Андрей Тепляков - Пустошь

– А вы сами что думаете? Что для вас Пустошь?

Майкл надолго задумался, глядя на дорогу.

– Не знаю, – сказал он.

– Я вам не верю, – ответила Анна.

Некоторое время они сидели молча, а потом Анна спросила:

– А что будет, если остановиться? Вы это тоже посчитали?

Майкл кивнул.

– Посчитал, но за результат не поручусь. Пустошь часто преподносит сюрпризы.

– Хорошо. Будем говорить теоретически. Что будет, если машина остановится в Пустоши?

– Скорее всего, она уже никогда не вернется. Я думаю, что остановка – это качественный переход, после нее нет пути назад.

Майкл закрыл окно и повернул регулятор печки. Повеяло теплом. В любом другом месте размеренное движение большого автомобиля, мерно покачивающегося на рессорах, сухое тепло салона и удобные кресла создали бы ощущение мира и уюта – ощущение дома. Но не здесь, не в Пустоши. Анна подавленно притихла и глядела в темноту за стеклом. Майкл тоже молчал. Говорить было не о чем. Все, что он знал, все, что смог понять, не делало это путешествие безопаснее. У него не было слов, чтобы успокоить девушку, объяснение – то самое, что предложил когда-то Хорек, а потом принял и сам Майкл, – только еще больше расстроило бы ее. Лучше молчать.

Огни на контрольной панели зажигались и гасли.

Майкл вспоминал тот день, когда впервые решился поехать в Пустошь. Тогда у него была другая машина. Старенький «форд», который достался ему от отца. У Майкла не было еще никакого опыта, никаких знаний – ничего. Только твердая решимость, почти потребность, которую он не мог объяснить себе тогда. Да и сейчас тоже. Они сидели в кафе с Хорьком и Линдой, и тот давал последние наставления.

«Никогда не дергайся, – говорил Хорек, развалившись на кресле, окруженный туманом сигаретного дыма. – Что бы ни случилось, нельзя паниковать». Майкл промолчал. «Пустошь – странное место. Иногда мне кажется, что она наблюдает за мной. Приглядывается. Будто что-то ищет. Чего-то хочет. Ты должен помнить об этом и всегда быть на стреме. Одна ошибка, самая маленькая ошибка – и тебе конец. Она хитрая, эта сука!» Линда поморщилась, она не любила, когда ее Бенни ругался. Высказав эту глубокую мысль, Хорек довольно долго молчал, потягивая пиво. В те дни, если он не находился за рулем в Пустоши, он пил. Начинал с утра и под вечер нализывался в стельку. Майкл помалкивал. Ему было страшновато. Хотелось бросить эту затею и вернуться домой. Бенни же никогда не сомневался. У него хватило смелости сунуться в Пустошь, когда никто из отправившихся туда не возвращался. Хорек был решительным и победил. Он проложил дорогу. В те времена он говорил, что если у тебя на плечах голова, а не тыква, можно ничего не бояться. Так он считал до тех пор, пока не произошла трагедия с его пассажирами. После этого он притих и стал угрюмым, но поездок своих не прекратил. «В конце концов, мы не будем жить вечно, – говорил он. – Скоро солдатня окончательно разберется, что к чему, и тогда – фьють – хрен нас туда пустят. Будем сидеть у себя на крыльце и заниматься пустой болтовней».

Выйдя из кафе, Хорек отправил Линду к рации, а сам пошел проводить Майкла до машины. Когда тот сел за руль, Хорек наклонился к нему. «Я не могу поехать с тобой, – сказал он. – Потому что это должен сделать ты сам. Сам примешь решение – слабо или нет. Можешь или не можешь. Но я хочу, чтобы ты кое-что знал». Майкл вопросительно взглянул на него. Хорек медлил, глядя куда-то вдаль. В глазах его появилось выражение тоски. Последнее время оно периодически возникало на его лице, и никто, даже Линда, не мог понять, что с ним происходит. «Ты помнишь этих ребят, которых я привез недавно?» – спросил он. Майкл ответил, что помнит. Такую жуткую историю трудно было забыть. «Так вот, с ними была девочка. Маленькая девочка лет десяти. Она умерла последней». Майкл кивнул. Хорек перестал пялиться вдаль и посмотрел на него. Глаза его горели. «Она не умерла, Майки! Каким-то образом она не умерла! Я видел ее неделю назад. Она стояла на этой гребаной дороге! Прямо на разделительной полосе! Стояла и смотрела на меня». Хорек оглянулся и сбавил громкость. «Я несся со скоростью шестьдесят миль, как всегда. Дорога там прямая. Никого. И вдруг – она! Стоит себе ярдах [3]в ста от меня! Я так испугался, что чуть не обделался. Я чуть не слетел с дороги! Когда снова поймал машину, ее уже не было. Только шоссе!» Заметив удивленный взгляд Майкла, он добавил: «Я не сумасшедший. Я действительно ее видел. И еще, я почти уверен, что она появилась там именно для того, чтобы скинуть меня с дороги». – «Бен, ее не могло там быть. Она умерла здесь». – «Пустошь приглядывается к нам, Майки. Поверь мне, я знаю. Она смотрит в нас. Если ты почувствуешь, что ездить невмоготу, – брось. Оно того не стоит. Не думаю, что после такого я сам буду долго ездить. Одной такой истории хватит, чтобы обеспечить кошмарами на всю жизнь… Линде не говори».

