Александр Афанасьев - Под прицелом

Скорее всего, полковник раскололся. Если даже не раскололся, все равно надо предполагать худшее. В разведке иначе нельзя.

А это значит – что и Грей, и Кросс знают куратора полковника. Доказать они ничего не смогут – полковник мертв, «пересмешника» успел ликвидировать сам полковник, а им никто не поверит – но знать они знают.

Куратором полковника был он сам – бывший глава СИС, сэр Джеффри Ровен, он же Джозеф Мандель… в общем, человек со множеством лиц и имен. Самому на контакт с полковником, по правилам проведения секретных разведывательных операций, выходить не стоило, но и другого выхода не было. Полковник был личным агентом сэра Джеффри с давних времен, и никому, кроме своего куратора, он бы не поверил. Не всегда удается выстроить длинную цепь от куратора к агенту, да и не всегда это нужно – чем длиннее цепь, тем больше вероятность того, что в ней окажется слабое звено, болтун или откровенный предатель. Если бы он послал к полковнику другого человека – потом пришлось бы убивать и его, и не факт, что это решило бы проблему – до своей смерти он мог проболтаться или оставить записи.

Значит – он раскрыт. Наполовину – но раскрыт. Если Грей или Кросс заговорят – будут проблемы. Конечно, им не поверят ни в полиции, ни в разведке, но если они догадаются пойти в ту же «Sun» и вывалить на стол все известное им дерьмо…

На операции можно будет ставить крест.

Сэру Джеффри была непонятна позиция Грея во всей этой истории. Грей был неизвестной, перевернутой вверх рубашкой картой. Молодой человек, аристократической крови, непонятно с чего пошедший служить в САС и добившийся там успехов. Когда они его вербовали – тот им поверил и даже передал первый отчет – чрезвычайно полезный, надо сказать. После чего он прервал связь с куратором и теперь действует в паре с Кроссом, совершая преступления.

Его мотивация? Деньги? Смешно. Желание узнать правду? Ну, не глупо ли? Хотя может быть.

Он что-то узнал?

Тоже может быть.

Знает ли он о том, что Кросс – действующий под прикрытием русский агент? Неужели знает? Неужели Кроссу удалось его перевербовать? Так быстро? Тогда «адепт стужи» еще более опасный противник, чем предполагал сэр Джеффри. Может, Кросс использует его втемную? Тоже может быть. Все может быть.

Как бы то ни было – младший баронет Грей, карта, положенная на зеленый стол кверху рубашкой, человек, обладающий смертельно опасной информацией, – из полезного агента в одночасье превратился в нешуточную угрозу. Которую надо устранить любой ценой и как можно быстрее. Тем более – дело сделано, «адепт стужи» идентифицирован.

Теперь сам констебль Александр Кросс. Он же, судя по всему, старший лейтенант (хотя наверняка у него теперь более высокое звание) российского флота Александр Воронцов. «Адепт стужи»…

Снайпер русского морфлота, действовавший в Бейруте… Сэр Джеффри знал, что для реализации операции в Бейруте собирали группу специалистов, раньше имевших отношение к службе, но теперь находящихся в отставке. Птиц вольного полета. Вообще-то изначально была мысль не привлекать к активным операциям на русской территории вообще ни одного британского гражданина, находящегося на службе Ее Величества, – но потом поняли, что столько частников просто не набрать, и от этой идеи отказались. Кстати, зря.

Сэр Джеффри верил Бухгалтеру. Бухгалтер был одним из тех людей, которым он верил – в разумных пределах, конечно, но верил. Если Бухгалтер сказал, что опознал русского, – значит, так оно и есть.

И что теперь со всем этим делать?

Операцию останавливать уже нельзя – разогнавшийся под откос поезд невозможно остановить – сметет, сомнет. Теперь нужно запускать второй этап, по плану, как и договаривались. Лучший способ не допустить неожиданных неприятностей – действовать по плану.

Но самое главное – появлялось дополнительное задание. Задача, которую сэр Джеффри планировал на более позднее время – он не ожидал, что удастся так быстро и так неожиданно установить «адепта стужи».

Нужно ликвидировать баронета Грея. И как можно быстрее, пока он не придумал, что делать с полученной информацией.

С этой мыслью сэр Джеффри встал с неудобного стульчака, придирчиво оглядел костюм, не испачкался ли. Газету он бросил в туалете – такой прессе в туалете как раз самое место.

Штаб-квартира специальной разведывательной службы представляет собой большое, серое, угловое здание у самой реки, на улице Воксхол-Кросс, рядом с одноименным мостом через Темзу. Здание это в отличие от «песчаного дома» контрразведки старое и поэтому постоянно нуждается в ремонте. Его перестраивали и ремонтировали такое количество раз, что заблудиться в переплетении коридоров мог даже опытный, не раз здесь бывавший человек, а сами кабинеты расположены почти бессистемно. Примерно до шестидесятых годов вообще считалось, что это здание относится к министерству иностранных дел и про истинное его назначение никто не знает. Но потом узнали, что все лондонские таксисты знают это место как «Шпионский дом», – и необходимость в какой-либо маскировке отпала.

Сэр Джеффри Ровен вышел из черного лондонского такси-кеба у самого подъезда – в Лондоне на такси предпочитали ездить многие, места для парковки машин мало, а парковка была дорогим удовольствием. Бросил таксисту несколько серебряных монет, взбежал по короткой лестнице к подъезду – всегда, когда он появлялся в штаб-квартире SIS, он чувствовал себя помолодевшим лет на десять.

На дверях стоял, конечно же, Гарри. Гарри, здоровяк из САС, тяжело раненный во время предпоследнего мятежа на территориях и категорически не желавший уходить из армии, ему подыскали такое место службы, и он нес караул на этом посту вот уже без малого два десятка лет. Увидев бывшего начальника службы, Гарри расплылся в улыбке.

– Сэр…

Сэр Джеффри продемонстрировал ему временный пропуск, ибо порядок есть порядок.

– Сэр Колин у себя?

– Да, у себя… Вас проводить, сэр?

В службе всегда наготове были несколько провожатых – из практикантов. Иногда они сами плутали в лабиринтах шпионского дома.

– Нет, спасибо.

– На третьем этаже поставили стену, сэр. Прямого хода там теперь нет.

– Я учту…

Здесь его по-прежнему любили…

Сэр Колин сидел в своем кабинете – не самом просторном и не самом удобном, на самом верхнем этаже – на антресолях, как здесь говорили по аналогии с дворцами. На столе вкусно курилась белым дымком трубка – а сам он держал в руках и внимательно читал чье-то личное дело.

Выглядел он вроде бы как обычно – но сэр Джеффри был очень проницательным человеком и, послужив священником на Сицилии, проницательности этой не утратил. На лице его давнего друга и преемника в кресле главы СИС ничего не выражалось, – но он понял, что душевное состояние хозяина кабинета далеко от нормального.