Александр Афанасьев - Под прицелом

Дисплей перед командиром корабля за микронную долю секунды меняется – теперь перед ним объемная карта с зеленой точкой – самим самолетом и пульсирующими красными точками целей.

– Есть расчет, правак, принимай управление. Штурман – контроль!

– Управление принял!

– К стрельбе готовы, отказов техники нет. Мы на огневом рубеже!

– Принял, открываю люки!

С отчетливым металлическим стуком открываются крышки бомболюков…

– Огонь!

Одна за другой планирующие авиабомбы и ракеты срываются с держателей в темную бездну, ощетиниваются управляющими плоскостями. До цели им лететь чуть больше минуты…

Сто двадцать тонн бомб и ракет обрушились на Афганистан той ночью. Тридцать тонн – на разгромленный объект Зеро, откуда не так давно успели взлететь североамериканцы. Тридцать тонн – на уже обстрелянный утром аэродром Баграм. Оставшиеся шестьдесят тонн нагрузки долетели до еще одной британской базы в окрестностях Кабула. Не стало и ее…

– Господин майор, они идут за нами.

Багаутдинов, только что снявший жгуты и нормально себя перевязавший, выругался. Вот так всегда бывает – людям делаешь добро, а в итоге получается…

Дерьмо в итоге получается…

– Почему не стреляют?

– Мы идем на пределе. Они тоже. Курсового пулемета на этих вертолетах нет. Начнут разворачиваться боком – потеряют нас и все.

Бараны…

– Сэр, смотрите!

Что-то, похожее на рукотворную молнию, мелькнуло по левому борту машины – да так, что многотонный вертолет качнуло в потоках воздуха. Когда подполковник Ругид выбрался в кабину – через иллюминаторы обзора почти не было…

– Что за чертовщина… Это что, русские?

– Возможно, сэр.

– Мы по какую сторону границы?

– Приемник GPS не работает, сэр. Видимо, русские глушат все сигналы, нет ни связи, ничего.

– А как же ты будешь садиться?

– А черт его знает, сэр… Я не знаю, как мы вообще летим…

Обнадеживающий ответ…

Перекрестные лучи прожекторов, бьющие откуда-то сверху, безжалостно высвечивают кабину «Боинга». Не помогают даже светофильтры на шлемах, автоматически затемняющиеся в ярком свете.

– Отворачиваем! Разворот.

Машина закладывает вираж – такой, что в десантном отсеке все летит к левому борту. И – точно такие же лучи – с тыла.

Окружили…

– Сэр, кажется, это русские штурмовики. Их не меньше звена!

Вот теперь понятно. Сначала их нашел истребитель – это он прошел вплотную. Как ни странно – шанс ускользнуть от истребителя у вертолета есть, если истребитель не намерен его сбивать, – просто вертолет может зависнуть на месте, а истребитель – нет. Но русский летчик поступил умнее – он не стал раскрывать себя, а вызвал звено винтокрылов. Уродливые, пузатые, но при этом скоростные и защищенные «Крокодилы», североамериканское обозначение «Hind», «Лань». В штурмовых авиаполках заменены на «М-40» – а вот погранслужба и фронтовая авиация их активно использует. Скорее всего, это вертолеты погранслужбы – на армейских нет таких мощных прожекторов, и взлетели они с одной из приграничных площадок подскока, отрезая им путь к границе.

– Пилоту неопознанного летательного аппарата! Вы пересекли границу Российской империи, находитесь в запрещенной для полетов зоне! Приказываю следовать за нами! В противном случае будете сбиты!

Возможно, один из русских пилотов решил не ждать, пока североамериканцы примут решение – провернулся блок стволов, – и очередь трассирующими распорола воздух у самого носа «Боинга» – словно пульсирующий красным лазерный луч, режущий даже корабельную броню…

Их посадили на аэродроме, где базировались самолеты и вертолеты, приписанные к командованию специальных операций. Несколько коротких бетонных взлеток. Грузные ряды транспортников и тяжелых вертолетов, едва угадываемых во тьме окутавшей землю ночи. Ангары, еще ряды – на сей раз вертолетов огневой поддержки, грозных «М-40». Высвеченная безжалостными прожекторами бетонная полоса.

– Пилоту неопознанного летательного аппарата! Приказываю приземлиться!

А куда деваться? Да и топлива – не так уж и много осталось…

Серый бетон полосы. Стальная стена бронетранспортеров, развернувших скорострельные пушки на садящийся североамериканский вертолет-транспортник…

– Сэр… Там бронетранспортеры. И солдаты – за броней не меньше двух рот!

Джонсон успел выглянуть в люк, приложил к глазам тепловизор – и отшатнулся…

– Все равно не уйти. Без команды не стрелять. Приготовить гранаты и «РПГ» [89]. По сигналу – сосредотачиваем огонь на БТР. Затем – взлет. Меня не ждите. Хоть кто-то, но спасется.

– Так точно, сэр…

Все понимали, что шансов у них мало. Почти нет. Вертолет вооружен М134 «миниган» – страшное оружие против слабозащищенных целей, но не против бронетранспортера, наверняка еще с дополнительными экранами. Ну, ухитрятся они один БТР каким-то чудом поджечь, второй… Там их у русских – десяток, не меньше. А вот бронетранспортеры русских вооружены либо пулеметом КПВТ, либо тридцатимиллиметровой пушкой, либо еще похуже – спаренной тридцатимиллиметровкой от вертолета. Любая из них пробьет американский вертолет насквозь, сосредоточенным огнем сметет его с полосы за секунды. Наверняка у русских есть и стрелки с переносными зенитно-ракетными комплексами…

Один за другим вертолеты садятся на отмеченный лучами прожекторов пятачок, замирают в перекрестье десятков, сотен прицелов…

– Глушить двигатели! Командиру выйти на переговоры! – громыхнул над полем усиленный мегафоном голос.

Гурвич перевел.

– Я пошел…

Подполковник оставил в вертолете автомат, спрятал за бронежилет, за пояс на спине еще один «кольт». Рассовал по карманам разгрузки гранаты, которые ему собрали…

– Открывай…

Ползет вниз аппарель, ослепительно яркий свет врывается в десантный отсек, слепит глаза. И он идет навстречу этому свету, идет, не сгибаясь. За спиной Ругида его люди – те, кто остался в живых, – готовятся к последнему бою…

Выйдя из вертолета, подполковник останавливается, смело глядя в сторону стальной стены, окружившей его вертолеты. Он ждет…

Навстречу выходят двое. Один – наверняка переводчик, даже вид у него какой-то… штабной… Второй – кряжистый, наголо бритый, немолодой здоровяк… по его виду можно предположить, что он быка на плечи взвалит и с ним пойдет… и не сильно при этом вспотеет. В правой ручище берет… черный… в свете прожекторов поблескивает эмблема… череп с костями.

Понятно…

– Вы нарушили русскую границу, вас задержали в воздушном пространстве Российской империи. Вам есть, что сказать по этому поводу?