Юрий Козловский - Пропавшие без вести

— Ладно, черт с тобой! — махнул рукой Аркадий, повернулся назад и достал из рюкзака еще одну бутылку. — Держи!

Старатель выхватил вожделенный пузырь у него из рук, свернул винтовой колпачок и отхлебнул из горлышка приличный глоток.

— Эй! — сердито воскликнул Аркадий. — Мы так не договаривались! Сначала информация, а потом водка!

Старатель оторвался от бутылки, шумно выдохнул, понюхал замасленный рукав и сказал:

— Лучше бы вы, мужики, не лазили в ту шахту!

— Это еще почему? — недоуменно спросил Аркадий.

— Уж очень там страшно! — почти трезвым голосом ответил старатель, закрутил пробку, сунул бутылку в карман и побрел прочь от машины.

«Волга» не хотела вписываться в колею, оставленную тяжелыми грузовиками, и приходилось ехать медленно, выбирая дорогу, чтобы не сесть на брюхо в глубокий снег. Аркадий болтал без умолку, вывалив на Николая столько сплетен из закулисной жизни колымского края, что он поневоле задумался, действительно ли шустрый журналист так много знает или у него просто очень богатая фантазия. Скорее всего и то и другое.

Автоматически фильтруя треп и, по привычке, вычленяя из него полезную информацию, Лесовой внимательно вглядывался в следы на дороге. Старатель не соврал: вот следы «Уралов», а вот на них наложился след «уазика». И вдруг он увидел нечто, заставившее его затормозить и выйти из машины. Появившийся на дороге след колес с крупным протектором выглядел так, будто автомобиль, которому он принадлежал, упал с неба и поехал по направлению к шахте. Не вывернул на дорогу откуда-то со стороны, а именно появился ниоткуда. И принадлежал след тому самому загадочному черному автомобилю, который встретился Николаю на ночной дороге. Слишком хорошо запомнилось ему то приключение, чтобы он смог что-то перепутать…

— Что ты там увидел? — спросил журналист. Его одолевало любопытство, но выходить на мороз не хотелось.

— Скажи-ка, друг Аркадий, — Николай проигнорировал его вопрос, — не приходилось тебе видеть одну интересную машину?

И он подробно описал черный автомобиль, не объясняя, где и когда его видел. Журналист почесал голову, копаясь в бездонной свалке своей памяти, и сказал задумчиво:

— Подробностей не припомню, но о чем-то похожем читал в одном уголовном деле. Что-то связанное то ли с похищением человека, то ли с исчезновением. Свидетель видел, как этот человек сел в автомобиль, похожий на тот, что ты описал, после чего пропал навсегда. Только вот незадача — ни одной такой машины во всей области не зарегистрировано, и никто, кроме того свидетеля, ее не видел. Такие вот дела.

Аркадий внимательно посмотрел на Лесового, и глаза у него заблестели тем блеском, который в первую же встречу показался Николаю нездоровым.

— А что, ты где-то видел такой автомобиль? — спросил он подозрительно, всем своим видом давая понять — меня не проведешь! — Это как-то связано с нашим делом?

— А что ты называешь «нашим делом»? — усмехнулся Лесовой. — Я, например, ищу своего друга. А что ищешь ты?

— Я? — переспросил Аркадий удивленно. Он не ожидал такого вопроса. — Неужели непонятно? Правду, конечно! Информацию. Я считаю, люди имеют право знать, что делается за их спинами.

— А ты не думаешь, что людям эта твоя правда не очень-то и нужна? — жестко спросил Николай. — Ну, почитают, потешат любопытство и будут жить, как жили. Для них, что информация про оборотней в погонах, что репортаж про очередную свадьбу Пугачевой — все едино. Второе даже интереснее. А вот для тебя эти поиски могут плохо кончиться.

— Меня никто тронуть не посмеет! — заявил журналист. — Слишком я заметная фигура, чтобы меня могли убрать незаметно. Будет большой общественный резонанс, а они его боятся.

В голосе Аркадия звучала запальчивая уверенность, вот только Николай все равно понял, что журналист не раз обдумывал такую возможность. Но отдать ему должное, страха в нем не чувствовалось, и за одно это его можно было уважать.

До цели своего путешествия они добрались уже в полной темноте. В лучах фар разрытый шахтный ствол выглядел входом в преисподнюю. Николай взял мощный фонарь, вышел из машины и осмотрел площадку перед шахтой. Он сразу определил места стоянки всех трех «Уралов» и увидел, что к каждому из них протоптаны хорошо набитые тропинки. Похоже, что из шахты к машинам что-то носили. А след черного автомобиля перекрывал все остальные следы, что говорило о том, что он проезжал здесь последним. И уходил он прямо в наклонный ствол, уходящий вниз под углом в тридцать градусов…

Вернувшись в машину, он не стал ничего объяснять Аркадию, лишь коротко сказал:

— Сейчас спим. До утра ничего предпринимать не будем.

Аркадий пытался еще о чем-то расспрашивать, но Николай уже не слышал его. Журналист обиженно замолчал, перебрался на заднее сиденье и вскоре тихо засопел.

…Перед спуском в шахту Лесовой достал из кобуры пистолет и дослал в ствол патрон. Потом зарядил ружье пятью патронами, снаряженными крупной картечью, и повесил его на шею. Аркадий оказался экипирован лучше, чем он предполагал. Во всяком случае, в его рюкзаке нашелся хороший корейский фонарь, лучше, чем у самого Николая, с приспособлением для зарядки от бортовой сети автомобиля. Сейчас они осторожно спускались по сделанной из толстых жердей деревянной лестнице, ведущей вниз по наклонному шахтному стволу, отгороженной от него перилами из таких же жердей и называемой, как объяснил Аркадий, ходком. Журналист вообще неплохо разбирался в шахтерских терминах и по дороге просвещал Николая. Оказывается, то, что лежало под ногами, было не полом, а подошвой, над головой — кровля. По сторонам — не стены, а борта, левый и правый.

— А это что такое? — спросил Николай, показав на тянувшийся вдоль ствола деревянный настил шириной в четыре доски.

— По нему зэки тачки таскали, — объяснил Аркадий. — Вниз пустые, а вверх с грунтом. Представляешь, туда — назад, туда — назад, по десять часов в день. Это потом уже стали скреперные лебедки использовать, а тогда все пердячим паром…

— Откуда ты все это знаешь? — удивился Лесовой.

— Так я же родился в шахтерском поселке, — вздохнул журналист. — Застал еще тех стариков, которые когда-то эти самые тачки таскали.

И вдруг вскрикнул:

— Блин, больно-то как!

Отвлекшись на разговор, он врезался головой в нависший из кровли камень и теперь потирал вздувшуюся на макушке шишку.

— Внимательнее надо быть! — назидательно сказал Николай. — Недаром же шахтеры каски носят!

Все оказалось так, как и рассказывал выманивший литр водки старатель. Свет с поверхности проникал примерно до середины шахтного ствола, и до этого места с ними не происходило ничего особенного. Но когда перешли границу света и тени, Лесовой почувствовал озноб. Холод шел не снаружи, а возникал где-то внутри, в районе солнечного сплетения. Нахлынул непонятно чем вызванный леденящий страх. Мелькнула неизвестно чем вызванная мысль, что настоящий ад — это не раскаленное пекло, а запредельный холод. Казалось, что там, внизу, таится нечто ужасное, такое, чему нет названия ни в одном человеческом языке. Только теперь Лесовой понял смысл слов, произнесенных побывавшим здесь старателем: «Уж больно там страшно!»