Максим Хорсун - Егерь. Девушка с Земли

— Прими, прими, прими… Выполняя миссию, возложенную на меня… взращиваю я зерна разума и любви. Прими, прими, прими, — шептал Кристо. — От звезд к землям, от земли — в тварь, от меня — вам.

Человек отправлял в воду горсть за горстью. Головастики пировали.

На Ремину наговор Юнион Гэлакси навел откровенную скуку. В иное время она бы обязательно задалась целью вникнуть в глубокую символику этих слов. Но прежняя Реми осталась по другую сторону Хардегена. Реми сегодняшняя созрела в утробе Большого барьерного рифа и родилась, выбравшись из пещер на свет дневного солнца. Реми сегодняшняя с насмешкой глядела на Реми прежнюю.

С насмешкой и завистью.

«Господи! Только бы Семен не оплошал!.. Только бы папа́ прислал вертолет до этого жуткого Карлика!»

Она поглядела вверх. Золотистые лучи просачивались сквозь коралловую крону и резали сумрак на неравные части. Вездесущий криль кружился в свете, точно искры.

Как-то незаметно Кристо перешел от бормотания к членораздельной речи:

— В ночное время они уходят на глубину. Мы врезали в скалу воздушный колокол. Под ним крошки в безопасности. Но до следующего Карлика они должны «попробовать» поверхность. А еще через Карлик — сбросить хвосты и выйти к нам маленькими акслами.

Реми захотелось спросить, можно ли подержать одного малыша на руках. Она окликнула магистра, но задать вопрос не успела: в нерестилище вошел Скворцов.

— Эндрю! — взвизгнула Реми и кинулась ему на шею.

Кристо взирал на них со стороны, едва заметно улыбаясь. Как строгий, но справедливый отец. Аксла-охранник, что продолжал держаться за спиной шефа, вопросительно булькнул горловым мешком. Они не заметили, как особенно прыткий головастик, презрев границы нерестилища, подцепил ручонкой пакет с остатками фитопланктоновой крупы.

— Реми! — егерь бережно обнял свою подопечную. — Волей-неволей, но ты оказалась в атолле Алехандро! Наверное, тебе все-таки суждено было попасть сюда.

— Не говори так, — Реми усмехнулась. — Ты напомнил мне отца Аруха.

— Извини. Как ты здесь? — Он осмотрел Реми с головы до ног. — В камуфляже, загорелая. Коммандос! Честное слово!

— Хочу домой, — честно призналась Реми.

— А книга о волонтерах?

Реми поморщилась, украдкой поглядела на Кристо, прижала палец к губам. Если господин магистр услышит, что о волонтерах планировалась книга — настоящая книга, а не халтура какая-нибудь, — распятьем не отпугнешь потом.

Кристо кашлянул в кулак.

— Как там на тракте, Эндрю? Я беспокоюсь о Семене…

Скворцов подошел к магистру, пожал протянутую руку.

— Тревожно на тракте, — сказал он, понизив голос. — Симмонсы обложили все пути, что ведут в Персефону. Им помогают акслы из нереста Боголюбовых и Святодаровых. Поэтому бандитам известно о каждой тропинке. Колохра не мычит, не телится. Как долго я ни загорал на вершине пика Де Муэртэ, но ни одной вертушки так и не увидел. В небе только жаброхваты резвятся.

— А что насчет Семена? — забеспокоился магистр. — Мог он пройти через симмонсов?

— На аборигенов бандиты смотрят сквозь пальцы. Ну бредет земноводное по своим делам, с него и взятки гладки… — Скворцов призадумался. — Шанс есть, я полагаю. Да, есть.

Кристо несколько раз кивнул.

— Полагаешь, симмонсы способны пойти ва-банк? — спросил он.

— Ты ведь уверял, что здесь защитят дочь мистера Марвелла? — ответил Скворцов вопросом на вопрос.

— Всенепременно, — буркнул, глядя в сторону, Кристо.

