Антон Грановский - Мастер гнева

Егор покачал головой.

– Не совсем. Мы с ним были внутри игр. Сначала внутри «Хитмена», потом внутри «The Thing». Потом мы переместились в игру «Stalker», а закончили схватку в игре «Гиблое место».

– И ты его победил?

– Похоже на то.

Ника прищурила глаза, несколько секунд разглядывала Егора в упор, потом фыркнула и сказала:

– Чушь!

– Виртуальная реальность – это не чушь, – возразил Волчок. – Ты поймешь это, когда признаешь, что наша реальность, та, в которой мы сейчас с тобой разговариваем, – отнюдь не единственная.

– Ты и впрямь хочешь, чтобы я поверила в то, что миров и реальностей множество?

– Их множество, Ника. Каждая новая виртуальная реальность способна породить следующую, по отношению к которой она будет единственной «настоящей и незыблемой». Возможно, мир, в котором мы сейчас сидим за столом и пьем кофе, – это порождение другого мира, по отношению к которому мы с тобой – тоже виртуальные персонажи.

– Если это так, значит, можно плодить «миры» до бесконечности, – сказала Ника, нахмурившись. – Словно отражения в зеркалах.

– Так и есть, – кивнул Волчок. – Более того, каждый новый выдуманный мир будет гораздо реальнее предыдущего.

Ника недоверчиво прищурилась:

– Это еще почему?

– Потому что он лишен никчемных подробностей и ненужных деталей – всего этого мусора, который захламляет нашу жизнь. В выдуманном мире больше смысла. А значит, он совершеннее того мира, который его породил.

Ника обдумала его слова и сказала:

– В том, что ты говоришь, много правды. Но правда эта ужасна.

– Почему?

– Если все так, как ты говоришь, значит, каждый вновь созданный мир делает предыдущий мир никчемным и бессмысленным.

– Да, – согласился Егор после паузы. – Пожалуй, это стоит обдумать.

Мобильник Егора снова зазвонил. Стоит ли удивляться, что это был полковник Варлей.

– Ты показал, на что способен, парень. – Голос Варлея был хриплым, как после быстрого бега. – Я поражен.

Полковник перевел дух.

– Приезжай ко мне в офис. Ты – в обмен на профессора. И не бойся ничего. Расценивай это как приглашение в гости.

Несколько секунд Егор размышлял, потом произнес спокойным голосом:

– Я хочу встретиться на нейтральной территории.

– Где? – хрипло выдохнул Варлей.

– Там, где много людей. В баре или в кафе.

– Разумное требование, – сказал полковник. – В каком баре ты хочешь встретиться?

– В «Подводном царстве». Это на «Савеловской», недалеко от вокзала.

– Через час мы с профессором Тереховым будем там.

Варлей отключил связь. Волчок медленно отнял трубку от уха и посмотрел на Нику.

– Ну? – кусая губы от волнения, спросила она. – Что он сказал?

– Сказал, что отпустит профессора, – спокойно ответил Егор. – Через час встреча.

– Он обманет, – сказала Ника.

– Я знаю.

– Знаешь? – Она чуть прищурила свои голубые, лучистые глаза. – И что ты намерен делать?

– То, что должен. Встречусь с ним.

– Ты уверен?

Егор посмотрел Нике в глаза и медленно покачал головой:

– Не уверен. Но у меня нет другого выхода.

