Александр Афанасьев - Час героев

Несмотря на наличие в бункере целого генерал-лейтенанта – было видно, что командует генерал-майор в отставке Павел Петрович Коренев, он же Седой, едва ли не единственный генерал, вышедший из специальных войск. Дважды смертник (первый раз приговорен к смерти в Афганистане, второй раз – в Чечне) и один из немногих офицеров, кто был в Ливане в восемьдесят втором году, оборонял долину Бекаа и схватывался с израильскими коммандос (действовали тогда по документам сирийцев) на подступах к Бейруту. Подобного опыта – опыта противостояния малыми силами силам большим, опыта обмана, маскировки, внезапных ударов, боев в городе при потерянном превосходстве в воздухе – не было ни у кого из присутствующих, поэтому-то Седой командовал, а генерал Обатуров ходил из угла в угол и психовал. Он вообще не понимал – как дошло до такого, что он не командует, а командует вот этот вот спокойный, несуетливый и обстоятельный отставник – но понимал, что так, как командуют сейчас – ему не скомандовать никогда. Весь его опыт – это опыт достаточно позорной войны с Грузией, который раздули до небес... сейчас же им противостояла не Грузия, это был куда более серьезный противник. И он понимал, что ему с таким противником – не справиться. А вот этот вот отставной генерал – может, и справится. Может...

В любом случае – отвечать-то ему. Поэтому и нервничает. Хлебнуть бы...

Пока генерал Обатуров метался по ЗКП, как загнанный зверь – генерал Коренев сидел перед компьютером и наблюдал за обстановкой, а также за сообщениями, появляющимися в окне в левом нижнем углу. В отличие от действующих генералов, которые с компьютерами не очень-то дружили – Седой попросил одного из своих внуков научить деда пользоваться компьютером сразу, как только возникла такая потребность. Он понимал, что врага можно победить, либо вставая на один уровень с ним, – либо опустившись до девятнадцатого века – до пещер и костров. Второго он не хотел – следовательно, нужно учиться. Учиться, учиться и еще раз учиться. И неважно – кто это завещал.

Команд он пока никаких не отдавал – пока все шло нормально. Есть генералы, которые в бою суетятся, отдают приказ за приказом, даже и ненужные, иногда и откровенно вредные – генерал Коренев считал, что, пока все идет по плану, долбить подчиненных по голове не стоит, у них и так проблем по горло. Это они – в бою, а он на отметке тридцать два метра, следовательно – им лучше видно, что происходит. А если они достаточно опытны – то они сами поймут, что нужно делать.

Похоже, что первый этап прошел почти так, как рассчитывали. Жаль, жаль пилота... но ничего не поделаешь, они закладывали пятьдесят процентов потерь, вышло двадцать пять – и то благо. Война без потерь не бывает.

Техника заранее рассредоточена, вместо настоящих систем ПВО и истребителей, конечно же, стоят имитационные макеты. Тут Стоянович постарался. Майор Стоянович, сербский фашист, аж прослезился, когда к нему подошли в белградской кафане, передали привет от русского добровольца по кличке Волк и сказали, что русы приглашают его в Россию, и там он сможет дать отпор натовцам, используя системы С300 и С400 и современные истребители. Душу сербского специалиста ПВО до сих пор жгли бессильные слезы от бомбардировок девяносто девятого года, когда на страну, разорванную на куски гражданской войной, ослабленную, – НАТО бросило все, что у них было, истребители-бомбардировщики, тяжелые бомбардировщики, ракеты «Томагавк». А они ничего не могли сделать: все, что у них было, – это старые комплексы С125 и еще более старые С75. И «Шилки». Все! Ах, да, еще несколько «Миг-29» первых серий, давно стоявших без ремонта. Сейчас же – русы обещали дать в его руки настоящее оружие, он не только отомстит за Сербию. Он защитит и Россию.

Так что с этой стороны – можно быть спокойными. Макеты с источниками тепла... их давно развезли по нужным местам, американцы сильно удивятся, когда увидят ТАКОЙ частокол систем ПВО, возникших чуть ли не на ровном месте. Излучатели ложного сигнала – господи, да просто микроволновые печки, которые вынесли на длинном проводе подальше в поле, открыли дверцу и оставили включенными. Настоящие системы ПВО – добровольцы в приграничной зоне с ракетами «Стрела-3М», установки С-400, С300ПМУ, «Панцирь». В общем и целом – у Стояновича и русских защитников неба, которые по условному сигналу сорвались с мест, меняя позиции, будут сегодня возможности.

Сложнее в Ростове. Банда в городе, под сотню человек, на бронированных машинах, подготовленная и вооруженная американцами. Сжечь бы «Шмелями» – но нельзя. Надо играть до конца. Те, кому суждено уйти – те уйдут.

– Товарищ генерал, восьмой передислокацию завершил. Ждет сигнала.

– Пусть ждет, – сказал генерал, – как мышь! Радар не включать, сидеть тихо! Что в Ростове?

– Вышли на исходные.

– Мы?

– И они тоже.

– Спасатели?

– Пересекли границу. Идут на предельно низкой.

Генерал сжал кулаки.

– Прикажете действовать?

– Прикажу ждать...

Было десять часов вечера – или двадцать два ноль-ноль, если пользоваться армейской терминологией, предполагающей двадцатичетырехчасовой отсчет времени. Рыба наконец-то сготовилась, на ее приготовление пришлось потратить больше времени, чем рассчитывала Валерия Ивановна. Денис так и продолжал где-то шляться...

Звонок в дверь прозвенел, когда рыба уже была разложена по тарелкам, источая умопомрачительный аромат.

– Сиди, открою, – предостерегая Валерию Ивановну, поднялся отец.

Явился...

Юрий Петрович прошел по коридору, вышел в полутемный холл, приник к глазку – он купил израильскую бронированную дверь, а вот когда Мишка, его компаньон, предложил купить и ружье – сказал, что это лишнее, в доме дети. Юрий Петрович был на самом деле спокойным и законопослушным человеком, он искреннее думал, что государство его защитит. Не понимал, что никто не защитит тебя и твою семью вместо тебя самого, а если в ТВОЕМ городе, в ТВОЕЙ стране есть наглые, вооруженные, агрессивные чужаки – то ты не можешь быть в безопасности, пока они есть, пока они живы. К сожалению, Юрий Петрович этого не понимал. Он посмотрел в глазок – и увидел, что на площадке стоят полицейские. Что подумает отец, когда десять часов вечера, старшего сына в доме нет, а в дверь звонок, и за дверью полицейские? Что сын что-то натворил. Если бы Юрий Петрович был повнимательнее – то заметил бы, что оба полицейских сами загорелые, а вот нижняя часть лица и щеки белые, так бывает у людей, которые жили в солнечных краях, носили бороду, а потом ее сбрили почему-то. У одного полицейского – еще туда-сюда, у двух – это сигнал тревоги. Но многие ли на месте Юрия Петровича заметят это? Один из сотни, не больше, тот, кто воевал в Чечне и научился подмечать такие вещи, там научишься, если жить хочешь. А тут еще и сын непонятно где...