Александр Афанасьев - Под прикрытием

– снайперские винтовки «СК» «Взломщик» – 30 штук.

– пулеметы крупнокалиберные «ДШК» – 30 штук.

– гранатометы РПГ – 200 штук.

– ПЗРК «Игла 2 м» – 50 штук.

– гранаты «Ф-1» – 5000 штук.

– гранаты РГД – 5000 штук.

– боекомплекты к вышеуказанному оружию – не менее 20 на единицу оружия.

С целью экономии материальных ресурсов, полагал бы необходимым выделить оружие, находящееся на консервации, на складах мобилизационного резерва.

—Давай, Мэрион! Расскажи нам про поросят! [13] Поросята – презрительное прозвище британских солдат.

Привлекательная девушка, на вид лет двадцати пяти, рыжеволосая, даже не замечала настойчивой руки на своем колене. Революция была важнее. И интереснее…

– Вот выхожу я из булочной, сумка у меня большая. И вдруг слышу: «Стойте!» Оборачиваюсь – а там трое поросят! Патруль! А у меня в сумке, если покопаться – «Инграм» [14] «Инграм» – пистолет-пулемет производства САСШ, очень компактный и с высокой скорострельностью. В Британии делалась его копия – так называемая Five Section, с жестким, не складным прикладом. с двумя обоймами. И вот я думаю, что все, кранты мне, не смыться. А один из поросят подходит ко мне, опирается так об стену и говорит: «Девушка, а можно ваш номер телефона»…

– А-ха-ха…

– Гы-ы-ы-ы…

– И что…

– Ну что мне делать оставалось… Дала.

– Прямо там? Ах, Мэрион, осчастливила бедного поросеночка!

– Да пошел ты!

– Нет, Мэрион, ты скажи… Если этот поросенок придет к тебе, ты нас предупреди! Может, он не против групповухи!

– Черт, хорошая идея! У меня как раз в гараже завалялся паяльник…

– Ха-ха-ха…

– Вот и вставь себе его в задницу, придурок! – обиделась девушка, оскорбленная в лучших чувствах.

– Нет, Мэрион, ты нам скажи – ты и в самом деле ему телефон дала? А если он позвонит, то на кого попадет?

– На Особый отдел!

– Ха-ха-ха… Вот это шутка…

Высокий, темноволосый мужчина в гражданской, сильно похожей на охотничью одежде отхлебнул пива…

– Теперь ты нам расскажи, Томми.

– Про что?

– Да про десять мертвых поросят!

– А-ха-ха…

– Гы-ы-ы-ы…

Томми, репортер криминальной хроники в местной газете, давно связанный с ИРА, отхлебнул из кружки темного, забористого эля – в напитках он патриотом не был…

– Так вот, сижу я в редакции, че-то печатаю на компе, какую-то муть – звонок! Патруль на улице постреляли! Ну, я как дежурный репортер подорвался и туда. А там – машин полицейских, наверное, штук десять только с одной стороны, да еще армейские, всю улицу перегородили, короче. Ну, поросенок, который стоял в оцеплении, меня и спрашивает – а вы куда? А я ему карточку прессы под нос.

– А он?

– А он мне и говорит – вали отсюда, козел!

– А ты?

– Ну, я все улицы-закоулки знаю. Завалился я, короче, в квартиру, даме, которая там живет, пять фунтов дал…

– Лучше бы трахнул. Денег бы тратить не пришлось.

– Ага, сам ее и трахай. Ей лет пятьдесят.

– Ну и что дальше…

– И вот подхожу я к окну… занавесочку так осторожно отодвигаю… А там…

– Что там?

– Десять мертвых поросят!

– Гы-ы-ы-ы…

– Развалились так на всю улицу, не пройти, не проехать… И машина догорает. Ну, я только приладился, пару раз щелкнул, вдруг сверху – бабах! Я даже на пол упал…

– И что?

– Одиннадцатый мертвый поросенок, вот что!

– А-ха-ха…

– Вот это дали!

– Давненько такого славного денька не было!

– Да, давно так поросят не резали…

– Интересно, кто это их так?

Этот бар среди своих так и назывался – «Бар без имени», «Безымянный». Все дело было в том, что несколько лет назад неподалеку от него грохнул взрыв, и ударной волной снесло часть вывески, осталось только слово «бар». Сначала у хозяина не было денег, чтобы поправить вывеску, а потом он и вовсе махнул на это рукой. Безымянный бар знали и так, и редко когда он не был полон.

Этот бар на окраине Белфаста был одним из тех мест, где собирались боевики ИРА, чтобы отдохнуть от «праведных» трудов. Здесь вербовали молодежь в боевые бригады, здесь передавали информацию о том, где можно раздобыть оружие – его обычно закапывали на кладбищах, здесь же договаривались о совершении новых террористических актов. На хозяина – у него было странное имя Джок, словно у собаки, внимания никто не обращал, он был всего лишь частью интерьера, добрым гномом, снабжающим страждущих пивом, элем и виски. А напрасно…

Вот и сейчас хозяин заведения – сегодня он работал сам – нарисовался с новой порцией выпивки, как раз в тот самый момент, когда на столе она закончилась.

– А классно приголубили поросят, ребята… – как бы вскользь, мимоходом заметил он, ловко меняя пустые кружки на полные.

– Да, классно…

– Передайте тому парню, который так метко стреляет, что здесь он в любой день вправе рассчитывать на стаканчик за счет заведения.

– Если узнаем, кто, передадим, – ляпнул Томми, как самый пьяный, и тут же замолк от жесткого толчка локтем в бок.

– Ладно… – самый старший порылся в кармане, достал оттуда купюру, протянул ее хозяину, осторожно встал со своего места, проверяя, может ли стоять на ногах, – с меня, пожалуй, достаточно. На сегодня. Нормально, Джок?

– Вполне, – кивнул хозяин, принимая купюру.

– Я пошел. Не скучайте здесь. А ты, Мэрион, не теряй связи со своим поросеночком. Может, пригодится.

– Вас проводить, полковник?

– Не надо. Дойду. За машиной моей приглядите.

– Хорошо, полковник…

Проводив взглядом покидающего бар «полковника», Джок вышел в подсобное помещение, достал сотовый телефон, по памяти набрал номер.

– Он пошел…

Улица была темной и страшной – фонари давно разбили. Но полковнику не привыкать – на ногах он держался уверенно и шел по вымершей улице, даже не спотыкаясь. Единственной опасностью для него было нарваться на оранжистов [15] Оранжисты – католики, эта группировка названа в честь святого герцога Вильгельма Оранского. Вооружены, как все хулиганы в северных графствах, но среди них есть и террористы. , но католические кварталы неблизко, и так далеко в набеги они не забирались – понимали, что окружат и перебьют всех до единого.

Полковник жил в угрюмом четырехэтажном здании старой постройки, на втором этаже – большим достоинством квартиры являлось то, что рядом пожарная лестница. Лампочку в подъезде тоже кто-то разбил, лестница, ведущая в квартиру, была узкой, едва разойдутся два человека, но это и хорошо. Если поднимаешься пьяным – не упадешь.

На первом этаже Кевин О’Коннел, «полковник», на кого-то неуклюже натолкнулся. Будь он трезвым – этого бы, конечно, не произошло…