Сон Жнеца был наполнен тьмой и смрадом. Где-то высоко гремел гром, время от времени сумрак разрывала молния, освещая странный пейзаж, похожий на тропический лес, и вдалеке, за деревьями, Жнец видел дом с ярко освещенными окнами. В этом доме обитало Зло. Жнец не боялся Зла, а при виде желтых окон он испытывал ярость. И тогда он шел к этому дому, продираясь через кусты. Однако перед самым домом он попадал в ловушку – его ноги увязали в яме с грязью, а потом перед глазами возникала темная фигура с двумя сверкающими мечами в руках. Жнец бросался на эту фигуру, но клинки сверкающих мечей пронзали его тело, и тогда он кричал от боли и терял сознание, а потом, где-то на грани сна и бодрствования он слышал жужжание мух. Мухи прилетали огромным черным роем и садились на него. Они пожирали его лицо, путались в волосах, и он кричал от боли и отчаяния, а потом проваливался в темноту и смрад, а когда приходил в себя – все начиналось сначала: сумрак разрывала молния, и он видел в отдалении дом с ярко освещенными окнами…

В какой-то момент Жнец сумел вырваться из липких объятий кошмара, открыл глаза и рывком сел на кровати. За окном заря настойчиво разгоняла остатки ночного сумрака. Жнец обхватил голову ладонями и застонал, а потом вдруг оборвал стон, вскинул голову и уставился на бледно-серое окно.

– Проснулся, – с облегчением проговорил он и тут же почувствовал неприятный вкус во рту, как будто грыз сырую кость.

Утренний свет, тусклый, неверный, вливался в окно, но он не мог развеять все тени. Как это обычно бывало по утрам, Жнецу стало казаться, что он живет в блеклом, монохромном мире, где все краски выгорели, а очертания предметов неясны и размыты. Он закрыл глаза и снова услышал жужжание мух. Открыл – жужжание прекратилось. Снова закрыл.

Ему не послышалось – действительно, где-то неподалеку жужжали мухи.

– Эй! – услышал он громкий и угрожающий мужской голос. – Ты слышишь меня, маленький гаденыш?

Жнец снова попытался открыть глаза, но на этот раз у него не получилось.

– Не притворяйся мертвым! – рявкнул мужчина. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, черт бы тебя побрал!

Он хотел ответить, но в этот миг что-то тяжелое обрушилось ему на лицо. Адская боль пронзила нос, и тут отчим ударил снова. Ощущение было такое, будто кто-то ткнул ему в лицо горящей головней. Некоторое время ничего не происходило и ничего не было видно, словно весь мир вокруг скрыла от глаз вязкая тьма. А потом сквозь эту тьму пробился голос отчима:

– Твою мать!.. Кажись, я и впрямь прибил этого гаденыша. Что я теперь скажу его родительнице?

Жнец почувствовал, что чужие, сильные и страшные руки подняли его и понесли куда-то. Он словно плыл по воздуху, и это длилось долго, очень долго. А потом отчим швырнул его спиной на что-то, и от боли он хотел закричать, но не мог, потому что тело его сковал паралич.

– Вот так, – удовлетворенно произнес отчим. – Здесь тебя никто не найдет. А матери скажу, что ты убежал из дома.

Жнец почувствовал, как отчим забрасывает его мусором. Что-то липкое падало ему на лицо и шею, но он по-прежнему не мог пошевелиться и вынужден был терпеть этот ад. Наконец, ему стало тяжело дышать, он понял, что будет похоронен под грудой вонючего мусора, и стал молить Бога, чтобы тот остановил отчима. И Бог помог.

– Уф-ф… – сказал Бог. – Ох, и устал же я… И все из-за этого маленького гаденыша. Покойся с миром, пацан. Желаю, чтоб тебя побыстрее сожрали собаки.

А потом наступила тьма. Очнулся Жнец от жуткого ощущения – ему казалось, что кто-то ползает у него по лицу, шевелится в спутанных волосах и щекочет уши. И еще – он слышал жужжание. И вдруг он понял, что по лицу его ползают мухи. Омерзительные насекомые пытались сожрать его заживо. Ужас пронзил каждую клетку тела Жнеца, но он не мог ни крикнуть, ни пошевелиться. А мухи все ползали по нему, забираясь в уши, в рот и в ноздри, и их жужжание сводило его с ума. Это длилось долго – несколько часов или дней. И когда он был уже на грани сумасшествия, чувствительность вернулась к нему, и он смог пошевелить рукой…