Александр Афанасьев - Под прицелом

– Ерунда. Перед визитом все потенциально опасные для президента персоны делятся на три группы – А, В и С. Вы вполне заслуживаете включения в категорию А – список чрезвычайной опасности. Скажу, что в вашем личном деле не оказалось отпечатков пальцев, в то время как таковые должны там быть. Вот и все.

– Допустим. Хотя все равно соблюдайте осторожность. И запоминайте всех, кто придет потом к вам и проявит интерес к моему делу. А теперь, увы, я вынужден удалиться. Как только решитесь – можете позвонить и назначить встречу. Свою визитную карточку с телефоном я оставил в вашей сумочке. Встречаться нам еще раз или нет – ваше дело. Но если решитесь все-таки встретиться и продолжить нашу беседу – приезжайте без эскорта, явного или тайного. Времени осталось немного, помните об этом. Патроны из вашего револьвера я опущу в ваш почтовый ящик. И если вы вернете мне телефон – я буду вам несказанно признателен…

Когда незнакомец ушел, Марианна Эрнадес, старший агент и начальник группы охраны президента, еще пятнадцать минут сидела молча, осознавая, что с ней произошло, и пытаясь понять, почему она до сих пор жива. Потом прошла на кухню, взяла чистый пакет, подошла к стакану, которого касался этот человек и… замерла.

А что, если он прав? А что, если все, о чем сказал этот приятный, даже слишком вежливый незнакомец, соответствует действительности?

Наверное, три года назад она не задумывалась бы над тем, как поступить. Марианна Эрнандес росла в Северной Америке и была истинной североамериканкой – человеком, который уважает закон и полицию и просто не может себе представить ситуацию, когда она видит преступника [109]и не сообщит об этом полиции. Но сейчас, после знакомства с политической кухней страны, с тем, что творилось – со взятками, прикрытыми флером лоббизма, с предательством на каждом шагу, с людьми, которые на камеру говорили одно, а мимо камеры – совершенно другое, и все с тем же честным видом… нет, она не разочаровалась в стране. Просто она перестала верить.

И поэтому она положила пакет рядом со стаканом, прошла в спальню. Неизвестно – зачем ей, несмотря на то, что она не была криминалистом, понадобится малый криминалистический чемодан – но он у нее был. Достав из чемодана кисточку, пленки и специальный порошок с магнитными свойствами, она вернулась в гостиную. Осторожно, словно на экзамене по прикладной криминалистике в Академии ФБР в Куантико, она проявила отпечатки на стакане, потом сняла их на пленку, а пленку положила в пакет. Замерла на секунду, размышляя. Нет, если не проверить сейчас – ночью не уснешь… Она прошла к дивану, подхватила сумочку, мельком проверила ее. Револьвер, дубинка, служебное удостоверение и пропуск в здание Службы, телефон – все на месте. Бросив пакет с пленками в сумочку, она быстрым шагом направилась к выходу…

Когда Марианна припарковалась у здания Службы – было уже без малого двадцать два часа по времени восточного побережья [110]. На улице уже темно, ртутными шарами во тьме висели фонари, и видно было плохо, зато припарковать машину, даже такую большую, как эта, можно без проблем. Хлопнув дверью, она поспешила к основному входу в офис.

Электронная пропускная система, установленная год назад, прилежно считала ее данные с электронного пропуска, больше похожего на кредитную карту, дверь с тихим шипением отползла в сторону. Распечатки прихода-ухода изучает, в основном, отдел HR – и завтра, конечно же, пойдет новая волна слухов о том, что агент Эрнандес выслуживается до того, что остается за полночь. В отличие от полиции и ФБР, здесь не принято оставаться за полночь – но ей на это плевать.

Как старшему агенту и начальнику группы охраны ей полагался отдельный кабинет, сейчас она этому порадовалась. В кабинете на столе, на мониторе и клавиатуре компьютера лежал тонкий слой пыли, потому что последний раз она находилась тут месяц назад, работа начальника группы охраны… в общем, волка ноги кормят, в кабинете не посидишь. Плюхнувшись на стул, Марианна ткнула пальцем в системный блок – тот приглашающе пиликнул, и через минуту перед ней уже был экран с интерфейсом операционной системы.

На то, чтобы загрузиться в программу международного обмена данными, потребовалось без малого десять минут. Это еще не так страшно – раньше на подобное требовалось полчаса. Слишком долго пользователь получал авторизацию, система устанавливала не только пользователя – но и местонахождение компьютера, от которого шел запрос, потом проводила проверку – может ли быть такой-то пользователь в таком-то месте. Сложно и долго – зато недоступно для хакеров, плодящихся в последнее время, как грибы после дождя.

Сначала она вошла под общим паролем невысокого уровня допуска и попыталась найти файл Александра Кросса. Это ей удалось – но там почти не было никакой информации – фотографии, приметы, несколько фотороботов, как может выглядеть этот человек после смены внешности – и все. Почти никаких установочных данных, таких бедных файлов на особо опасных преступников она не встречала. В качестве предполагаемого местонахождения преступника указывалось Соединенное королевство Лондон, прочитав это, Марианна усмехнулась, ну-ну…

И тем не менее она сделала прямой запрос на дополнительные данные. Запрос проскочил очень быстро – система была построена так, что запросы обрабатываются не по времени их поступления, а по степени опасности лиц, относительно которых они сделаны: нельзя дать опасному преступнику скрыться. Ответ пришел почти сразу же – больше никакой информации о субъекте, которым интересовалась агент Эрнандес, нет. Странно…

Она вышла и зашла снова – теперь уже под своим личным паролем, очень высокого уровня допуска, который работал только с определенных компьютеров. Снова подождала, пока загрузится файл на Кросса, – и, просмотрев его, поняла, что же за всем этим скрывается.

В файле было все – отпечатки пальцев, личные дела из полиции и армии, группа крови. Господи… военное училище, потом разведывательно-диверсионное подразделение. Потом не один год в Белфасте, на переднем краю борьбы, в Особом отделе полиции. Марианна знала, что такое ИРА, – хотя недобрых чувств к САСШ они не испытывали и вообще в САСШ ирландцы вели себя чрезвычайно корректно, если не считать сбора денег и закупки вооружений. Все равно Секретная служба следила за ними как за потенциальным источником проблем. Жуткие репортажи из Белфаста показывали довольно часто. Если он четыре года отслужил в Особом отделе полиции…

Ага!

Читая дальше, Марианна поняла, каким образом все произошло. Плен в Бейруте! Вот, значит, как. Получается, в Бейрут приехал один человек – а вернули через несколько месяцев в качестве военнопленного совершенно другого. Остается удивиться, как его не расколола британская контрразведка, кичащаяся своими традициями, – но это не имеет значения…