Олег Кулагин - Русские сумерки

Винтовка работала практически бесшумно. Плесень съёживалась и чернела.

– Красота! – восхитился Миха.

Едва «лазерка» освободилась, он утащил её, чтоб хорошенько рассмотреть.

Странно, но даже Белка прониклись общим настроением. Бодро переговаривалась с Настей, задавала вопросы Часовщику…

Только Ромка молчал. Хмуро сидел с автоматом в обнимку. И делал вид, что бдительно наблюдает за окрестностями.

Я присел рядом. В эту минуту особенно остро ощутил свою вину. Как ни крути, а знакомство со мной сломало человеку жизнь…

Я покосился на Настю.

Её хозяева получат информацию, ради которой всё затевалось. И что дальше?

Дальше… Много чего интересного. Например, устранение ненужных свидетелей – тех, которым известны координаты Портала…

– Внимание, – объявил Часовщик. – Запускаю!

Щёлкнул тумблером на одном из своих приборов.

– Ну, я пошла, – сказала Настя и перепрыгнула через остатки стены. Похоже, она чуть волновалась.

– Ни пуха ни пера! – отозвался Кид.

– К чёрту!

Очень медленно, словно боясь спугнуть мерцавшее в воздухе пятно, Настя двинулась вперёд. Её спутники присели за обломками стены и следили за каждым шагом.

Наблюдать за мной им было некогда.

Я встал и аккуратно вытащил из кармана артефакт причудливой формы. Ещё по дороге сюда вспомнил, где это видел.

В Двенадцатой тетради Валкера, на его собственноручном рисунке…

Нет, это не смертоносная хрень вроде морской звезды . И не убойная штука вроде морилки .

Хотя кое-что оно может!

Я посмотрел в спину Насте – долгим, внимательным взглядом. Так, словно хотел напоследок налюбоваться её фигурой и волосами. И, не отводя глаз, переломил артефакт пополам.

Ни вспышки, ни грома… Ничего. Лишь горячая волна колыхнулась где-то у меня внутри.

Настя сделала ещё шаг и вздрогнула, будто наткнулась на невидимую стену. Только равновесие сохранила. Обычный человек давно бы уже потерял сознание, а она сумела обернуться.

И ещё сумела посмотреть мне в глаза.

Целую вечность длилось это мгновение…

А потом хлопнули два выстрела.

Настя упала.

Я машинально пригнулся, резко оборачиваясь, окидывая взглядом руины домов.

– Спасибо, Глеб, ты упростил мою задачу! – раздался рядом чей-то смешок.

Я повернул голову, цепенея.

Конечно, голос был знакомый. И конечно, я увидел мой трофейный пистолет – в руке Михи.

Только не мог поверить – ни глазам, ни слуху. Не мог понять, как оказалась у него проклятая «беретта»!

Думаю, Кид тоже не смог поверить – когда развернулся с карабином на изготовку. По-моему, он целую секунду пытался вычислить, откуда стреляли.

Миха следил за этим в небрежной, расслабленной позе.

– Ах ты гадёныш! – выдохнул Кид, нажимая спуск «носорога».

Грохнул выстрел. И почти сразу второй – из пистолета.

Кид выронил карабин. Схватился за окровавленное плечо. А Миха, который вдруг оказался на пару шагов левее, покачал головой:

– Даже не пытайтесь!

Но все сидели неподвижно – будто скованные кошмаром.

Миха повернулся ко мне и насмешливо прищурился:

– Что, Глеб, игра перешла на новый уровень?

И я вдруг сообразил, почему его глаза всегда чудились мне такими взрослыми. Хрипло выдавил:

– Скажи… Это ведь ты прислал «эвакуаторов» на квартиру Кузнецовых?

Он улыбнулся:

– Удачный ход, правда? Всё ускорилось, завертелось, как на карусели! Без этого Настя бы ещё долго тебя агитировала…

– Ты… – ошеломлённо бормочет Ромка.

– Да, я. И что? – голос звучит с издевательской ленцой.

Повисает молчание. Мне ясно, как оно оборвётся. Но я уже ничего не могу изменить.

Ромка вскидывает автомат. Только не успевает нажать спуск.

А Миха успевает…

«АКМ» падает на траву.

Харламов (или кто он на самом деле?) сплёвывает:

– Эх, людишки! До чего вы все предсказуемые…

Я стискиваю в кулаках обломки артефакта. И Миха смеётся:

– Ну давай, швырни их мне в лицо! Ты тоже предсказуемый, Глеб. У каждого из вас есть уязвимая точка – надо лишь надавить посильнее…

Юный, худощавый паренёк. Симпатичный, иногда смешной. Тот, кого я вёл. За кого искренне переживал.

И который сейчас хорошо чувствует мою ненависть.

– Зря, Глеб… Надо уметь проигрывать.

До автомата, прислонённого к стене, – меньше шага. Успею я сделать этот шаг?

Миха перехватывает мой взгляд.

– Глупая мысль, – небрежно взмахивает стволом «беретты». – Господин Часовщик, будьте добры – соберите оружие и аккуратно сложите сюда.

Тот подчиняется. Складывает всё у ног Михи.

– Вот и чудно. Обойдёмся без эксцессов в оставшиеся несколько минут.

– Несколько минут до чего?

– До прихода окамовских сталкеров, конечно! Красивый финал – да, Глеб?

Я тяжело опускаюсь на обломок стены:

– Значит, для тебя это игра?

– Увлекательная, с массой незабываемых моментов. Ох, какое у тебя было лицо – там, возле Ермилово!

Я стискиваю зубы. Мне невыносимо хочется сжать пальцы на его глотке.

Только не выйдет.

– А ты… спокойно смотрел, как Настя убивает одного из ваших?

– Ха! Не из наших. Тот майор был из низшего клана, да ещё заурядный кровосос. Им вполне стоило пожертвовать – ради такого эффекта! – Миха улыбается. – Согласись, красивая комбинация! Ты с детства ненавидишь высших и вдруг узнаёшь, что твоя подруга – одна из них. Отсюда – недоверие, неприязнь… Так прикольно было наблюдать за вами со стороны!

– Какая ж ты сука…

– Нет, Глеб, мы вместе это сделали!

Мои пальцы разжимаются. Куски артефакта вываливаются на траву.

Будто в страшном сне, я поворачиваю голову к Порталу.

Но это не сон…

Там, под мелким холодным дождём, умирает девушка – та, что меня любила.

И которую – я предал!

Предал и погубил…

– Сядь! И не вздумай дёргаться. Не тебе о ней жалеть! Она ведь и правда мутант…

Его голос – как дребезжание пилы, долетающее сквозь слой ваты…

Я опустил глаза. Но всё равно чувствовал взгляды товарищей – тех, кому суждено платить за моё преступление. Отчётливо видел перед собой ржавую детскую площадку, залитую кровью траву… И неподвижное тело Насти.

Всё равно был там – рядом с ней…

– Я всадил в неё две пули, но она до сих пор жива. И сдохнет лишь после того, как ей зададут несколько вопросов.

Белка всхлипнула:

– Но хоть перевязать-то можно – её и Романа?

– Ромку? – он пожал плечами. – На фига? Чтоб подольше мучился? Не стоит. Считайте, я ему, как другу, сделал одолжение!

– Тварь, нелюдь, упырь… – пробормотал Кид.

– А вот оскорблять не надо. Ты нужен живой, но ещё пару дырок в твоей туше я запросто могу добавить!

– Упырь – это не оскорбление, – сверкнула глазами Белка. – Это самое мягкое для тебя слово!