Андрей Щупов - Тост за Палача

Именно эту команду и увидел прямо перед собой вошедший в транспорт Палач. Мало кто обратил внимание на то, что трамвай остановился не на остановке и даже не на перекрестке. Да и дверца отворилась одна-единственная, та самая, через которую вошел неприметный пассажир. Появление его заметил в зеркальце заднего вида только водитель. Чертыхнувшись, он растерянно перевел взгляд на тумблеры, управляющие электроприводами дверей, — ни один из индикаторв не горел. По всему выходило, что, остановившись и подобрав одинокого пешехода, транспорт проявил недозволенную самостоятельность. Впрочем, случившееся можно было списать на рефлексы, на усталость, на ту отточенную машинальность, с которой большинство водителей тормозят, ускоряются, включают поворотники. Но долго о происшедшем водитель не думал, поскольку уже в следующую секунду бдительно уставился на дорогу, а некий «ластик» акуратно стер событие из его памяти.

Осталось незамеченным появление мужчины и для прочих пассажиров вагона. Пасмурное же молчание, в которое внезапно погрузилась веселящаяся компания, можно было связать с чем угодно, но только не с этим притулившимся у поручня мужчиной. Между тем, Палач не ограничился воздействием на водителя и говорливых молокососов. На трамваях он не ездил уже больше года, тем не менее, просканировав конструкцию транспорта, без труда обнаружил два простейших источника энергии — а именно искрящий пантограф и щетки работающего электродвигателя. И первое, и второе излучало явственное тепло, рассеивая в пространстве довольно мощные электромагнитные потоки. Грех было не воспользоваться случаем, и незримой гуттаперчей приподнявшись над крышей, Палач коконом окутал пантограф с частью контактного провода. Чуть позже аналогичную процедуру он проделал с трамвайным двигателем. Кровь заструилась по жилам быстрее, сердце застучало более гулко. Теперь энергия втекала в Палача сразу по двум руслам, раздувая невидимую метаоболочку, превращая без того упругое облако в подобие исполинского дирижабля. Щадя самочувствие пассажиров, Палач прибег к пассивной аккумуляции, не уполотняя энергетических структур, позволяя до поры до времени бурливому шлейфу волочиться за трамваем. Хотя слов нет, компактный концентратор был бы не в пример лучше — и места много не занимает, и в случае чрезвычайных обстоятельств мог бы сгодиться. Один раз такое чрезвычайное обстоятельство уже имело место в его жизни. Именно в тот роковой вечер Палач, увлекшись, не сумел вовремя остановиться и «расстрелял» всю свою энергию без остатка. Точь-в точь как автомобиль, сжегший горючее до капли. Ему надо было еще приводить себя в порядок, добираться до дома, а силы ушли. Более того — он едва передвигал ноги, на тело навалилась ломота — совсем как после гриппа. Еще ужаснее было то, что он ощущал жуткий прямо-таки нечеловеческий холод. Какие там тридцать шесть и шесть градусов! Можно было не сомневаться, что организм вплотную приблизился к стадии тотального обморожения. Словно пьяный Палач цеплялся за холодные уличные деревья, выцеживая из пространства малейшие энергетические всплески, и ничего удивительного, что на полпути к дому его подкараулила компания таких же вот горлопанов. Как пить дать, сшибали на дозу, и, конечно, не собирались отпускать этакого «шатуна» с миром. А под рукой опять же ничего не было — ни мало-мальского оружия, ни той же компактной энергетической батареи.

Смешно, но Палача спасла придорожная лужа. И даже не лужа, а мини-озерцо, предмет проклятий близлежащих домов. Что-то там как обычно вытекало из канализационного люка — может быть, и не кипяток, но что-то довольно горячее. И когда его уже обступили с двух сторон, прикидывая, с чего начать — с физиономии или кожаного плаща, Палач движением цепляющегося за соломинку дотянулся ослабленной мантильей до парящей лужи и в несколько мгновений превратил ее в лед. Это был даже не глоток воды для жаждущего в пустыне, а добрая кружка. Он тотчас пришел в себя и, не прибегая к каким-либо ухищрениям, все той же отяжелевшей мантильей хлестнул по компании, сшибая молодых грабителей словно кегли на тротуар. Оказавшись на земле, они даже не успели понять, что именно с ними приключилось. Палач же, связав их рукавами собственных курточек и джемперов, благополучно завершил путь. Конечно, окажись при нем тогда концентратор, не пришлось бы столько мучиться, а тех мерзавцев он упредил еще метров за сто, но, увы, в любого рода накопителях таились свои безусловные минусы. Попробуй-ка удержать в ладонях пригоршню керосина! Да не просто удержать, а пронести через весь город, не пролив при этом ни единой капли. Обращаться же с батареями было еще сложнее. Сами собой они «вытекали» из любых карманов, самовольно накапливая энергию, опасно разогревались, и несмотря на все предосторожности Палача постоянно терялись.

Помнится, первую свою утерянную батарею он нашел лишь спустя пару месяцев, благодаря газетным анонсам, восторженно уверявшим, что на одной из улиц восточного Екатеринбурга обнаружилась зона с ярко выраженными физическими аномалиями. В частности, один за другим в этом районе совершенно беспричинно вспыхивали заброшенные бараки, сам собой возгорался мусор, и по свидетельству обитавших на этой территории бомжей, несколько раз на их глазах незримый вихрь ставил на попа тяжеленные шпалы, со скрежетом перемещал жестяные самопальные гаражики, ворочал оставшиеся после строителей старые бетонные плиты. Кажется, вдохновленные уфологи даже успели пригласить в гости довольно представительную комиссию из Санкт-Петербурга. Хорошо, господа ученые не успели доехать. Палач опередил их, наведавшись в загадочный квартал и подобрав заметно «разбухшую» батарею.

Свой второй энергетический концентратор он «обронил» в той чертовой лаборатории. Очень уж поджимало время, и исчезновение батареи он заметил, лишь выбравшись на улицу. Не соберись возле здания такое количество милиции, он бы рискнул вернуться, но не хотелось лишний раз мозолить глаза блюстителям правопорядка. В конце концов оба накопителя вернулись к хозяину, однако и поволноваться заставили немало. Именно поэтому на сегодняшнюю операцию он отправился налегке, понадеявшись на попутную подзарядку. Разумеется, это сказывалось на всем окружающем. Примерно в радиусе двадцати шагов сама собой возникала зона полного радиомолчания, словно губка Палач впитывал в себя все виды излучений, трансформируя их в простейшие пластинчатые объемы. Все равно как у ската или угря. Пожалуй, появись у пассажиров возможность увидеть происходящее вокруг в истинном свете, они пришли бы в неподдельный ужас. Выглядывающие из трамвая щупальца-мантильи «просеивали» набегающую улочку, впитывая в себя любой энергетический «мусор». Люди и не подозревали, что уже в сущности проглочены гигантским метателом, хотя… Кое-кто, вероятно, все-таки подозревал. Палач запоздало заметил, что к нему приблизилось несколько пассажирок, встав совсем рядом. Работало обыденное женское чутье. Даже не видя его лица, они интуитивно тянулись к силе, к тому сказочному пресловутому плечу, на которое так хотелось опереться. Лианы, вслепую угадывающие наиболее здоровые стволы, цветы, подобием локаторов безошибочно отслеживающие движение небесного светила. Даже парочка пигалиц из крикливой компании, развернувшись попками к своим приятелям, теперь неотрывно смотрели ему в затылок. Верно, и сами не знали, чего ждут и чего хотят. Как и всех прочих их привлекала не внешность, а энергия — чистая, нерастраченная, исполинской силы.