Антон Грановский - Имперский крест

– Как насчет электричества и воды?

Профессор провел пальцем вверх по карте.

– Вот здесь, на северном участке леса, построена электростанция. А вот тут, на берегу Южного Буга, стоит водонапорная вышка.

– Как можно покинуть ставку?

– В нескольких сотнях метров от ставки есть маленький аэродром для самолетов связи. Вот он! – Палец профессора переместился чуть в сторону. – В ставке огромное количество дотов, пулеметных позиций и позиций для пушек. А на высоких деревьях оборудованы наблюдательные посты. Воздушное прикрытие «Вервольфа» обеспечивают зенитные орудия и истребители, размещенные на Калиновском аэродроме.

– Здесь повсюду – «Волк-оборотень», «Вооруженный волк», «Волчье логово»… Почему именно волк?

– Гитлер обожал волков. Он считал, что имя «Адольф» переводится с древнегреческого как «матерый волк». Кроме того, сразу после Первой мировой войны Гитлер работал в качестве информатора рейхсвера, и он выбрал себе слово «Волк» в качестве позывного. Думаю, фюрер считал волка своим тотемом. У него было девять ставок в Европе, и четыре из них назывались «волчьими» именами.

Егор стряхнул с сигареты пепел и насмешливо заметил:

– Думаю, имей мы шанс познакомиться, я бы ему понравился.

– У тебя будет такой шанс, – заверил его Терехов. – Кстати, своего любимого пса Гитлер тоже называл Вольфом – Волком.

– Я ему точно понравлюсь! – улыбнулся Егор.

– Но потом он его застрелил, – добавил профессор. – Собственноручно.

Егор утрированно вздохнул:

– Это сильно понижает мои шансы. Но я все равно надеюсь на возникновение симпатии. Думаю, между нами при первой же встрече пробежит искра.

– Главное, чтобы это была не пуля, – заметил Терехов. – Подобраться к фюреру тебе будет очень нелегко. Его охраняет «бегляйткоммандо».

– Бегляйт… что?

– «Бегляйткоммандо», – повторил Терехов. – Личная охрана. Двадцать членов элитного подразделения «лейбштандарт СС», дававшего присягу лично фюреру. Этих парней прозвали «белокурыми волками». Они отличаются слепым фанатизмом и пренебрежением к смерти.

– Прямо самураи, – усмехнулся Егор.

Профессор посмотрел на него спокойным, холодноватым взглядом и сказал:

– В октябре сорок первого в Таганроге, мстя за шестерых убитых нацистов, «белокурые волки» за три дня убили четыре тысячи советских военнопленных.

Усмешка сползла с губ Егора.

– Я рассказываю это тебе затем, чтобы ты понимал, с кем тебе придется иметь дело, Егор.

– Я это учту, профессор. А теперь скажите: как мне найти браслет?

– Так же, как ты нашел предыдущие вещи. В момент твоего перемещения Квантовый навигатор вычислит «точку пересечения».

– То есть браслет сам меня «найдет»?

Профессор кивнул:

– Да.

– В чье тело я вселюсь на этот раз? Кто будет моим «носителем»?

– Ты с ним уже знаком. Бывший агент Абвера Георг Грофт. После ранения он ушел из разведки и перевелся в личную охрану Гитлера.

Лицо Волчка на секунд оцепенело, а затем он сухо усмехнулся и проговорил:

– Выходит, он все-таки сумел сбежать из английской тюрьмы.

– Выходит, что так, – сказал профессор. – И не без твоей помощи.

– Я спасал свою жизнь, – отчеканил Егор. – На его жизнь мне было плевать.

– И все же ты оказал ему большую услугу, когда порвал ремни. Но не будем об этом. Я рассказал тебе все, что знал сам, Егор. Если есть вопросы, задавай их, а я пока выставлю настройки Машины и заполню ванну раствором.

Украина, близ Винницы, мартовский день 1942 года

Денек выдался солнечный. Птицы щебетали в шевелюре сосен и лиственного подлеска так, словно не было никакой войны. Впрочем, здесь ее и не было.

Отъехав от маленького аэродрома, трехосный военный «Крупп» резво покатил по широкой лесной дороге. Егор сидел в машине рядом с солдатом-шофером и рассеянно поглядывал по сторонам. Он еще не совсем освоился в шкуре бывшего шпиона-диверсанта, а теперь гауптштурмфюрера СС Георга Грофта. Агент-убийца обладал большой волей, и время от времени Егор явственно ощущал его присутствие внутри своего сознания.

Завладев не только телом, но и памятью свого «носителя», Волчок чувствовал дискомфорт от того, что воспоминания, ставшие на время как бы его собственными, вступали в конфликт с моральной оценкой, которую давало этим воспоминаниям его настоящее «я».

Быть Георгом Грофтом и Егором Волковым одновременно – тяжелое испытание, но Волчок был уверен, что справится.

Как только Егор выбрался из машины, к нему тотчас подошел высокий парень в форме «лейбштандарта СС».

– Унтерштурмфюрер Рохус Миш, – представился он, предварительно вскинув руку в нацистском приветствии.

– Гауптштурмфюрер Георг Грофт, – ответил Егор, так же отсалютовав парню, а затем пожав его протянутую руку.

Унтерштурмфюрер улыбнулся и приветливо проговорил:

– Добро пожаловать в ставку, господин гауптштурмфюрер.

– Благодарю вас.

Егор огляделся.

Помимо трехосных автомобилей «Krupp», здесь стояло несколько джипов «Horch» и великолепный кайзермобиль «Mercedes 770 K» темно-синего цвета, который, вне всякого сомнения, принадлежал фюреру.

– Помочь вам донести вещи?

– У меня всего два саквояжа.

– Давайте я возьму один, а заодно провожу вас в корпус «бегляйткоммандо», где вы теперь будете жить.

Егор не стал возражать.

Держа саквояжи, они неторопливо зашагали к корпусу личной охраны.

– Я слышал, вы служили в разведке? – вежливо поинтересовался унтерштурмфюрер.

– Было дело, – ответил Егор, оглядывая территорию ставки цепким, спокойным взглядом.

– Переводом послужило ранение?

– Скорее, его последствия. Полгода назад я попал в одну неприятную заварушку. Была перестрелка. Я отправил на тот свет пару англичан, но сам получил пулю в ногу и в плечо.

– Здорово! – отреагировал унтерштурмфюрер.

Егор покосился на него насмешливо:

– Здорово?

– Я не в том смысле, что вы были ранены, – смутился парень. – А в том, что вы участвовали в реальных военных действиях против врага и уложили двоих.

– Я бы не назвал это военными действиями, унтерштурмфюрер. Да и в том, что я попал в засаду, нет ничего почетного.

– Как скажете, господин гауптштурмфюрер.

– Зовите меня просто Георг. Насколько я понимаю, на территории ставки правила немного смягчены.

– Вы правы, Георг, – кивнул Миш. – У нас тут даже вскидывать руку в приветствии не обязательно. Фюрер это не любит.

– Спасибо, что предупредили, унтерштурмфюрер.

– Рохус, – улыбнулся парень. – Просто Рохус.

– Хорошо, Рохус.

– Есть еще один нюанс, Георг. Особо приближенные к фюреру люди иногда называют его «шеф». Как правило, это наши «старики», которые знают фюрера уже лет по пятнадцать-двадцать. Порою, обращаясь к нему, они называют его «господин Гитлер». Нам такие вольности не положены по статусу.