Майкл пообещал.

А потом поехал в Пустошь и преодолел ее. Чувство триумфа, испытанного в тот день, он до сих пор отчетливо помнил.

Через три недели Хорек уехал в очередной рейс и не вернулся.

Разговор с ним долго не шел у Майкла из головы. Ничего такого, о чем говорил Бен, с ним не происходило. Пустошь была мертвая и пустая. Всего лишь дорога и кусты. Наверное, Хорек просто сходил с ума, решил для себя Майкл, – перенапрягся. Этой мыслью он успокоился и некоторое время ездил без приключений. А потом увидел это сам.

Тогда у него уже был «сабурбан», который казался надежным, как крепость. Пересекая Пустошь на нем, Майкл позволял себе расслабиться. Даже включал магнитолу. Марк Болан из «T-Rex» как раз призывал всех крутить задницей, когда он увидел его – ребенка, ползущего по дороге. В какой-то безумный момент ему даже показалось, что это Сэм. Бред, конечно, все годовалые дети похожи. Но ощущение было очень сильным. Услышав шум двигателя, ребенок остановился и сел посреди дороги, повернувшись к нему лицом. Он поднял руки, замахал ими вверх-вниз, а потом вдруг застыл, вытянув их вперед, словно указывая на Майкла.

На принятие решения оставалось не больше двух секунд. Ребенок продолжал сидеть на дороге, вытянув руки. «Это Сэм! Это ведь Сэмми! – билось у Майкла в голове. – Но как он мог попасть сюда? Это невозможно! Это совершенно невозможно!» В следующую секунду он вывернул руль. Машина тяжело запрыгала по обочине, и ему чудом удалось удержать ее. Когда он снова выбрался на дорогу, там никого не было. С тех пор он ездил много раз, но ничего подобного не повторялось.

Однажды, разговаривая с Краучерами, он осторожно спросил, не видели ли они на дороге чего-нибудь странного. «Что ты имеешь в виду?» – спросил его Гомер, старший из братьев. «Сам не знаю, – ответил Майкл. – Что-то необычное». Тогда Гомер ничего ему не сказал. Но позже, когда он пригнал к Майклу в мастерскую свою машину, и они сидели в подсобке, ожидая, когда Чак закончит диагностику, он вновь вернулся к тому разговору. «Ты спрашивал, не видели ли мы чего-нибудь странного», – сказал он. Майкл кивнул. «Я тут подумал и все-таки решил сказать. Ты парень образованный, может быть, скажешь, что это было». – «Что вы видели?» – спросил Майкл. Гомер посмотрел на него сердито. – «Собаку видели. Здоровую такую, как теленок, черную. Первый раз она появилась в мою смену, пока брательник спал. Стояла прямо на дороге, пригнув голову к земле, и скалилась. Мне показалось, что она готовится прыгнуть. Вся напружинилась, аж дрожит! Черт ее знает, откуда она там взялась. Я почти поравнялся с ней, и тут она рванула. Я уж подумал, что сейчас стекло разобьет, в кабину ворвется и вцепится мне в глотку. Еле удержался, чтобы не крутануть руль. Все белье себе загадил». Майкл улыбнулся, но Гомер его не поддержал. Он был мрачен, как туча. «У меня так тряслись руки, что пришлось разбудить Гора. Иначе бы я точно скопытился». – «А собака? Что стало с ней?» – «А хрен ее знает. Исчезла. Но это не все. Потом я еще раз ее видел И Гораций тоже один раз. И всегда она бросалась на машину. Так что думаешь? Бредятина какая-то!» – «Гомер, а ты эту собаку раньше видел? – спросил Майкл. – Когда-нибудь, пусть давно. Видел?» Гомер пожевал губами, нахмурился и сказал: «Знаешь, мне такое тоже в голову приходило. Только никак не возьму в толк, в чем тут штука. Эта псина один в один похожа на нашего Перро. Вот только он сдох почитай лет пятьдесят назад. Захлебнулся. Мы с Горацием пацанятами были, недоглядели. – Он помолчал немного и спросил: – Ну, что скажешь?»