Андрей Щупов - Прыжок Ящера

— Нашли чего бояться. — Я пожал плечами. — Телефон есть, звоните, всегда поможем. Заплатим или прижмем, делов-то! А будет туговато с клиентами, подсадим волонтеров. Даже постараемся подобрать похожих, если желаете. Будем вам Гонтарь-2 и Шошин-2, устраивает?

— Не пройдет, — чинуша покачал головой. — Если б мы это сразу проделали, тогда да, а так — наверняка заметят. И какой-нибудь чересчур бдительный как пить дать забьет тревогу. Ведомственные распри, знаете ли…

— Значит, переведите их в другое место. Туда, где их никто еще не знает.

— Легко сказать! Тут тоже свои сложности. Видите ли, это не совсем моя епархия. Нужно выходить на людей со связями, подмигивать, договариваться.

— Я так понимаю, что от денег вы отказываетесь? — мне начинал надоедать этот спектакль. Чинуша напоминал ломающуюся девочку, которая наперед знала, что согласится, и все же для вящего эффекта набивала цену.

— Я ведь предлагаю не только деньги, я дружбу предлагаю! От этого еще никто не отказывался.

— Да нет же, я не отказываюсь, что вы! Только сложно это! Очень и очень сложно. Людей тасуют, как карты, перебрасывают с места на место, понижают в должности. В тех краях многих успели сменить, так что своих практически не осталось.

— Значит, предприятие не выгорит?

— Отчего же… Просто свеженьких знакомых надо заново подмазывать. Знаете, как хлебные сухарики. Пока маслицем не смажешь, в рот нельзя взять. Зато потом — вкусно и приятно.

— Вот и подмажьте.

— Легко сказать! Аппетиты сейчас такие, что волосы дыбом становятся!

Глянув на гладкий его черепок, я хмыкнул. Поймав мой взгляд, чинуша смущенно провел ладонью по макушке.

— Конечно, не в буквальном смысле, — залепетал он. — Но ведь и впрямь — никакой меры! Это ж понимать надо! Такие времена пошли, прямо жуть берет. Садится в кресло какой-нибудь желторотый сопляк, жизни еще не нюхавший, пуда соли не съевший, — и начинают давать советы нам, ветеранам. И ведь приходится слушать! Потому что — хиленький, но чин. А заходит речь о бакшише, запрашивать начинает, как первый министр. Протеже, мать их так! И главное — грамотные! О таксах с тарифами — все на свете знают!.. — Пальцы чиновника как бы невзначай огладили ближайший пакет с деньгами. Все равно как девичье колено. На лице его проступил сладенький румянец.

— Я, конечно, попробую, но с одним условием.

— Хоть с двумя!

— Так вот… Если вдруг станут проводить дознание или начнется внеочередная проверка, подопечных следует вернуть на место. В тот же самый день.

— Интересно девки пляшут!

— Ненадолго! Всего недельки на полторы-две. Но обязательно в тот самый день, когда я скажу. Иначе моментом подпалят крылышки. И вам, и нам.

— Палево — это плохо, — согласно кивнул я. — Условия принимаю. По первому свистку гавриков возвращаю.

— Эта сумма…

— В точности повторяет уже вами полученное. Будете пересчитывать?

— Зачем же вас обижать! Уверен, здесь все, как в аптеке.

— И далее будет так, если не подведете, — с некоторым усилием я поднялся. Вспомнив, что хожу со вчерашнего дня с тростью, ухватился за резной набалдашник.

— Позвать вашего человека? — чинуша суетливо выскочил из-за стола, придержал меня за локоток.

— Не надо. Лучше денежки спрячьте.

— Да, да, конечно!

Я приблизился к двери, обернувшись, напомнил:

— Завтра, максимум — послезавтра они должны сидеть у меня в офисе. Везите на самолете, на ракете — на чем угодно, — расходы я оплачу.

— Будет сделано! — спина чинуши чуть прогнулась, он почти что кланялся. Деньги со стола уже исчезли. В принципе, если призадуматься, я обеспечил этого жучка на всю жизнь. То есть, если, конечно, обойтись без яхт, без аэропланов и прочих рокфеллеровских вывихов. Он это безусловно понимал. Потому-то я и не ждал отказа.

Остановив машину возле телефона-автомата, я извлек пригоршню жетонов и с четвертой попытки дозвонился до Сохи Красоватого. Слышимость оказалась никуда не годной, но подстраховаться все же не мешало. Не тот это был треп, чтобы позволить слушать себя посторонним ушам. В сотовую же связь меня отучил верить Гансик — в тот самый месяц, когда принес магнитофонную запись полудюжины телефонных бесед одного из российских министров. Век, черт бы его побрал, действительно принадлежал к разряду просвещенных.

Позвонил я, как выяснилось, не в самый удачный час, — Красоватый, по голосу чувствовалось, приплывал от травки. Поэтому задание пришлось повторить трижды, чтобы дошло до одурманенного наркотой сознания. Этот в отличие от Ганса удивляться не стал, с молчаливым покорством проглотил сказанное. Оно и понятно, после шести ходок и семнадцати лет, проведенных за проволокой, у человека вырабатывается завидное равнодушие ко всему сущему. То есть — завидное или нет, это, вероятно, можно поспорить, но, вешая трубку, я твердо знал, заказ Соха исполнит без мук и колебаний.

После Красоватого Гоша-Кракен отвез меня к Артуру, нашему внештатному лепиле. Выпроводив Кракена за дверь, я устроился в кресле и внимательно взглянул в водянистые глаза доктора. Он своих в сторону не отвел. Сразу было видно — опытный гипнотизер! Набил руку на нашем брате. Верно, мог бы выдержать зрительную дуэль и со зверушкой пострашнее.

— Ну? Как ваши зубы?

— Великолепно. Сегодня раскусил два первых гвоздя.

Артур понятливо усмехнулся.

— А нога? Сильно беспокоит?

— Твоими молитвами, Артурчик! Терпимо.

Он немного помолчал.

— Жаль Ганса. Малый был проворный.

— Да уж. Был…

— Какое-то очередное осложнение? — Артур устроился за столом, выложил перед собой белые ухоженные руки. Именно этими руками он вспарывал моих ребяток, выуживая пули с осколками, по фрагментам собирая и свинчивая раздробленные кости. По отзывам пациентов, получалось у него неплохо. Когда же за лечение платили сверх привычного, он превращался в настоящего кудесника. Оттого и попал в нашу теплую компанию. Жить без здоровья — скучное дело, и потому добрый лепила всегда в цене и бесхозным не будет ни при каком режиме.

— Почему обязательно осложнение? — цыркнув фарфоровым зубом, я вытянул ноги, выбирая удобное положение для раненной ступни. — Консультация нужна, Артурчик. Маленькая, но удаленькая.

— Если по поводу головы, то я уже предупреждал: ходить вам еще рановато. Нейрончики, знаете ли, — штука нежная. Поэтому не обойдется без головокружений, тошноты и прочих сопутствующих радостей.

— Да нет, тут совсем другое. Хотя с головой тоже некоторым о образом связано. Видишь ли, меня интересуют галлюцинации.

— Галлюцинации?

— Точно. Видишь ли, у одного моего парня проблемы. Наблюдает, понимаешь, разную чепуху. Иногда очень и очень занятную. При этом он все соображает, контроля над собой отнюдь не теряет, но видения все равно приходят. Какие-то картинки из былинного прошлого, людишки, которых вроде как и нет уже.