Александр Афанасьев - Под прицелом

Только не думать… Не думать о том, что под тобой – сотни метров пустоты. Не думать ни о чем. Мороз в голове. Несколько метров, которые тебе надо преодолеть по этой кишке, – и все. Несколько метров – и ты у цели.

Левая нога предательски скользнула вниз – но Грей был к этому готов – встал на распорку. Чтобы лазать по таким вот… даже сложно назвать, нужно иметь по-настоящему хорошую подготовку…

Крепления зашатались – но выдержали. Максимально опершись одной ногой, он сумел перенести вверх вторую, а затем руками подтащил себя вверх, продвинуться выше. Еще раз – и вот у тебя уже нормальная опора – люк следующего этажа. Немного передохнуть – и дальше…

Это был пентхауз – площадью под тысячу квадратных метров, будущее пристанище какого-то нувориша, решившего жить поближе к небесам и способного отвалить за исполнение своего каприза не один миллион долларов. Там, как и во всем здании, шел монтаж проводки и инженерных систем, прямо у шахты грузового лифта складированы какие-то материалы… по виду мрамор и еще что-то. И инструменты – их было так много, что они занимали всю комнатку.

Дверь в комнатку приоткрыта…

Грей достал пистолет, медленно, чтобы не щелкнул, передвинул предохранитель в боевое положение. Затем осторожно двинулся вперед.

Дверь… Есть там ловушка или нет? Если есть, то какая? Растяжка? Датчик? Салливан с пистолетом за дверью?

Решившись, Грей на одном вздохе прошел дверной проем, припал на колено, резко развернулся – влево, вправо, осматривая коридор и сопровождая взгляд движениями руки с пистолетом.

Ничего… Коридор, голые, бетонные стены. Тускло горящая линия лампочек – временное освещение. Грязь на полу. И – ничего. Никого…

Держа пистолет наготове, Грей двинулся дальше…

Это был уникальный пентхаус. Его застекленная от пола до потолка терраса буквально висела в паре сотен метров над землей, если смотреть с нее вниз – создавалось полное ощущение, что ты паришь в воздухе, над этой бренной землей. В сочетании с огромным, площадью метров сто пятьдесят помещением, вероятно предназначенным архитектором под зал для приемов, выглядело это грандиозно, даже в недостроенном виде.

Но Грея больше заботило не это – а то, что происходило внутри помещения. Салливан был там – он это видел с небольшой террасы. Пентхаус был с переменной этажностью: двухэтажным, но с одноэтажным залом, с потолком высотой метров семь. В зал со второго этажа вела лестница, роскошная, королевская лестница, а еще там был балкон, с которого можно наблюдать за тем, что происходит в зале. И на этот балкон вела галерея, на которой совершенно не было дверей, и датчиков на стенах там тоже не было, замаскировать их на голой бетонной стене невозможно. Поэтому Грей без страха вышел на балюстраду – и сейчас наблюдал за Салливаном, держа его на прицеле…

Салливан его не видел, он был поглощен делом. Для стрельбы он полностью снял одну из установленных тяжеленных облицовочных стеклопанелей – как только сумел? – и поставил ее в сторону, устроив себе амбразуру для стрельбы. К бетонному полу строительным молотком и дюбелями он прикрепил тяжелую станину. А на ней… а на ней была тренога и была длинная труба с системой управления…

Противотанковый ракетный комплекс.

Дальность поражения несколько километров, предназначен для уничтожения тяжелых бронированных машин с лобовой защитой, эквивалентной тысяче миллиметров стали. Ракета корректируется в полете по лучу лазера. Объема помещения вполне хватит для того, чтобы выстрелить и остаться при этом в живых. Шансов же остаться в живых у тех, кто будет в этот момент в машине, пусть даже бронированной, никаких. Разорвет на части, это армейское оружие, и предназначено оно для поражения защищенной армейской техники…

Грей включил лазерный прицел на пистолете, не спуская лазерной отметки с широкой спины капитана, колдующего над системой наведения на цель, он сделал шаг. Еще один…

Видимо, какая-то система оповещения у капитана все же была – он резко, по-змеиному развернулся, когда Грей ступил на первую ступень ведущей в залу лестницы, – и замер. Лазерный зайчик непоколебимо остановился на переносице капитана.

– Брось! И подальше!

Салливан подчинился – сильно швырнул пистолет, и тот отлетел куда-то в угол, звякнул, ударившись об бетон пола…

– Грей? Как ты вошел?

Смысла скрывать не было.

– Там грузовой лифт. Кишка, по которой спускают мусор…

– Старею… – равнодушным голосом констатировал капитан.

– Мы все стареем. Только каждый по-своему. Копишь на старость?

– Что… Играешь на другой стороне поля… – капитан Салливан быстро пришел в себя и перешел в атаку, пока только словесную. – Смотрю – и пистолет у тебя русский. Хорошо быть предателем а, Грей?

– Назад!

Капитан Салливан стоял рядом с ракетной установкой, не спуская горячечно блестевших глаз с сослуживца. Бывшего сослуживца, стоящего теперь на другой стороне баррикад.

– Пошел назад! Назад, сказал! Шаг за шагом, медленно! Пошел!

Салливан и в самом деле сделал шаг назад.

– Пошел! Пошел, капитан, ты меня знаешь! Назад!

Салливан сделал еще один шаг назад.

– Дешево же ты продался…

– Не говори мне про предательство, падаль! У тебя нет на это права!

– Почему же?.. – Капитан Салливан медленно передвинул ногу, перенес на нее вес тела, готовый прыгать, и от лейтенанта Грея это не укрылось. – Почему у меня нет на это права? Я работаю на свою страну, а вот ты – на чужую.

– На свою? – Грей сорвался, он все-таки сорвался, не выдержал, он слишком долго шел к этому и теперь хотел высказаться. – Что ты делаешь, ублюдок?! Ты попытался убить меня! Теперь ты хочешь убить людей, которых первый раз видишь! Они не сделали ничего плохого ни тебе, ни нашей стране! Сколько тебе заплатили за их смерть?..

Капитан Салливан рассмеялся недобрым, каркающим смехом.

– Ты все еще пацан, Грей… Неразумный пацан – вот почему тебя и не взяли в Пагоду… Сопляк…

Грей шагнул вперед, оказавшись рядом со стоящей на сошках винтовкой.

– Да неужели? А кто ты? Кем ты стал, капитан? Кем ты стал, наемным убийцей?! Ты помнишь, чему мы клялись, когда получали береты?! Помнишь?! Сколько тебе заплатили?

Грей сделал еще один шаг вперед…

– Ты думаешь, я продался за деньги? – капитан повернулся чуть боком. – Ошибаешься. Просто кто-то должен делать работу, от которой за милю пахнет дерьмом. И этот кто-то – я, лейтенант. Если проклятые подданные Ее Величества узнают, что я делал во имя страны и Бога, и ради каждого из них тоже, твою мать – каждый из них бросит по полену в костер, на котором будут меня жечь. И знаешь что? Я не обижусь на них за это…