Василий Орехов - Фактор агрессии

– Сейчас посыплются, саибат, – потер руки Меркатор. – Капсула за капсулой, туристы, обслуга, вахтенные проститутки… Останется лишь подставлять корзинку.

– Похоже, ты оказался прав, халабас, – нехотя признал капитан. – Переоценил я этих крыс. Жидковаты оказались…

– В большой голове много мозга, – хохотнул Санти.

Но прошла минута, полторы, две, а спасательная капсула так и оставалась единственной. Быстро утормаживаясь, она все больше и больше отставала от яхты, уклоняясь от смертельно опасной траектории.

– Что-то не велик урожай, – поддел напарника Бабакиери.

– Может, это только экипаж? – обескураженно предположил сенситив. – Бросили корабль, драпают тайком от пассажиров, гантарва… Хотя это, конечно, не про имперцев, а скорее про наших андагнов…

– Вот именно. – Август задумчиво смотрел на капсулу, которая к этому времени уже осталась за кормой Вредного Тони. – Знаешь что, поднимай-ка абордажную команду. Разворот и курс на капсулу. Фохче!

– А яхта? – растерялся Меркатор.

– К халабасу яхту, если я прав! Не соваться же за ней в облако.

– Думаешь, это часть пассажиров эвакуировалась?

– Ну, не одни же идиоты живут в Метрополии! Кто-то решил, что сегодня умирать во имя имперского духа ему рано. И что-то мне подсказывает, что это не самые бедные пассажиры.

– Жаль упускать яхту… – продолжал сомневаться пилот.

– Моя хряпа мне дороже, – отрезал капитан. – Лучше хрюмфтик в руках, чем рагадру в долине.

– С тобой хрен разбогатеешь, – сердито буркнул мутант.

– Зато и с голоду не сдохнешь, – усмехнулся Бабакиери. – Забыл, на какой хадалупе я тебя подобрал? Рули давай, кизлода!

Вредный Тони, завершив маневр торможения, описал внушительную петлю и устремился вслед за спасательной капсулой. За его кормой растянулся длинный шлейф разогретой двигателями космической пыли. На Мисс Синтии, заметив, что пират нашел себе другую цель, сбавили ход, подрулили маневровыми двигателями и взяли курс прямиком в астероидное поле. Видимо, Громов выбрал из двух зол меньшее – астероиды были лучше видны на радаре, чем пылевой мусор, траектории крупных объектов бортовой нейропроцессор просчитывал быстрее и точнее, да и скорость у яхты теперь была вполне приемлемая, чтобы попытаться лавировать среди гигантских камней. Заработали противометеоритные батареи круизного судна, расчищая путь от мелких обломков.

– С капсулы подают сигнал бедствия по нуль-связи, – сообщил Санти Меркатор. – Не ровен час патруль откликнется…

– Не будет никакого патруля, – самодовольно заявил капитан. – Они теперь боевые крейсеры к нашим рейдерам на два прыжка не подпускают. Теперь это наша территория. Лихо мы им надрали задницу, большая голова.

– Ты-то не участвовал в надирании, – ехидно напомнил мутант.

– Какая разница, гантарва? Мы, вольный народ, участвовал. Значит, и я тоже. Что у нас с абордажной командой?

– Грызут цепи, броню на груди рвут.

– Отлично.

В десантном отсеке Вредного Тони стоял оглушительный ор и рев. Десять разъяренных укротителями абордажных киноидов драли когтями броневые плиты палубы, отчаянно выли и рычали друг на друга. Лохматые боевые биоморфы, закованные в латы биоброни, толкались возле шлюза, готовые немедленно обрушиться на противника.

– Ставлю десятку, что Растрепанный Ганс первым возьмет добычу! – гаркнул один из укротителей, пытаясь перекрыть гвалт подопечных.

– Рохля твой Ганс! – проорал другой. – Ставлю пятнадцать на Унылого Джерри!

Среди укротителей вспыхнул азартный обмен ставками. Один из пиратов, в густой бороде которого запутались крошки от чипсов, принялся собирать деньги.

Тем временем спасательная капсула, отстав от ушедшей в направлении астероидного поля Мисс Синтии, изменила траекторию и, продолжая сбавлять скорость, двигалась почти перпендикулярно курсу яхты.

– Надеются улизнуть и дождаться подмоги, – прокомментировал Санти Меркатор. – Это ведь богатенькие туристы, шишки имперские. За ними могут и военные прыгнуть…

– Не каркай. Сами-то мы готовы прыгнуть?

– В любой момент.

Вредный Тони стремительно догонял эвакуировавшихся с яхты имперцев. У него было столь значительное преимущество в скорости, что об исходе погони уже не стоило волноваться. Но сенситив все равно нервничал, то и дело приоткрывая глаза и поглядывая на индикатор трансвакуумных возмущений. Конечно, не очень удобно совмещать сразу несколько летных специальностей, но кто же виноват, что вольный брат Август скуп до чрезвычайности?

Вблизи пылевого облака лишенной противометеоритных средств капсуле приходилось соблюдать крайнюю осторожность и двигаться самым малым ходом, тогда как рейдер, заранее уничтожавший опасные обломки, пересекающие его траекторию, имел куда больше возможностей. Поравнявшись с капсулой, рейдер неторопливо осуществил стыковочный маневр. В свете коротких вспышек двигателей он приблизился к добыче вплотную, выбросил липкие абордажные щупальца, подтянул ее к себе и присосался к обшивке мышечной мантией абордажного шлюза.

– Живо, живо! – подгонял подчиненных бородатый командир абордажной группы, недавно принимавший ставки. – Режьте ей бок!

Укротители выпустили в шлюз двух юрких крабообразных морфов. Те вонзили острые лапы в обшивку капсулы и принялись резать псевдохитин кислотными струями, выдавливаемыми из брюшка. Раздалось булькающее шипение, заструился едкий синеватый дым, по десантному отсеку Вредного Тони распространилось зловоние горелой плоти. По мере того как броневые чешуи понемногу поддавались натиску, кислотные псевдокрабы перебирались на новое место. В течение нескольких минут они вырезали в обшивке капсулы двухметровую овальную дыру с неровными краями. Киноиды, учуяв знакомый запах разъедаемого кислотой псевдохитина, окончательно осатанели, и погонщикам стоило большого труда удержать их на месте. Как только огромный кусок взрезанной обшивки рухнул на пол, абордажные биоморфы со свирепым рычанием ринулись внутрь.

В единственном отсеке капсулы сгрудились пятеро мужчин и одна женщина. Киноиды бросились на них, как вихрь, не давая оказать малейшее сопротивление. Первым до жертвы добрался Унылый Джерри, на которого делались самые большие ставки. В два движения он ухватил полковника Понтекорво зубами за одежду, швырнул на палубу и прижал к полу передними лапами. Растрепанный Ганс тем временем бросился на Лару. Купер со страшной силой пнул его в ребра, но лишь отшиб ногу о непробиваемые латы биоброни. Два других морфа обрушились на него, прижали к палубе, растянув за руки и за ноги. Через несколько секунд вся группа полковника Понтекорво во главе с командиром лежала на полу в беспомощном состоянии. Стоило кому-нибудь шевельнуться, как киноиды тут же глухим рычанием и зловещим оскалом предупреждали, что делать этого не следует.