— Ты же понимаешь, что они не смогут долго контролировать дороги, оставаясь не раскрытыми. Рано или поздно у симмонсов закончится терпение или запас осторожности, и они попытаются извлечь Реми из атолла.

Кристо хмыкнул и почесал высокий лоб.

— Эндрю! — окликнула егеря Реми. — А ты видел кого-то… ну, из тех…

— Я слышал голос Колбасинского, — Скворцов вздохнул. — И Жерех, кажется, снова в строю. Подлатали ему брюхо. Ну и Лазарус — само собой.

Реми передернуло.

— И еще, Реми. — Скворцов несколько секунд молчал, точно подыскивал нужные слова. — Я вернулся к той лагуне. Где мы… — он шумно сглотнул. — Где мы пришли в себя. Помнишь?

— Помню.

— Я хотел осмотреть это место свежим взглядом, без спешки. Реми, мы не одни выбрались из Хардегена. Я нашел следы босых ног. Их оставил человек. Он появился в лагуне после нас. И сразу двинулся туда, куда ушли мы вместе с волонтерами.

Реми лихорадочно размышляла.

Следы босых ног… Из Хардегена… Ушел следом за ними… Едва ли — стервятник…

На глаза сами собой выступили слезы.

— Это был Кемпнер, да? — она не удержалась и всхлипнула. Кристо тут же подал ей свой носовой платок.

— Я тоже так подумал, — сказал Скворцов. — У страха глаза велики, но мне показалось, что это был размерчик Кемпнера.

— Дьявол! Ну почему медлит папа́? Кемпнер! Симмонсы! И миллионы кусающих и жалящих тварей! Сколько еще бед вы готовы свалить на мою голову? Какой вы заключили договор, что папа́ до сих пор не изволит беспокоиться обо мне? Почему он не перевернул эту дрянную планетку вверх дном? Возитесь со своими жабами, и сами в жаб превращаетесь — ни компьютера у них, ни видеотелефона, ни рации! Грязь, нищета кругом! Ни красоты, ни пользы, ни смысла!

— Успокойся, Реми! Я не могу знать, что у мистера Марвелла на уме.

— Не говори мне, чтоб я успокоилась! Это ты — интриган проклятый! Захотел нажиться на дочери и ее отце! Фигаро там, Фигаро здесь, да?

— Тише, моя госпожа! — Кристо протянул к ней руки. — Вы перепугаете моих крошек!

— И вы! Вы тоже ничего не говорите! Хватит с меня! — Она скрестила перед собой руки. — Закончилась книга! Продолжения не будет!

Оставалось только топнуть ножкой, повернуться кругом и умчаться, не оглядываясь.

Реми так и поступила.

Она выбежала из нерестилища, распугав свору рыбособак, метнулась к своей хижине. Вот черт! Не к своей, а к хижине Кристо. В затерянном среди рифовых лесов атолле у нее не было ничего своего — даже белья.

Воздух неожиданно уплотнился, бежать стало тяжелее — словно по пояс в воде. В нос ударил запах гнили. Ремина перешла на шаг.

А если папа́ бросил ее и улетел на Землю? — это было самое страшное, что она могла себе представить.

Да быть такого не может! — опровергла саму себя. Отец ни за что не оставил бы ее на этой дикой планете. Между ними всякое случалось, но отец есть отец! Папочка! Папуля…

А если все-таки улетел?..

Упасть бы на коралловую крошку, зарыдать в голос, в исступлении загребая руками колкие частички. Но нельзя — акслы смотрят. Как говорится, рыбы засмеют!

Не сметь думать так! Даже если папа́ пришлось по каким-то делам отправиться на Землю, он обязательно бы оставил О’Ливи или Пасаделя вместо себя!

Но почему ее не ищут? О’Ливи и Пасадель — не рабы мистера Марвелла. Ни в одном контракте не оговорено, что их можно бросить на малоосвоенной планете считать галок, если несерьезная дочка шефа угодит в переделку.