Артем Рыбаков - Анклавы в аду. Встречный прорыв

— Здесь Четвертый. Докладывай!

— Влезли в норку. Пока видели с десяток грызунов. Кошки они не боятся. Сыр готов?

Я покосился на застывшего рядом Верстакова, внимательно слушавшего наши переговоры. Он поднял палец, прося немного обождать, потом щелкнул тангентой «своей» рации:

— Полста второй Седьмому! Сыр есть?

Ответа я не слышал — к «южной» рации была подключена гарнитура. Выслушав доклад, капитан показал мне большой палец.

— Сорок шестой, сыр готов! — обрадовал я Серегу.

— Понял тебя, Четвертый. Начинаем.

План наш заключался в том, чтобы «раздергать» банду Рябого по множеству точек.

В Малино, в бригаде Зямы, числилось шестьдесят три человека. Семнадцати они лишились после попытки напасть на нас утром, пятнадцать уехали в Михнево, так что нам сейчас противостояло едва три десятка бредунов. Хотя нет! Сантик сагитировал двух своих давних приятелей, отчего наши силы увеличились на два ствола, а у противника, соответственно, уменьшились.

Саламандр, Свистопляс, два прапорщика-южанина и один из местных сейчас должны были дать стране угля на территории складов, а группа Малченко устроила засаду на дороге, ведущей оттуда к штабу бандитов.

— Сорок шестой в канале. Минус два! — голос Саламандра спокоен.

«Неплохо! — я бросил взгляд на часы. — Три минуты всего прошло… И первых сделали без шума…»

— Вижу наших! — Дейнов разглядывал территорию складского комплекса в одолженный у южан двенадцатикратник. — Двойка идет по крыше дальнего здания.

— Пора и нам! Сергей Сергеевич, принимайте бразды правления! — Полковника мы оставляли координировать действия всех трех групп, а сами отправлялись на захват штаба. Шум Саламандр при любом раскладе поднимет ровно через двадцать минут, а нам еще надо скрытно подобраться к противнику.

«Хо-хо, братцы! Что ж вы так беспечно?» — кто-то из бредунов весьма опрометчиво оставил открытым окно на первом этаже, причем кусты с этой стороны здания подходили практически вплотную.

Я повернулся к капитану, собираясь показать свою находку, но Петр уже и так держал окно на прицеле.

Из здания доносились громкие голоса, периодически раздавался грохот — кто-то явно в спешке ронял мебель. Ровно семнадцать минут назад, в 13.43, группа Саламандра «шумнула». Сочно так! Практически одновременный взрыв четырех или пяти (из-за расстояния я точно не разобрал) гранат было отлично слышно в поселке. А четыре минуты назад засада под командованием старшего лейтенанта Малченко расстреляла на железнодорожном переезде машину с тревожной группой. Вот бандиты и мечутся в своем штабе заполошно, не зная, то ли бежать на выручку своим, то ли организовывать оборону здания.

Ткнув себя в грудь, я показал на окно, мол, я первый. Капитан так же тихо показал, что возражений не имеет. Говорун вместе с Сантиком сторожат у угла здания и в нашем веселье участия пока не принимают.

«Пора!» — скомандовал я себе и метнулся к стене между открытым и соседним с ним окном, занавешенным какой-то весьма неопрятной тряпкой.

Осторожно выглядываю над подоконником. В комнате никого. Слева вдоль стены — несколько старых матрасов, застеленных не менее старыми одеялами. Чуть дальше, почти у самой входной двери — печка-«буржуйка», сооруженная неизвестным умельцем из двухсотлитровой бочки. Рядом с ней что-то вроде оружейной пирамиды, с одиноким «семьдесят четвертым» «калашом» в ней.

«Оружие, как правило, даже у бредунов просто так не стоит, а значит, есть вероятность, что за ним кто-нибудь может прийти. Так что нечего тут делать вид, что это совсем не голова одного наглого Следопыта, а вовсе даже цветочный горшок!» — просемафорив капитану, я быстро влезаю на подоконник. Мягонько так вспрыгиваю и, повернувшись на «пятой точке», перебрасываю ноги в комнату. Все по науке — АПБ следует за взглядом, так что все под контролем. Верстаков предлагал мне один из болгарских автоматов, оснащенный глушителем, но «стечкин» все равно привычнее, да и пристреливал я его сам.

