Дмитрий Лекух - Черные крылья Бога

Судя по реакции шахтерского командира – может, и слышал.

Сто шестая дралась на Кавказе, а там о Веточкиных «девочках» легенды ходили.

Но повел себя Сергей более чем достойно.

Шутливо вскинул руки:

– Сдаюсь. Уел. Забыл, с кем дело имею. Где переплыли-то?

Наушник опять закудахтал.

Отключить его, что ли?

Пижон.

– Да рядышком. Считай под мостом. – Голос Веточки стал неожиданно серьезным: – Ты бы, десантура, еще один блокпост оборудовал. На том берегу. Если всерьез полезут…

– Да знаю я, – шахтер досадливо махнул рукой. – Людей вечно не хватает, а то б давно оборудовал. Ты вылезай, что ли. Все равно вам здесь лучше заночевать. Дальше такое начинается…

Несмотря на то, что до конца светового дня оставалось еще часа три, я с ним согласился.

Пока ребята разбивали лагерь, а довольный Веточка показывал оторопевшим шахтерским дозорным, как его «девочки» перебирались через реку и что бы они могли сделать с блокпостом, дойди дело до серьезной драки.

Мы с Сергеем, Вожаком, Гурамом и Никитой склонились над картой.

– Вот, смотри, – тычет в карту толстым заскорузлым пальцем командир шахтерского дозора. – Вон те развалины – это Калитва. Была Калитва… Хороший городишко был, у меня теща оттуда. До Быстрой речки дойдете спокойно, они туда особо не лезут: наши патрули и все такое. А вот дальше начинается геморрой. Моста через Быструю почитай что нет. Мы сами его рванули: блокпост держать накладно, да и незачем, они в основном на лодках плавают. Поэтому вот тут повернете на Жирнов. Тоже ничего городок был. Там – брод. Быстрая в последнее время обмелела, твои звери, – он кивнул в сторону «Хаммеров», – пройдут. Оттуда пойдешь на Константиновск, там мост не ахти какой, но через Дон ты иначе не переберешься. Это тебе не Быстрая. В Тацинской сидит атаман Голубь. Если его особо не злить, пропустит, трусоват атаман. А вот дальше – добро пожаловать в ад. И самое главное – не останавливайся. Перегон до Константиновска – семьдесят километров. Пройдешь за день, успеешь переправиться, считай – жив. Нет – извини, капитан… Ночью оттуда живой еще никто не выходил. И никакая выучка тебе не поможет…

– Это еще почему?

– Не знаю. Хочешь верь, хочешь не верь. Оборотни там. Гнусь. Пули не берут.

– Как это не берут? – удивляюсь. – Ты, старик, наверное, что-то путаешь. Пуля, она дура. Факт научно и практически доказанный.

Морщится.

Жмет плечами.

Гримаса – будто ребенку что-то объяснить пытается.

Таким эмоциям веришь по-любому.

Ага.

– А вот так и не берут, – вздыхает, пожимая плечищами. – Говорю ж – оборотни. Там лет сорок назад какой-то завод военный чечены долбанули – пол-области, говорят, передохло. Может, мутанты, может, еще хрень какая секретная. Здоровья – что у твоего мамонта. Стреляй, не стреляй. Грязные, падлы, здоровые…

– Ты сам-то по ним стрелял? – смотрю внимательно.

Таких легенд…

– Стрелял, – кивает, как чему-то обыденному. – И не раз. Без толку. Хорошо, что они из Диких земель далеко не выходят. Мы ели ноги унесли. Еще раз говорю: хочешь верь, хочешь не верь. Воля твоя.

Н-да…

Напугали тебя, парень…

И не хочу, и не верю.

Но выступать, тут ты прав, лучше все-таки с утра.

А посему – заночуем.

…Я поднял отряд, как только небо начало сереть. Прогрели машины, плотно позавтракали.

Раздали сухой паек, на обед останавливаться я сегодня не собирался.

И – с Богом тронулись…

Ну, с Богом или без Бога, это еще как посмотреть.

Но тронулись.

До Жирнова, Сергей был прав, добрались без особых приключений.

Брод был узенький, дно скользкое, но с грехом пополам джипаки прошли своим ходом.

А вот с грузовичком пришлось повозиться.

При помощи сложного сооружения из лебедок и намотанных на колеса цепей мы его все-таки перетащили.

Было только три «но», и их хватило, чтобы полностью испортить мне настроение.

Да так, что попавшемуся под горячую руку Веточке я чуть шею не свернул.

Во-первых, мы все стали мокрые, грязные и злые. Особенно досаждало, что мокрые.

Не май месяц.

Во-вторых, переправа заняла в общей сложности часа полтора в ледяной воде.

Я вообще не сторонник закаливания, а наше нынешнее купание называлось совсем нехорошо.

В лучшем случае: «Здравствуй, простатит!», в худшем – «Привет, двусторонняя пневмония!».

Только этого и не хватало.

В-третьих, мы умудрились залить у грузовичка движок, а это задерживало движение еще часа на полтора, что, в связи с полученной накануне информацией, было абсолютно недопустимо.

Если эта информация была верна хотя бы на десять процентов, ночью нас здесь просто изжарят.

Как котят.

Так что грузовичок с тяжелым вооружением и продовольствием пришлось элементарно бросить.

А это не только означало бессмысленность полуторачасовых трудов в ледяной воде, но и могло весьма неприятно сказаться на нашем дальнейшем продвижении.

Потом появилось и «в-четвертых», причем его появление было в чем-то даже приятным.

По крайней мере, мы забыли и «во-первых», и «во-вторых», и «в-третьих».

А заодно и согрелись.

«В-четвертых» на проверку оказалось орлами атамана Голубя. Такой вот любопытный птичий гибрид.

Атаковали они нас жестко и умело.

Ситуация была, надо сказать, пренеприятнейшая.

Дороги не было, было – направление.

Ямы, колдобины…

Словом, мобильности – никакой.

А «орлы» атаковали нас в конном строю.

Не знаю, чем бы это все закончилось, если бы не усовершенствованные шахтерами бронеколпаки на джипах.

Плюющиеся во всех направлениях раскаленным металлом модернизированные ДШК – штука абсолютно негуманная.

Особенно по отношению к людям, оказавшимся на открытой местности.

Словом, в этой олимпиаде победили наши атлеты.

По очкам, но почти что вчистую.

Наши потери свелись к раненому в руку Гурамову силовику и вывихнутой ноге одного из Веточкиных разведчиков.

Последнюю травму, причем, нанес не боец атамана Голубя, а его лошадь в момент поимки.

Веточка трезво рассудил, что по таким дорогам ездить на «Харлеях» бессмысленно, и решил перейти на более соответствующий данной местности вид транспорта.

Лошадки у атамана были низкорослы, мохнаты и злы до неимоверности. Но Веточкиным «девочкам» все-таки уступали.

По крайней мере, в злобности.

Так что животинам пришлось подчиниться.

Правда, нанеся несколько укусов, один удар копытом и один вывих. Парень, оказавшийся не таким опытным наездником, как остальные, вылетел из стремян на первой же свечке.

К счастью, лошадь никогда не наступит на лежащего человека.

Даже такая зверюга – это, видимо, у них заложено на генетическом уровне.

По крайней мере, так говорят.

Может, и врут, конечно…