Грант Макмастер - Британия

— Пожалуйста, расскажите, что случилось, — умоляюще попросил Юэн.

Файруза вдруг схватила его за руки и пристально посмотрела в глаза.

— Кто дал тебе это письмо, Юэн?

— Его мать, епископ.

— Опиши ее, — попросил имам и пошел вниз по лестнице.

Юэн задумался, пытаясь восстановить в памяти образ пожилой женщины.

— Высокая, худая, седая. Всегда в чистой и красивой одежде.

Имам кивнул:

— Да, это она.

Фэрри сгорбилась, отпустила Юэна, а затем повернулась и пошла вслед за отцом.

— На улицах надо быть осторожнее. Пойдем окольными путями, пока не доберемся до военного лагеря у собора, — чуть не плача, сказала она.

Юэн по-прежнему ничего не понимал и повернулся за помощью к имаму.

— В конверте были живые споры мха, — имам, казалось, был подавлен. — Фаид вдохнул их, как только распечатал письмо, Юэн.

— Господи! — послышался сзади голос Кейтлин.

Только теперь до Юэна дошло случившееся.

— Мох напал на него?

— Он сам стал мхом. С живыми спорами все происходит до ужаса быстро. Фаид даже не успел с нами попрощаться…

Юэн похолодел от мысли о том, что Дженнифер сделала с родным сыном и как близко от смерти находились они с Кейтлин, когда несли конверт через полгорода и когда лежали связанные в подвале рядом с живыми спорами мха.

— Простите, я не знал, — хрипло произнес он, спускаясь по лестнице за Файрузой, хотя и понимал, насколько пусты сейчас эти слова.

— Разве ты мог узнать и выжить? — грустно улыбнулся имам.

Выйдя из здания, они перебежками добрались до ближайшей линии домов, прошли ее насквозь и двинулись на юго-восток. В какой-то момент они оказались на открытой улице и, вслед за Фэрри, бросились ничком на асфальт.

Неподалеку, за стеной, спорили два христианских солдата.

— Ничем хорошим это не кончится, — сказал один.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

— Ну и зачем тогда приперся, Альберт?

— Так она же сказала: прийти всем до одного! Тупой, что ли? Попробуй, поспорь с ней.

— Значит, пускай насильно обращают в свою веру, а мы будем сидеть, сложа руки? Вот так ты думаешь? — голоса стали удаляться, продолжая разговор на ходу.

— Нет, брат, я вообще ничего не думаю. В наши дни иметь собственное мнение опасно, — ответил Альберт.

— Тут ты, может, и прав, Берти, но все равно это не дело: похищать всех, кто приходит в город, дурманить их и обращать в свою веру. Ты подумай, епископ дело говорит!

— Ну, я тебе так скажу… — Больше ничего разобрать было нельзя; Файруза осторожно заглянула за стену и показала жестом, что путь свободен.

Они перебежали дорогу и укрылись в тени еще одной линии домов, с террасами.

— Отец, ты был прав: они их используют, — сказала Фэрри.

— Нас? Для чего? — спросила Кейтлин.

— Епископ была в ярости, когда ее сын принял ислам, — объяснил имам.

— Он сделал это ради меня, — сказала Фэрри. — Я не хотела и не могла отказаться от своей веры, и тогда он отказался от своей ради нашей любви.

— По правде говоря, он не особенно верил в бога, ни в исламского, ни в христианского. Он просто очень любил мою дочь.

Файруза отвернулась, пряча глаза, но не смогла подавить горького и безысходного рыдания.

— И теперь они утверждают, будто вы насильно обратили нас в мусульманство? — спросил Юэн.

— Видимо, да, — ответил имам. — Епископ уже давно обвиняла нас в этом, но без доказательств ничего не могла предпринять.

— То есть, получается, она все подстроила? — изумился Юэн. — Но откуда она знала, как вы поступите с нами? И что мы вообще отдадим письмо?

— Наверное, она и сама не знала, как все сложится, — ответила Файруза, осторожно идя по первой по заросшему мхом палисаднику.

— Идите по снегу! — сказал имам, замыкающий цепочку, и подстраховал Кейтлин, чтобы она не упала в мох. — Она хорошо понимает фанатиков, потому что сама фанатик.

— Что вы имеете в виду? — спросил Юэн.

В вопросах религии он был беспомощен. В его жизни в Шотландии религия была делом десятым. Впрочем, после войны многие забыли о церковных канонах: на первый план вышли проблемы выживания. К тому же бог, допустивший планетарную катастрофу, резко утратил популярность. В первые послевоенные годы еще шли пересуды о том, удалось ли спастись религиозным лидерам, но прошли десятилетия, от них не было известий, и все решили, что раз уж прожили все это время без них, то как-нибудь проживут и дальше…

— Фанатики моей общины хотели забить вас камнями до смерти, — грустно сказал имам.

— Камнями? — Юэн вытаращил глаза. — Забить камнями?

— Какая-то дикость… — поморщилась Кейтлин.

— Действительно, дикость. Поэтому мы вас и вытащили оттуда, — согласился имам. — Я не сторонник мести. Наоборот, я учу любить ближнего своего. Но это трудно даже в хорошие времена, а нынче времена нехорошие.

Юэн посмотрел на спину женщины, которая молча уводила их подальше от опасности, и подумал, сколько же в ней отваги и самоотречения! Чужаки невольно стали пособниками в убийстве ее любимого мужа, а она за это спасает им жизнь. Он понял, что восхищается ее храбростью и верностью идеалам отца.

Фэрри остановилась перед старой каменной стеной, поверху которой шла ржавая металлическая изгородь, и безучастно сказала:

— Вот и стена.

Юэн не мог подобрать слова, чтобы выразить все свои чувства, и просто кивнул, а вот Кейтлин молчать не стала:

— Я никогда не забуду, чего вам стоило помочь нам!

— Вы принесли в мою жизнь боль и страдания, и дальше все будет только хуже, — сказала Файруза. — Я не желаю вам зла и не хочу, чтобы вас убили по воле этой хитрой мерзавки, но и простить не могу.

Кейтлин грустно кивнула и оглянулась на Юэна. В это время заговорил имам.

— Никто не ходит на юг пешком, это почти верная смерть. Но если вы останетесь здесь, смерть будет еще вернее, — он положил руки им на плечи. — Да хранит вас Аллах от всякого зла в этих дьявольских землях!

Затем старик взял за руку Файрузу, и они ушли, не говоря больше ни слова и не оборачиваясь. Юэн же и Кейтлин забрались на стену и окинули взором жуткие обугленные развалины за пределами старого Йорка. Несколько минут оба молчали, потрясенные увиденным и произошедшим, а потом мужчина произнес:

— Ну что, двинулись?..

Спуститься со стены оказалось на удивление легко: с железной изгороди спрыгнули на камень, оттуда — на заснеженную улицу.

Дома за границей старого города сохранились далеко не так хорошо, как внутри. Те, что уцелели во время пожаров, были снесены тяжелой техникой или разрушены. Под ногами скрипел снег, все вокруг было в сугробах, и холодный ветер обещал подкинуть добавки. Аккуратно ступая по неровной земле, Юэн и Кейтлин направились через развалины к кучке уцелевших зданий.