Андрей Щупов - Прыжок Ящера

Поднявшись из кресла, я проковылял к окну. Жалюзи были подняты, и с холма, на котором располагался головной офис империи, город просматривался на десятки километров вокруг. Равнина шиферных шляп и битумных картузов, ворсинки антенн, ниточки проводов. И над всем этим — серо-фиолетовая нездоровая дымка, результат многолетнего астматического кашля заводов и выхлопных труб. Далекий лес угадывался лишь щетинистой едва различимой массой, как если бы темное шерстяное чудовище прилегло на окраине города. Ни головы, ни лап, ни ушей — бесформенная лохматая туша.

Я перевел взгляд вправо и вздрогнул. Ближе к центральному проспекту в воздухе скручивалось и вихрилось нечто странное. Что-то вроде смерча, но очень уж огромное. Диаметром, наверное, в несколько сотен метров и подозрительно прозрачное. Диковинное явление скорее угадывалось, нежели ухватывалось глазом. Не было там ни поднятой пыли, ни мусора. Просто кружился воздух, и марево, колеблющее крыши домов, решетку ретрансляторных башен, выдавало наличие чужой стремительной силы.

И еще я заметил, что пусть неторопливо, но смерч явственно перемещается. Не так уж сложно это было зафиксировать. Только что та дальняя антенна просматривалась вполне отчетливо, но мгновение, — и дрожащая мутнинка перекрыла волосяные перекрестья прутиков. А теперь и кабель видеовещания затрепетал. Я с содроганием опустил взор ниже. Ну да! Вон и верхушку ближайшего тополя размыло…

Время шло, и минуты пауками ползали вокруг меня, окутывая вязкой паутиной, все более лишая покоя. Я глядел на смерч, не моргая, мало-помалу угадывая легкий зигзаг движения. Чуть вправо, чуть влево — и при этом неотвратимо вперед.

Озноб накатил с новой силой. Мне захотелось запахнуться во что-нибудь теплое, обхватить плечи руками. Маршрут жутковатого явления открылся во всей своей очевидности. Медленно но верно смерч приближался к офису.

Монотонно и вразнобой долбили далекие орудия. Что-то на периферии города бурлило и разворачивалось, но понять, что именно, не представлялось ни малейшей возможности. Стекла офиса дрожали, с потолка сыпалась известковая крошка, однако радио продолжало вещать о заурядном, ни словом не поминая о творящемся на городских окраинах. Ни местный, ни столичный эфир ни на шаг не отступали от традиционных программ, в изобилии преподнося музыкальную беллетристику, шлягеры по заявкам скучающих и зевающих, в паузах выдавая добрый кус рекламы и коротенечко сообщая о реформах с обязательными интригами вокруг газпрома, об очередных заявлениях новоявленных мефистофелей. Как водится, на севере опять что-то полыхало и переворачивалось, нефть вытекала из танкеров в моря и океаны, с частотой градин падали с небес самолеты и вертолеты, на далеких орбитах отказывались стыковаться давно отжившие свое космические станции. Я шарил в эфире, как вор-щипач в сумочке у зазевавшейся дамы, но сумочка оказалась битком набита дешевыми побрякушками — в ней было все, кроме главного. Посылать же куда-либо курьеров я уже просто опасался. Опасался по той простой причине, что знал почти наверняка: никто из них назад уже не вернется.

Ребята Каптенармуса, выехавшие на квартиру Безмена, пропали. Исчезли и те, что предприняли попытку отыскать Дина. Последние, правда, успели выдать по рации куцый доклад, сообщавший о том, что звонил бедолага Безмен из странной конторы под названием «Харбинушка». Таким вот образом! Хочешь плачь, а хочешь смейся.

«Харбинушка»… Это напоминало откровенную издевку, и именно так я это и воспринял. Разумеется, в наших каталогах (а империя Ящера внимательнейшим образом отслеживала появление любых новых ИЧП, ООО, ТОО и прочих аббревиатур!) никакой «Харбинушки» не водилось и в помине. По уму следовало бы запретить парням приближаться к чертовой конторе, но что-то уже надломилось во мне, я начинал пасовать в пустяках. Чем хуже, тем лучше, и я шагал, как шагает пьяный по минному полю. Будь что будет, авось кривая вывезет! Так запропали и эти посланники. Зашли и не вышли. Пару слов вякнул еще в эфир водитель — о каком-то мерцании, о приближающихся к машине людях с шашками, но тут же и примолк. «Харбинушка» не хуже бермудского треугольника сглотнула нежданных визитеров — сглотнула со всеми их пукалками, электрошокерами и кастетами.

Хасан, кажется, был еще жив, хотя и к нему в «каторжный дом» кто-то уже пробовал «постучаться». Причем ломились не в двери, а в стены подвалов! Представляю себе, каково было сидеть ребяткам в их навороченном бункере! Хорошо, если отделались только мокрыми штанишками. Добивать их там, судя по всему, не стали. Стук в стены вскоре прекратился, и парни, вскрыв неприкосновенный спиртовый запас Хасана, нахряпались вдрызг, после чего отважно доложили наверх обо всем случившемся. Языки их откровенно заплетались, однако к борьбе за правое дело они, судя по всему, были готовы. Держались пока людишки и на других фронтах, хотя паника уже давала о себе знать, захлестывая империю первыми суетными волнами. Войны и вселенские катастрофы убедительно доказывают: люди способны порой чуять беду не хуже крыс. Не одним грызунам подвластно шестое чувство! Пожалуй, впервые я ощущал себя стоящим в стороне. Рубка имперского корабля пустовала, и штурвал свободно раскручивался, позволяя судну дрейфовать, а румпелю своевольно гулять в толще вод. Сновали по коридорам какие-то тени, в воздухе порхали бумаги с портфелями, народец взволнованно перешептывался по всем углам. «Титаник» еще не тонул, но о близости рокового айсберга наиболее из прозорливых уже прознали. Да что там «Титаник»! — знавали мы и собственные катастрофы. Перевернувшийся линкор «Новороссийск» унес более шести сотен жизней, а как страшно тонул «Нахимов»! Книгу можно написать! О жутковатой смерти «Индигирки», напоровшейся на скалы в проливе Лаперуза, и вовсе не хочется вспоминать. По слухам, зеков, томящихся в трюме там скоренько постреляли из «ТТ». Должно быть — гуманности ради. Все лучше и быстрее, чем от ледяной воды. Вот и мы нынче тонули. Корабль империи давал крен, далекое могильное дно, выпростав водорослевые щупальца, цепляло за днище, тянуло в свои объятия. Бежать, впрочем, — пока не бежали. Верно, по той простой причине, что бежать было некуда. Факт из разряда парадоксальных! Город был по-прежнему наш, и ни одна тля в этих каменных джунглях, включая мэра с губернатором, не осмелилась бы поднять голос против Ящера. Однако атака продолжалась, и этот же самый город при молчаливом попустительстве окружающих поедал моих людей одного за другим. Поедал самым зловещим образом. Мы слышали чавканье и урчание желудка, хотя по-прежнему не видели едока! Тех сил, что оставались в наличии, было вполне достаточно, чтобы положить носом в землю любую из городских группировок, но в том-то и заключался весь фокус, что мы не знали в какую сторону поворачивать стволы, не ведали, какой враг кромсает нас с такой беспощадностью.