Капитан отбросил лишнюю скромность, а потому вместо «ксюхи» был вооружен каким-то суперским автоматом. Ствол весьма смахивал на «Вихрь», [51]но с тем же успехом это могла быть еще какая-нибудь малосерийная модель под спецпатроны. СП-5 и СП-6 [52]и до войны стоили немало, а сейчас вообще, наверное, в цену чугунного моста обходятся, и оттого у нас они больше по складам отлеживаются. И это несмотря на то, что мы в свое время из Климовска их порядочно вывезли. Диверсии — не наш профиль, а если надо кого-нибудь по-тихому снять, в ходу больше ПБСы [53]и оружие под штатные патроны.

Я спрыгнул внутрь классной комнаты и быстро сместился к противоположной от окна стене так, чтобы человек, вошедший в дверь, меня заметил не сразу.

Из коридора невнятно доносились звуки разговора изредка перемежаемые матерными выкриками.

— Четвертый внутри, уголок чист, — доложился я остальным, понизив голос.

— Восемнадцатый принял, — немедленно ответил Верстаков. — Иду к тебе.

Я до десяти досчитать не успел, как капитан перемахнул через подоконник. «Килограммов сто в „мальчике Пете“, а фиг услышишь», — отметил я, продолжая контролировать вход в класс.

Капитан двинулся к двери, неслышно перекатываясь с пятки на носок, так что единственным звуком, выдававшим его, был чуть слышный скрип половиц. «Будь полы бетонные или линолеумом покрытые, вообще бесшумно прошел бы!» — в который раз восхитился я отменной подготовке южанина.

Верстаков присел на корточки и выставил в коридор маленькое зеркальце на металлической складной рукоятке. Явно у них кто-то для спецуры такие делает. Подобные «вкусные» вещички были в наших краях большой редкостью, как добыли много лет партию именно таких зеркал, так до сих пор передаем от отца к сыну, а тут новое, непоцарапанное. И сама рукоять с умом сделана — покрытие серое, матовое, чтобы лишнего блеска не было.

Секунд десять Петр наблюдал за коридором, потом повернулся ко мне и показал, что в коридоре находятся три противника, вооруженных автоматами. Дистанция — примерно десять метров, то есть, если прикинуть к зданию, эта троица ошивается как раз в главном вестибюле. Быстрыми отточенными жестами капитан показывает мне, как расположились в помещении противники.

— Четвертый в канале. Начинаем работу на счет «тридцать». Восьмому — контроль фасада. Время пошло.

Два щелчка показали, что Федя-Говорун, в настоящий момент работающий под позывным «Восьмой», меня принял и понял.

«Четырнадцать ноль три», — короткий взгляд на часы. Проволочный приклад АПБ [54]выдвинуть, пара глубоких вдохов — и в коридор!

Капитан выходит первым — он видел обстановку своими глазами, ему и карты в руки. Вышел — в данном случае все-таки небольшое преувеличение. Так, чуть высунулся в коридор. Негромко хлопнул выстрел. Я выглядываю в ярко освещенный солнцем коридор и вижу, как сползает по стенке один из бандитов. Тот, что стоял лицом к нам. Разговаривавший с ним, невысокий крепыш в темно-синей спортивной куртке с висящим на плече десантным «калашматом», только начинает поворачиваться, как я всаживаю быструю двойку ему в спину. Попал хорошо — одну пулю точно между лопаток, а вторую чуть левее. Последняя пуля придала дополнительное ускорение его движению, и бредун мешком осел на пол, практически развернувшись ко мне. На лице его застыло изумленное выражение. Еще два негромких хлопка «Вихря», на фоне которых мои выстрелы кажутся грохотом, и последний противник ничком падает на пол, даже не успев снять с плеча свой автомат.