Михаил Ежов - Под знаком небес

– Народ не допустит этого, – ответил Виль после непродолжительной паузы. – И армия в том числе. Никто, кроме потомков древних родов, не может править Малдонией. Рыцари отвернутся от вас, если вы попытаетесь захватить власть. Не забывайте, что, несмотря ни на что, вы чужак.

Дьяк усмехнулся.

– Вижу, вы все продумали, – сказал он. – Кроме, возможно, одного.

– А именно?

– Король Мирон сейчас, должно быть, любим народом не меньше, чем я. Не забывайте, что именно при его правлении воинство Города Мертвых было разбито. Я – всего лишь орудие в руках освободителя. Возможно, меня чествуют как героя, но победителем считают короля.

– Мы это учли, – отозвался Виль. – Не беспокойтесь. Все будет сделано так, что наш нынешний правитель окажется чуть ли не предателем. Об этом мы позаботимся. От вас требуется только согласие содействовать нам.

– Оно будет означать предательство. Как вы можете предлагать это мне, столь облагодетельствованному королем и его щедростью?

– То, что делается ради блага Малдонии, не может быть предательством! – возразил Виль, вздернув узкий сухой подбородок. – Правление слабого короля дает внешним врагам шанс открыто выступить против нас. Этого нельзя допустить, учитывая, что наша армия ослаблена боями с армией Бальгона. Если бы я считал вас обычным наемником, пекущимся лишь о собственной наживе, то, конечно, я не предложил бы вам…

– Думаю, что именно предложили бы, – прервал его Дьяк. – Разве наемник отказался бы от казны? Но не будем отвлекаться на лесть. Война с Городом Мертвых еще не закончилась, впереди нас ждут новые сражения. Впрочем, если все пойдет по моему плану, обойдемся малой кровью. С нашей стороны, разумеется.

– В этом мы, как и прочие жители Малдонии, доверяем Железному Герцогу, – отозвался лорд Виль, слегка поклонившись. – Но теперь вы и сами видите, что нельзя упускать из виду ослабление нашей армии. Только абсолютная и крепко удерживаемая власть может спасти Малдонию. Согласитесь на наше предложение, и вы не пожалеете о своем выборе, милорд герцог, обещаю. Благодарность всего народа, который вы защищаете, будет этому порукой.

– Говорите вы сладко и складно, – заметил Дьяк, неопределенно покачав головой. – Я дам ответ через несколько дней, – добавил он, поразмыслив минуту, в течение которой чувствовал устремленные на него из-под черных капюшонов глаза пришедших. – Пусть в конце недели кто-нибудь из вас придет ко мне.

Лорд Виль молчал, буквально буравя герцога взглядом. Он словно хотел прочесть ответ на свой немой вопрос: не арестуют ли его за измену спустя четверть часа после того, как он выйдет отсюда?

Наконец он судорожно сглотнул и проговорил:

– Хорошо, тогда следует договориться о пароле.

– «Семнадцать лун» вас устроит?

– Вполне. – Лорд Виль поднялся. – Доброй ночи, герцог.

– И вам того же, господа, – отозвался Дьяк. – Если вам удастся заснуть. Диодор проводит вас. – С этими словами он позвонил в серебряный колокольчик, и на зов явился камердинер.

– Наши гости уходят, – сказал ему Дьяк.

Слуга с поклоном пропустил пятерых людей в коридор и закрыл за собой дверь.

Оставшись один, Дьяк уселся в кресло и, глядя на пылавший в камине огонь, задумался. Ему не нужна была казна Малдонии. К тому же он был уверен, что новый правитель не захочет с ней расстаться. Если уж ввязываться в политические авантюры, то играть по-крупному, ставить на карту все. Король Мирон действительно никудышный правитель, но его сын мог бы занять его место. Однако Дьяк был почти уверен, что заговорщики действовали не от имени Мархака. Вероятно, у них на примете был кто-то другой.

Дьяк прикрыл глаза и попытался вспомнить всех наиболее знатных вельмож Малдонии, но он пробыл в стране не так долго, чтобы успеть разобраться в генеалогии многочисленных родов. Поэтому, когда Диодор принес ужин, он предупредил камердинера, что скоро уйдет, и приказал передать двум своим телохранителям, чтобы они были готовы. Слуга откланялся, не сказав ни слова по поводу того, что близится рассвет. Он привык к необычному распорядку дня герцога.

Дьяк решил отправиться в городскую библиотеку, чтобы изучить записи о генеалогических древах и попытаться понять, кто может претендовать на престол Малдонии. Кроме того, его занимала другая мысль: кому понадобилось подсылать к нему убийц?

Он вышел из комнаты, накинул поданный Диодором плащ и, сделав телохранителям знак следовать за ним, отправился на Площадь Семерых Отважных, где располагалось здание городского архива.

Сторож спал, положив голову на свернутый валиком тулуп. Разбуженный громким стуком, он заворчал, но, узнав посетителя, впустил его с глубоким поклоном. Дьяк сунул ему мелкую монету и велел не беспокоить. Низко поклонившись, смотритель скрылся в своей каморке и свернулся возле железного очага, в котором едва тлели прогоревшие поленья.

Библиотека осталась в полном распоряжении Дьяка. Три огромных зала с теряющимися в темноте потолками шли параллельно друг другу, и в каждом из них с двух сторон располагались стеллажи с книгами. Их можно было рассматривать часами, но, чтобы прочитать все, не хватило бы нескольких жизней. Однако Дьяка в данный момент интересовали геральдические и генеалогические записи. Выбрав с полок нужные фолианты, он разложил их на одном из многочисленных столов, придвинул удобное кресло, сел и начал читать.

Время от времени он поднимал голову и хмурился, а иногда прислушивался к тому, как в соседнем зале его телохранители играют в кости. Кубики дробно падали на каменный пол, и звук разносился по всей библиотеке. Кроме этого, приглушенных голосов игроков и шелеста страниц, переворачиваемых Дьяком, ничто не нарушало тишины в городском архиве.

Прошло несколько часов, прежде чем Дьяк позвал сторожа и велел принести пергамент и принадлежности для письма. Когда все было расставлено перед ним на столе, он обмакнул перо в чернила и быстро написал несколько строк, затем, дождавшись, когда листок высохнет, сложил его и спрятал в карман.

Поручив смотрителю поставить фолианты на место, Дьяк окликнул телохранителей и вышел на площадь. Уже светало, над Ялгаадом занималась заря. Солнце золотилось над горизонтом, заливая покрытые инеем флюгера и выполненные в виде причудливых фигур коньки. Бледно-розовое марево растекалось по железным крышам и шпилям, придавая лежавшему на них снегу необъяснимую легкость кремового пирожного.

Когда Дьяк приблизился к дверям своего дома, навстречу ему вышел Ольгерд Эрнадил – начальник стражи. Он был одет в легкие кожаные латы, обильно усыпанные крупными стальными бляшками и прошитые толстой кольчужной сетью. На голове красовался островерхий шлем, украшенный плюмажем из черных и желтых конских хвостов, шею защищал высокий металлический воротник. Двуручный меч тяжело висел вдоль правого бедра – Ольгерд был левшой.