Олег Кулагин - Русские сумерки

Повернул за угол полуобвалившегося сруба. И притаился в тени.

Ближайший двор был ярко освещён.

Группа мужиков сидела за столом под переносной лампой, висевшей у крыльца на крюке. Рядом жарился шашлык. На столе были ветчина, лук, помидоры. А ещё красовалась бутылка водки и ополовиненная двухлитровая банка с мутным содержимым – «сталкеровка», настойка на сером мху .

Хорошо сидят!

Поминают добрым словом какого-то Гая, месяц назад погибшего в Самарской Зоне. И, несмотря на количество выпитого, очень бодро обсуждают скупщиков, снизивших в этом году расценки на товар . За столом звучат остроумные, многоэтажные выражения, вполне достойные Ракетчика.

Но его самого там нет. Локки – тоже…

По тёмной стороне улицы я прошёл дальше.

Миновал ещё несколько домов. Главное веселье происходило где-то у деревенской площади, рядом с обшарпанным общественным зданием – то ли магазином, то ли сельсоветом.

Именно оттуда негромко, почти задушевно лилась музыка:

Но я на звуки не пошёл. Повернул в переулок к бревенчатому дому с дощатой надстройкой второго этажа. Сруб потемнел от времени, зато выглядел крепким, основательным, как башня средневековой Руси. С обращённой к болоту стороны это монументальное сооружение сильно заросло мхом. А вот чёрная, крытая толем крыша выглядит совсем новенькой.

Ещё бы! Два года назад мы с Локки лично её крыли. А Ракетчик снизу помогал мудрыми советами…

Я шагнул во двор. Окно на первом этаже – то, в котором сохранились стёкла, было распахнуто, ставни аккуратно закреплены деревянными упорами.

Я замер, вслушиваясь, и различил внутри характерные, мелодичные аккорды. Ни с чем их не спутаешь!

Так храпеть может только человек с чистой совестью, с большим внутренним достоинством… И я даже знаю, как его зовут!

Пододвинул гнилой ящик к окну. Встал на него, подтянулся к подоконнику. И просунул голову в комнату:

– Эй, Ракетчик! Хорош дрыхнуть!

Никакого ответа.

Я позвал чуть громче.

Ноль реакции. Разве что храп стал ещё музыкальнее!

Ну надо же! Умаялся, бедняга, за день… И наверное, принял успокоительное – не меньше литра.

Я взгромоздился на подоконник, перелез через него… И в тот же миг что-то с грохотом полетело на пол!

Я чертыхнулся.

А голос, долетевший из тёмного угла комнаты, хладнокровно посоветовал:

– Не двигаться! Ты у меня на мушке!

– Да ну? Спилил бы ты её, от греха подальше…

Вспыхнул свет.

Ракетчик, одетым лежавший на кровати, изумлённо на меня уставился. В одной руке у него был пульт от переносной лампы, а в другой – та самая заслуженная «Гюрза» с исцарапанной рукояткой.

– Пистолет-то опусти, – улыбнулся я.

– А ты не обманка ?

– Я даже не белая горячка!

Аккуратно поднял с пола кастрюлю и несколько эмалированных мисок. От ручки кастрюли тянулась нитка, привязанная к гвоздю у окна. Именно её я зацепил, когда перемахнул через подоконник.

– Сигнализация! – похвалил, возвращая посуду на стол.

– Нормальные люди ходят в дверь, – проворчал Ракетчик.

– Нормальные люди не дрыхнут без задних ног.

Он спрятал пистолет под матрац и широко зевнул. Несмотря на бурно проведенный день, выглядел он довольно свежо – армейская выучка. Поправил седоватые усы, глянул на меня со знакомым лукавым прищуром:

– Где ж тебя, оболтуса, носило?

– Где носило, там уже нет.

– «Сталкеровку» будешь?

Я снял рюкзачок и с усмешкой покачал головой:

– Весёлая Ярмарка в этом году!

– Да какое там веселье… – отмахнулся он, сунул ноги в тапочки и вышел в соседнюю комнату.

Распахнул там выгоревший от времени деревянный шкаф. Вернулся с его содержимым.

Стол с драной клеёнкой немедленно эстетически преобразился – его украсили маринованные огурцы, сало и литровая банка с мутноватой жидкостью.

– Какое там веселье, – продолжил он, разливая по гранёным стаканам. – Нижегородская до сих пор в осаде, честных трикстеров туда на пушечный выстрел… А расценки падают. Представляешь?! Казалось бы, должно быть наоборот… Товара меньше, его труднее достать…

– Кризис, – пожал я плечами.

– Вот же подлость, – кивнул Ракетчик.

И мы выпили за подъём экономики.

«Сталкеровка» была что надо – на хорошей водке и свежем мхе !

Но пришёл я сюда не за этим. Достал из кармана блокнот, карандаш и начал писать.

– Ты чего? – удивился Ракетчик.

– Составляю список.

– Какой ещё…

– Того, что ты мне сейчас притащишь. – Я достал из кармана деньги – одиннадцать тысяч баксов. Должно хватить.

– Ну ты даёшь! – округлил он глаза. – Что, прямо среди ночи бежать? А до утра подождать нельзя?

– Было бы можно – я бы подождал.

Ракетчик смерил меня внимательным взглядом:

– А сам ты – не хочешь светиться на людях?

– Не хочу.

– Значит, это правда…

– Что именно?

– Что ты «кинул» Большого Аслана. А некоторые говорят… у тебя с ОКАМом реальные проблемы.

Я засмеялся:

– По-моему, с этим у нас у всех проблемы.

Ракетчик вздохнул:

– Глеб, я не знаю, во что ты ввязался, но, по-моему… это неправильно.

– Что именно?

– Мы с тобой – неплохие трикстеры . Да что там – ты вообще один из лучших! И если судьба вручила этот дар – нужно быть благодарным. Не испытывать её понапрасну, а делать своё дело. Приносить пользу людям…

– И получать за это деньги, – подсказал я.

– Между прочим, не такие уж маленькие!

– Всё так, – кивнул я. – Всё так, Фёдор… Приходишь из Зоны с отличным товаром . Толкаешь его за нормальную цену. И жить пытаешься нормально. А потом в один прекрасный день задаёшь себе вопрос: «Ради чего?» И понимаешь, что у тебя нет ответа…

Он промолчал.

Опять потянулся к банке. Плеснул по стаканам:

– Ответы? Думаешь, я не пытался их искать?

С порывом ветра долетела через распахнутое окно музыка с деревенской площади:

Кто-то засмеялся на улице.

Ракетчик подошёл к окну, выглянул и чуть прикрыл оконные створки. Вернулся, сел на колченогий табурет:

– Знаешь, а у меня внучка родилась. Месяц назад!

– Серьёзно? Поздравляю!

– Даже не верится. Ну какой из меня дедушка?! Целая жизнь ещё впереди… Я ж совсем молодой – правда, Глеб?

– Можно сказать, юный, – прищурился я. – Выпьем за это!

И мы немедленно опрокинули граммов по пятьдесят. Как раз заедали салом, когда кто-то постучал в дверь. Ракетчик выключил свет.

Я насторожённо притих.

В дверь стукнули громче – на этот раз ногами.