Тимур Туров - Пламя Победы

Всякое воспоминание о прежней семейной жизни вызывало у Ильи приступ жалости к самому себе. «Лучшие годы пропали!» – едва ли не заламывая руки, восклицал Скоробогатов. Карим в такие минуты начинал над ним смеяться: он не мог серьезно относиться к заявлениям человека, в двадцать три года сожалеющего о потерянных годах.

Сам Карим женат никогда не был, большую часть времени, сил и души отдавал работе. Бурные страсти в его жизни периодически случались, но любовью он бы это не назвал. Личная жизнь его больше походила на спорт, экстрим, типа прыжков на тарзанке. Бывало, что из-за него мучались, страдали, лили слезы, ловили каждое слово и считали его смыслом жизни. Он искренне не понимал, почему это происходит и чем он заслужил «такие чувства».

Станок был уже несколько туповат, и Сатин взял новый. Черт его знает, какое значение придают эти джинна внешнему виду, лучше перед важными переговорами перестраховаться, чтобы произвести приятное впечатление.

Побрившись, Карим вышел из ванной.

В квартире уже витал аромат пряностей, которыми Илья щедро сдобрил традиционный «легкий европейский завтрак».

– Пока ты там наводил макияж, я уже все съел, – буркнул он, устремляясь в ванную.

На сковородке, впрочем, оставалась добрая половина яичницы, потерявшей свой изначально желтый цвет из-за того, что была густо посыпана приправами, и Карим, не отходя от плиты, быстренько ее уничтожил. Правда, ему пришлось тут же запить проглоченное водой – адская смесь пряностей, сотворенная Ильей, оказалось чрезмерно острой даже для дейвона.

Вернулся хозяин.

– Сколько там натикало? – спросил он. – А то Антон вот-вот явится…

Карим взглянул на часы:

– Да уже сейчас.

Он кинулся в комнату одеваться, Илья, недовольно ворча, потащился следом.

Тут раздался звонок на телефон Скоробогатова: звонил Инаков.

– Да, Антон Николаевич! – прокричал в трубку Илья, прижимая ее головой и пытаясь одновременно влезть в брюки. – Да, выходим! Побегли, ждет он уже…

Адресовав последнюю фразу Кариму, Илья пулей понесся в прихожую. Через несколько секунд они были уже на лестничной площадке. Но стоило Илье начать спускаться по ступенькам, как в лицо ему полетела горсть белых огненных шариков. Он едва успел дернуться в сторону, но все равно один шар зацепил ухо, запахло горелой кожей.

– А-а! – заорал Илья от неожиданности.

Карим позади него рефлекторно присел, шарик проехался по его макушке, опалив волосы.

– Черт!

Не успев толком понять, что происходит, Карим сотворил щит. Следующие шары, пошедшие уже ниже, разбились об него. Илья тоже метнул что-то светящееся в мага, стоявшего возле окна на площадке между этажами.

Тот сумел увернуться. Заклинание Ильи врезалось в стекло, во все стороны змейками побежали трещины, но стекло устояло. В ответ противник сотворил нечто не очень понятное – в сторону друзей потянулись тонкие белые лучи, собранные в пучок, но при этом четко различимые.

Не успевший увернуться Илья инстинктивно закрылся руками. Лучи, словно иголочки, усеяли кисти рук и тут же исчезли, оставив множество точечных следов, будто от уколов. Скоробогатов громко выматерился.

Карим начаровал «пузырь пустоты», но враг легко блокировал это заклинание и бросился бежать. Друзья кинулись за ним. На выходе из подъезда кто-то, похоже, преградил неведомому магу дорогу. Что-то ярко вспыхнуло, послышался громкий хлопок, вскрик, потом удар, дверь подъезда сорвало с петель.

Карим увидел, как враг сцепился врукопашную с подбежавшим Инаковым. Сатин бросился было на помощь, но неизвестный, мощным рывком отшвырнув Антона, упавшего прямо на дверь, кинулся от подъезда в сторону дороги.

– Стой!

Карим метнул было ему вслед «кокон Артемиды», но тот вышел некачественным. Вместо сети из серебристых нитей получился сноп серебряных искр и тут же растаял в воздухе.

– Еж твою двадцать, – пропыхтел Инаков, поднявшись на ноги и поглаживая ушибленное плечо. – Это что же за такое?

– Главное – чье? – поморщился подоспевший Илья. Тыльные стороны его ладоней были усеяны капельками крови.

– Вечно тебе достается, – покачал головой Инаков. – Пошли, у меня аптечка в машине.

– Кто-нибудь его рассмотрел? – спросил Карим, вслед за Антоном и Ильей направляясь к стоящей поодаль желтой «Калине» хэтчбек.

– Да я вообще опомниться не успел, – заявил Илья, оглядываясь на Карима, и тут же воскликнул: – Мать-мать-мать! Да ты глянь, серый…

Он указал пальцем на грудь Карима. Тот опустил голову и чуть не вскрикнул: вся куртка спереди свисала длинными полосами, рубашка под ней тоже оказалась испорченной.

Но ран на теле не было.

– Ух ты ж ни черта себе! – проговорил Сатин, проводя руками по этим лохмотьям. – Я-то думал, это «огни Архангела Михаила».

– Нет, – покачал головой Инаков. – Это нечто иное…

– Оно вроде поверхностное, насколько могу судить, – произнес Илья, тоже рассматривая куртку Карима. – Ущерб от него небольшой, практической пользы никакой, на черта оно вообще нужно, не понимаю…

– Однако щит пробило, – пробормотал Карим.

– Это кто ж дверь-то снес? – раздался визгливый женский голос. Друзья как по команде обернулись. – Хулиганы! Варвары! И стоят, как ни в чем не бывало!

В зияющем проеме подъезда, уперев руки в бока, стояла грозного вида немолодая женщина в вязаном бордовом берете и такого же цвета расклешенном пальто.

– Это не мы, теть Нина! – принялся оправдываться Илья. – Мы сами пострадали!

Он поднял руки, которые за это время приняли весьма жутковатый, из-за сочившейся крови, вид. Увидев это, женщина сменила гнев на милость и принялась причитать.

Тем временем Инаков вынул из кармана брелок. Машина отозвалась на нажатие, щелкнул замок. Он открыл багажник, достал аптечку. Покопавшись, вынул пузырек с йодом и оторвал клочок ваты.

– Давай сюда руки, боец.

– Ну вот еще, я сам, – Скоробогатов забрал у начальника флакон и вату.

Открутив крышку, плеснул на вату йода и довольно ловко обработал все ранки на одной руке, потом так же на второй.

– Виртуоз! – восхитился Карим.

– Ван Клиберн, еж твою… – буркнул Инаков.

– Кто? – переспросил Скоробогатов, закручивая крышку.

– Был такой пианист известный. Что ж делать-то, переодеться ему надо, – Антон кивнул на Сатина. – Не в таком же виде переговоры с джинна вести…

Сбежались соседи: все спрашивали, что случилось, все возмущались тем, что двери больше нет, и никто не знал, что теперь делать.

– Да слесаря вызвать, что ж тут придумать еще, – вклинился Инаков. – Дверь-то вроде не пострадала, ее на место вернуть можно…

Деятельная тетя Нина тут же принялась командовать, распределяя: кто идет в диспетчерскую, а кто остается сторожить осиротевший вход.