Дмитрий Лекух - Черные крылья Бога

В знаменитых керченских катакомбах, где мы дрались с УНСОвцами и союзными им татарами, было полегче.

Не знаю, почему.

…Велели отдыхать.

Поскольку ночка выдалась довольно беспокойная, распоряжение хозяев было выполнено немедленно и с видимым удовольствием.

…Разбудил меня Матвей.

Было видно, что он изрядно смущен:

– Тут это. Я думаю, пойти надо…

Я, кряхтя, поднялся – годы, капитан, годы! – и молча поплелся к встроенному в стену умывальнику.

Блин!

Да у них тут даже водопровод есть!

Правда, вода – только холодная…

Сполоснул лицо, намочил коротко стриженые волосы, посмотрелся в закрепленное поверх крана зеркальце.

Отметил про себя, что надо бы побриться: некоторых мужчин щетина отнюдь не красит.

Меня в том числе…

– Ну. Что у тебя?

– Да так, – и, собравшись: – поединок тут у нас!

– А я при чем?

– Да это… Из-за девчонки вашей поединок…

– Ну и?.. – я все еще ничего не понимал.

– Понимаешь. У нас женщин не так много…

Я резко выпрямился:

– И?..

– На нее сразу двое права предъявили. Драться будут.

Я долго смотрел на него, потом до меня все-таки дошло:

– Да вы что! Охренели?!!

– Понимаешь, у нас тут… короче, права – только у мужчин…

Я взорвался:

– Ты мне, сука, не вкручивай! А я, по-твоему, кто?! Мисс Вселенная?!!

– Понимаешь, ты – не в счет. Ты не шахтер. Наземник…

Последнее слово сказал – как сплюнул.

– А ну… твою мать, пошли! Я вам, на хер, покажу – наземник! – И так же резко остановился.

А, собственно, что покажу-то?

Окромя голой задницы…

– Я имею право участвовать в поединках?

– Ну… не знаю. Я здесь недавно…

Тоже мне шахтер, твою мать.

Ладно.

Разберемся.

– Пошли. Старшие у вас есть?

– Есть, – жмет плечами. – Стачком.

– Пошли к ним.

– Да они там, на ристалище…

– Значит, пойдем на «ристалище». Проводишь?

Он собрался:

– Это можно. У вас – свобода передвижения…

Я только головой покачал.

До чего же человек все-таки гнилая по самой своей сути и подлая тварь.

Особенно если дело касается себе подобных.

Хотя, с другой стороны, своя жопа – ближе к телу, тут уж не поспоришь.

Но все равно противно…

– А свобода личной жизни? – хмыкаю ему прямо в лицо. – Между прочим, это моя женщина!

– Да знаю я. Поэтому и пришел…

…Шли долго.

Минут эдак пятнадцать.

Потом впрыгнули в какое-то подобие дрезины.

Стены галерей были целиком покрыты прихотливой резьбой по камню.

Я еще раз удивился – сколько труда вложено…

…«Ристалище» представляло из себя довольно большой по размерам зал. В металлических кольцах, закрепленных на стенах, жирно чадили факелы.

Народу – тьма тьмущая.

Причем одни мужики. И все поголовно – бородатые.

Я почувствовал себя, скажем так, несколько неуютно.

Мне тут, мягко говоря, не нравилось.

Хотелось наверх, на волю.

Причем чем быстрее, тем лучше.

Осталось только местные дела поскорее закончить.

Ага…

…В центре, в очерченном чем-то и посыпанном опилками круге – два полуголых мужика в круглых металлических касках.

В руках – что-то напоминающее кирки.

Разминаются.

Нас заметили.

И первой, кто это сделал, была Красотуля.

Визжала она отменно.

Даже в неровном свете факелов был заметен приличных размеров бланш под левым глазом.

Молодец, девочка!

Из толпы вышел Никита.

Глянул на Матвея неодобрительно:

– Привел все-таки…

Я шагнул вперед:

– Предупреждаю, – стараюсь говорить как можно более ласково. – Если выйду отсюда живым – соберу всех, кого смогу. Обращусь к Крыльям. К отцу. И тогда мы выжжем ваше крысиное гнездо. Напалмом. А если не выйду – папаша вас сам найдет, даже не сомневайся. Он из тех, кто всегда платит по счетам за электричество. Ты меня понял?!

Он отшатнулся.

Понимаю.

Я бы и сам себя испугался.

– А если все-таки не выйдешь? Уверен, что Князю доступно даже то, что спрятано под землей?!

– Нас будут искать, – я твердо посмотрел ему в глаза. – Куда и зачем мы идем, ни для кого не секрет. И где мы пропали, не так уж трудно сообразить. А папаша у меня, врать не буду, мужичок мозговитый. И злопамятный. Я его, правда, давненько не видел, но не думаю, что он так уж сильно изменился…

Вряд ли это было правдой.

Но Никите откуда знать.

Он только тяжело вздохнул и отвел немного виноватый взгляд в сторону:

– Знаю… Я им говорил.

– И что?

– Я в меньшинстве. Один из этих, – он кивнул на арену, – член президиума стачкома. Потомственный.

Вот как?

У них здесь даже завелась своя аристократия?

– Я могу участвовать в поединках?

Он опять отвел глаза:

– В принципе, можешь. Обычай это позволяет…

– Но?!

– Ты – не шахтер.

– И что?

– Тебе не положено кайла. Это священное оружие горняков.

– А что положено?

– Ничего…

Так-так-так…

Интересные вы ребята.

Мы самые крутые!

С нами может любой подраться!

И мы обязательно победим!

Потому что мы – мафия, тьфу ты, блин, – шахтеры!

Особенно, ежели наш противник будет с голой пяткой на танк прыгать…

Ну, что ж…

Пятка, кстати, – тоже оружие.

– Знаешь, меня это не остановит…

Он впервые посмотрел мне прямо в лицо.

Улыбнулся.

Видеть слегка смущенную и даже какую-то застенчивую улыбку на суровом бородатом лице было довольно странно.

– Я догадывался, – вздыхает. – Поэтому и не хотел, чтобы Матвей тебя приводил. Учти, они оба – мастера. Я помогу тебе. Если сумею.

Блин.

Опять политика…

…Он неторопливо пошел в сторону высоких каменных кресел.

Что-то вроде мест для VIP-персон.

О чем они там разговаривали, я не слышал.

Зал разгоряченно гудел.

Неожиданно раздалось «бом-м-м».

Гонг?

Колокол?

Без стакана все одно не разберешься…

Никита поднялся на что-то, весьма напоминающее трибуну:

– Братья шахтеры!

Зал затих.

– Чужак говорит, эта женщина – его собственность. И вызывает на поединок любого, кто хочет ее у него отнять. Согласно обычаю это его право.

В зале раздались недовольные голоса.

Зрелище откладывалось.

– А чего я с ним драться-то буду? Кто он такой, твой чужак?!

Батюшки, негр!

Да нет, два негра!

Тьфу ты, пропасть.

Нет.

Ошибся.

Просто оба поединщика намазались какой-то черной дрянью.

Типа армейского гуталина.

Наверное, это должно символизировать ту самую угольную пыль, мать их так…

– Кто бы ни был – он в своем праве.

– Это я в своем праве! – выкрикнул один из бойцов, больше напоминающий серьезных таких размеров тумбочку.

Невысокий рост, широченные плечи, чудовищное самомнение.

– Я здесь хозяин! – орет. – Мой прадед был шахтер! Дед был шахтер! Мой отец остался в завале! Моя мать родила меня в шахте!