Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

Погибла в осколках камней, затмив собой солнце.

В страхе бежал Разрушитель, оставив на Острове семя свое.

На Пятый круг он вернется.

И вздрогнут Слабые и их покровители Острова,

Ибо спустятся крылатые змеи и не будут знать голода,

А восставших не останется больше в пепле.

Вернутся гонимые обратно и найдут когда-нибудь тех, кто их создал.

Тогда остановится время.

Пока же мы, потомки остановивших Разрушителя первых детей,

Ждем прихода охотников, создавая Звенья Цепи,

Надеемся, что она никогда не порвется.

И Остров наш всегда защищен будет от гнева тех, кто создал нас.

За дверью находится Звено,

Применяй его мудро.

— Примерно вот так переводится, — заключил Антон, переводя дух. — Однако не могу понять, о чем здесь речь. Есть два знакомых мне понятия — «нифелимы», падшие ангелы из библейской истории, и «Тиамат» — мать богов из шумерской и более поздних мифологий. Судя по всему, перед нами дверь, — ему внезапно снова вспомнилось видение из детства — горная тропинка и громадный камень на склоне. — Но как эту дверь открыть и надо ли это делать — не имею представления.

— Отойди подальше. — Голос полковника был напряжен до предела. По лицу Павла Геннадиевича щедро стекали градины поты. Смотрел он прямо на обелиск.

Ученый машинально отшагнул и охнул. Из монолита беззвучно проталкивалась серая тень. Воздух пропитался смертельной опасностью.

21 марта 2012

Солнце еще не поднялось и до половины высоты диспетчерской башни. Электронное табло над выходом из терминала, небрежно померцав рекламой особо стойкого мужского дезодоранта, показало четверть шестого утра. Со стороны Чесапикского залива задувал холодный ветер, но от забитой неподвижными автомобилями стоянки и длинного стойбища автобусов до выхода к грузовой платформе сновали целые толпы в футболках и шортах. Даже в такую рань Вашингтонский аэропорт имени Даллеса пожирал пассажиров сотня за сотней.

У раздвижной двери бранились несколько афроамериканцев. Они угрожающе размахивали руками, отгоняя какого-то паренька азиатской внешности, настырно лезущего в компанию. Один в сердцах отпихнул ногой металлическую урну, и она с тяжелым грохотом покатилась по пандусу для багажа. Азиат коротко взвизгнул и ретировался в здание. Его обидчики сменили гнев на восторженные выкрики, но вскоре вернулись к словесной перепалке. К возмутителям спокойствия издалека, из приоткрытого окна патрульной машины, присматривался полицейский. Он, впрочем, не спешил наводить порядок, поскольку был один и всем своим видом показывал, что смена скоро закончится.

Под аккомпанемент возбужденных выкриков из терминала вышел невысокий светловолосый парень. Дорогая одежда, небольшой рюкзачок и безразличный вид свидетельствовали о том, что он не принадлежит к беженцам. Кроме того, он выходил из аэропорта, а не входил туда.

— Раше? — залепетал один из афроамериканцев, самый худой из компании. Кинулся к парню. Заискивающе глядя на него, несмело тронул за лямку рюкзака. — Рашэн мэн? Ты хотэт такси? Такси нэ хочишь?

Тот отрицательно покачал головой. Пошел вперед, намереваясь обойти.

— Мистер, пожалуйста, я отвезу вас куда надо всего за пять хлебных талонов! — взмолился по-английски тощий.

Его товарищи немало возмутились и зароптали.

— Ты сволочь, Сэм! — пробасил кто-то.

— Сейчас моя очередь! — выкрикнул тощий, поворачиваясь к остальным. — Мой клиент. Ну как, мистер? Договорились? Всего пять талонов на хлеб, и вы доедете куда захотите.

— У меня нет талонов, — со славянским акцентом ответил парень. — Только евро.

— Ох! — Глаза афроамериканца округлились. — Никому не говорите об этом! Двести евро-и мы с вами будем хоть на Аляске.

— Слишком много, — покачал головой прибывший.

Однако остановился и с интересом посмотрел на таксиста.

— Другие как минимум полштуки попросят.

— Ладно. Поехали, — проигнорировав протянутую руку, парень крепче стиснул рюкзак и последовал за афроамериканцем. — На Аляску нам не надо. В центр давай, а по дороге покажи мне ваш хваленый Белый дом.

— Далековато, — засомневался таксист. Открыл скрипучую дверь старенького «Форд Гренада» модели 1980 года, от капота до багажника увешанного солнечными батареями.

— Пусть будет триста.

— Отлично! Скажите, как вас зовут, мистер? Сегодня мои дети будут молиться за вас!

— Валентин, — ответил пассажир, удобно располагаясь на заднем сиденье.

Он задумчиво глядел на разрисованный похабными рисунками фасад терминала. Обрывки темно-алых транспарантов «Верните нам США», «Мы хотим ЕСТЬ» и флаги в темно-синюю полоску со звездочками трепетали на ветру. Над парком — скопищем обугленных стволов, заваленным мятой пластиковой посудой и другим мусором, — пролетел вертолет. Под днищем махины расстилался лозунг «Наша свобода еще с нами!». Откуда-то издалека донесся сухой звук выстрела. Может быть, просто лопнула покрышка — не разобрать.

«Я хорошо сделал, что сбежал в эту страну, — подумал Валентин. — В здешнем хаосе меня они вряд ли найдут».

— Чем занимаетесь? — спросил таксист, когда под колесами загрохотали выбоины — машина перебралась через разрытый взрывами тротуар.

— Компьютеры починяю, — сказал Валентин и неопределенно хмыкнул. Он с ленцой поигрывал в пальцах коротким цилиндриком стального цвета. Подарок Игоря Васильевича Аркудова приятно ласкал фаланги и дарил странное чувство.

«Интересно, — думал хакер. — Что ты такое, железяка? Это ведь ты меня оживил, ведь правда?»

С громадным трудом, но все же можно было вспомнить полет по длинному темному туннелю с сияющим пятном впереди. Затем резкий рывок, словно тебя хватают за несуществующие ноги и тащат обратно, подальше от пятна. Пробуждение, забитые глиной ноздри и уши. Сломанные ногти, жгучая боль в груди от недостатка кислорода. Воздух! Пальцам удалось пробиться сквозь вязкую преграду.

Свет в конце туннеля, ах-ха… Ведь раньше думал, что это все — враки. А вот как оказалось — действительно существует. Сомнительно, что после падения с восьмого этажа, имея два сквозных и одно касательное пулевое ранение, можно выдраться из-под земли, куда тебя заботливо прикопали двое эсбэушников. Сном такое не назовешь, реально был мертв. И влил в тебя жизнь этот самый кусочек металла.

Таксист бормотал о чем-то со счастливыми интонациями. На триста евро здесь, оказывается, можно неплохо прожить. Хватает на восемь хлебных талонов, плюс — три на молокопродукты, один мясной и один — на спиртное. Ему сегодня явно повезло с клиентом.

Валентин слушал вполуха. Местные новости его, конечно, интересовали, но не до такой степени, чтобы отвлекаться от более насущных дел. Он чувствовал. Не концентрировался на какой-либо определенной эмоции — ЧУВСТВОВАЛ. Все, что творится вокруг. Жужжание мелких снежинок-электронов на зеркальной поверхности солнечных батарей, пульсирующую жилку внутри афроамериканца, который выглядел не живым человеком, а тощим четырехруким тараканом. Темно-серую тучу волнений и недовольства, бурлящую над Североамериканским Содружеством, ярко-белые вспышки ненависти, холодно-синие запахи убийства.