Андрей Щупов - Тост за Палача

— Ой, не верю! — Аллочка шутливо погрозила пальцем. — Опять что-то скрываете.

— Такой уж я человек — скучный да скрытный.

— Да уж, скучный… — секретарша непонятно вздохнула. — Между прочим, Саша Изотов мне опять цветы подарил. На прошлой неделе три гвоздики принес, а сегодня — целых пять.

— Если подобная прогрессия сохранится, через неделю будет семь. А там, глядишь, и на розы перейдет.

— Наверное. А вот вы кроме конфет ничего никогда не дарите.

— Действительно, цветы не научился дарить. Жалко.

— Цветы или девушек?

Вместо ответа Вадим откашлялся и вполголоса прочел:

— Вы действительно в это верите?

— Во что?

— Ну… В души, которые безмолвно отходят.

— Ты забываешь, Аллочка, я все-таки какой-никакой, а экстрасенс. Я не верю, я знаю. Цветы, деревья, сорная трава — все живет своей жизнью, способно чувствовать и даже думать.

— Вы что, читаете их мысли?!

— Не читаю, а слышу. И не всегда, конечно. Дело в том, Аллочка, что растения беседуют преимущественно шепотом и настолько о своем, что понять их практически невозможно. Но когда они радуются или напротив — кричат от боли, услышать их совсем несложно.

— А они действительно кричат?

— И кричат, и стонут, и сердятся. Например, тот же Саша Изотов любит стряхивать пепел в горшочки с кактусами. А иногда ворошит карандашом их иголки. Кактусам это не нравится, и стоит ему войти в комнату, они тут же начинают ежиться.

— Ежиться?

Вадим пожал плечами.

— Не знаю, как объяснить более точно, но они действительно напрягаются. Все равно как человек, вжимающий голову в плечи. А когда приходишь ты, они расправляются и даже начинают вытягивать головы. Потому что знают: ты их поливаешь и любишь.

— Это приятно.

— Конечно, приятно.

— А как они реагируют на вас?

— Спокойно, — Вадим нахмурился. Времени прошло предостаточно, и прежняя жизнь вспоминалась без особой боли. Тем не менее, некоторые моменты иной раз вырывали его из реалий, оживляли картинки прошлого.

Увы, но в том прежнем мире Дымова цветов практически не было. А вот кактусы попадались довольно часто — стелющиеся по земле, округлые и граненые, совсем крохотные и достающие массивными стеблями до крыш трехэтажных зданий. И почти всегда они были с острыми ядовитыми шипами, умея не только отпугивать, но и завлекать. Точь-в-точь как росянка незадачливых мух. С цветами же наблюдалась иная история. Если встречались где редкие бутоны, то ни рвать, ни калечить их как-то даже не приходило в голову. Лучшим подаркам была обыкновенная еда — консервы, сухари с сублиматами, фруктовые пасты. Их собирали на развалах, откопывали среди руин. А еще в тех же руинах иногда находили детей — чаще мертвых, но иногда удивительным образом выживших, волею судьбы приобретших паранормальные качества, превратившихся за долгие месяцы отшельничества в мутогомов. Безобидные существа, обреченные на вечную неподвижность, способные черпать информацию из неведомого, питающиеся светом, теплом и даже радиацией. Природу мутагомов так и не сумели разгадать. Впрочем, и некому было ее разгадывать. Той Земле было не того, она билась за элементарное выживание. Экстремальное стало для людей нормой, а не развлечением, и с загадками они боролись наравне с бедствиями. Ничего удивительного, что про цветы они тогда даже не вспоминали…

— И снова вы где-то не здесь.

— Да нет, я здесь. — Вадим тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания.

— Может, нам следовало взять машину?

— Зачем? Целый день сидеть сиднем в кабинете — верное самоубийство. Даже в наш насквозь механизированный век человеку полезно время от времени разгуливать на своих двоих. Тем более, что мы идем в «Прагу», а это не так уж далеко.

— Ничего себе недалеко! Километров десять!

— Не десять, а всего полтора-два от силы. Кроме того, пройдемся через парк, подышим свежим воздухом.

— Там же темно.

— Ничего, — Вадим улыбнулся. — Уверен, мы не заблудимся.

Вадим не ошибся. Заблудиться они действительно не успели. Там где дорога сужалась, переходя в утоптанную тропку, из кустов вышли двое, решительно загородили путь. Еще один зашел с тыла, исключив таким образом возможность отхода. Самое обидное, что смутную тревогу Дымов ощутил еще перед входом в парк, да только не придал тому особого значения. Город есть город, и подобные чувства его посещали десятки раз на дню. Успокоение приходило лишь на работе, в окружении стен со специальной древесной обшивкой, где можно было вкушать Тишину в ее первозданном незамутненном виде.

— Стой, где стоишь, фраерок! И ты, козочка, не дергайся. — Темные фигуры качнулись ближе, и Вадим почти физически ощутил, как наваливаются их грузные метатела, как ищущими щупальцами скользят их отростки, выискивая незащищенные места в его коконе.

Дымов покосился на Аллочку. Девушка напряженно застыла, что есть сил вцепившись в его руку. Подобные ситуации ей были, видимо, знакомы, и почти наверняка она уже была готова к самому скверному. Беда большинства людей — настраиваться на худший исход событий. Чаще всего ожидания их сбываются, потому как хорошо известно — чего ждешь, то и приходит.

Вадим мягко высвободил руку, шагнул навстречу фигурам. Иллюзий он не строил, им нужна была схватка, нужно было постороннее унижение. Тоже своего рода допинг для уличных отморозков.

— В чем дело, молодые люди? Нужны деньги?

— А что, у тебя их много?

— Могу поделиться. — Вадим сделал еще шажок, и тот, что стоял к нему ближе, купился. Не вскинул рук для защиты и не отшатнулся. Дымов, не миндальничая, ударил его ногой в пах, прыгнул вперед. Руки уже зудели. Только сейчас он ясно осознал, как же он давно не дрался. Да и немудрено. Психотерапевт должен уметь разрешать подобные ситуации мирно. Но миром здесь и не пахло, уж он-то желания ребят прокачал моментально — и по поводу возможной угрозы для Аллочки, и на свой собственный счет.

Западные фильмы противник, должно быть, смотрел невнимательно и картинно свалиться от первого же удара не пожелал. Вадим успел достать его кулаками еще дважды — в грудь и в челюсть. Если бы не вмешательство напарника грабителя, наверняка бы свалил наземь, но, увы, «блиц криг» сорвался. Удар сбоку Дымов пропустил, лишь в самое последнее мгновение успев приподнять плечо. Новый противник оказался более опытным и вслед за кулаком сумел крепко подковать Дымова ступней. Нога его сработала словно шатун, дыхание вмиг перехватило. Спасибо, выручил крохотулька Бим, отважно кинувшийся на защиту врача. С рычанием он впился в чужую ногу, заставив громилу отвлечься. В уши ударил истошный визг, а следом за этим последовал звук глухого удара. Визг обрвался. Тем не менее, драгоценных секунд хватило на то, чтобы Вадим успел сгруппироваться, и очередной летящий в лицо удар цели своей не достиг. Поймав в захват чужую щиколотку, Дымов напряг силы и, крутанув ногу, опрокинул противника. Теперь оба они лежали на земле, но Вадим оказался в более удобной позиции, чем и незамедлил воспользоваться. Навалившись сверху на врага и беспощадно разбивая в кровь костяшки пальцев, несколько раз молотнул по чужому лицу. При этом хруст зубов ничуть его не смутил и не разжалобил.