Сергей Волков - Твой демон зла. Поединок

– Алло!

– Алло! Лидия Семеновна? Здравствуйте, это Сергей!

– Какой Сергей… А-а! Воронцов! Где Катя?! Что происходит?! Куда ты дел мою дочь?! Ко мне приходили из люди… оттуда! Во что ты ее вовлек?! Откуда ты звонишь?! Я немедленно звоню на Лубянку…

Я поморщился, держа трубку в некотором отдалении от уха: насколько сильно я любил свою жену, настолько же сильно не любил ее «мамулечку», инициатора и идейного вдохновителя нашего развода, всегда твердившую дочери: «Катя, зачем ты связала свою жизнь с этим лимитчиком из глухой деревни? Опомнись, ты еще молода!», и так далее…

Не дослушав крики тещи, я набрал побольше воздуха, выпалил в трубку:

– Лидия Семеновна, не верьте никому, все будет хорошо, Катя скоро вернется домой!

И нажал на рычаг автомата. Главное я узнал – «урусовцы» или ФСБ, что в общем-то одно и тоже, были у Катиной мамы, значит, они тоже ищут Катю. Телефон тещи наверняка на прослушке, надо бы поменять, говоря военным языком, место дислокации, а то вдруг повяжут сейчас прямо здесь, у автомата, и все пропало!

Спустившись в подземный переход, я вышел на той стороне, и сразу заметил джип Бориса – он медленно ехал в крайнем правом ряду, явно выискивая место, где бы встать. Я пошарил глазами, стараясь не думать, а полностью положиться на интуицию, и вскоре мой взгляд, скользящий по потоку машин, словно бы зацепился за серую, ничем особо не приметную «Волгу», тоже притормаживающую метрах в двадцати позади джипа.

За тонированными стеклами «Волги» смутно угадывались силуэты людей, но я уже не сомневался – это хвост! Урусов времени не теряет. Эх, обидно и глупо видеть, как тебя ищут свои же, по сути, и прятаться от них!

Борис тем временем пристроил джип к обочине, закурил и начал оглядываться в поисках меня. Серая «Волга» так же припарковалась, из нее выскочил молодой парень, и смешался с толпой возле ларьков у остановки.

«Надо линять!», – подумал я: «Еще опознают, чего доброго! Наверняка у них есть моя фотография!»

Но прежде чем покинуть свой наблюдательный пункт и спуститься в метро, я купил в ларечке, продающем талончики на транспорт, проездные и лотерейные билеты, новую карточку телефона, пристроился под навесом у автомата, набрал номер Бориса, наблюдая, как тот достает мобильник, нажимает кнопку…

– Да! – голос Бориса был хриплым и не очень веселым.

– Алло! – как можно басовитее сказал я: – Мне господина Хвостенко!

– Вы ошиблись номером… – начал было Борис, но я перебил его:

– Да нет, не ошибся! Господин Хвостенко сидит в серой «Волге» сзади тебя! Все, конец связи!..

Усмехнувшись, я понаблюдал, как Борис завертел головой, пытаясь обнаружить своих «пастухов», повесил трубку и быстро двинулся ко входу в метро, лавируя между спешащими по своим делам людьми.

Я, конечно, отдавал себе отчет в том, что поступаю рискованно, но не предупредить Бориса не мог, хотя его сотовый телефон наверняка прослушивается, и агентам Урусова не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять, где находился я в момент звонка, и куда я двинусь дальше. Теперь меня должна была спасти только скорость передвижения…

Практически бегом спустившись по лестнице, я проскочил турникет, чуть не уронив какую-то раскорячившуюся на ступеньках бабульку с огромной сумкой на колесиках, и буквально втиснулся в уже закрывающиеся двери уходящего поезда. Ну все, а теперь ищи ветра в поле, вернее, в метро!..

Доехав по Калиниской ветке до станции Площадь Ильича, я перешел на Римскую, оттуда перебрался на Пролетарскую и поехал как бы обратно – в сторону Выхино. Таким образом, как мне казалось, я надежно замел следы – скорее всего, «вычислять» меня будут в центре Москвы, а не на далекой окраине…

В метро, пока поезд проезжал всякие Кузьминки и Текстильщики, я думал, прикидывал, рассчитывал свои дальнейшие действия – такая переоценка была необходима, Борис выбыл из игры, и я всерьез беспокоился о судьбе друга.

Еще я твердо решил больше никого не втягивать в это грязное и кровавое дело – действовать надо было самому, быстро и решительно. Но вот – как?…

Выхино встретило меня гомоном огромной массы людей – станция метро тут находилась на поверхности, рядом, параллельно путям метро шли железнодорожные рельсы и был перрон электрички, а внизу, и с одной, и с другой стороны раскинулись стихийные и официальные рынки и толкучки, где продавали все, что душе угодно – от жвачек и детских игрушек до одежды и мотоциклов.

Я чувствовал, что мне надо хотя бы на час пропасть, исчезнуть из людных мест, и лучше всего это сделать, уйдя в глубь спальных кварталов в сторону улицы Красный Казанец – когда-то я уже бывал в этих краях, и хорошо помнил серые, типовые, похожие друг на друга, как пара кирпичей, дома, пяти– и девятиэтажки, даже без балконов, и замусоренные асфальтовые дорожки между ними.

Тут днем было тихо, почти не ездили машины, не ходили люди – взрослые еще утром разъехались по работам, пенсионеры разбрелись по магазинам и поликлиникам, а детей в последнее время в Москве вообще рожать стали мало, а в этом унылом районе их и вовсе не было, по крайней мере я не заметил ни одной мамаши с коляской, а единственный похожий объект оказался небритым алкашом, везшим в старой детской коляске кучу грязных бутылок – сдавать.

Я брел, особо не выбирая направления, по еще не до конца оттаявшим дорожкам, перешагивая лужи и собачьи экскременты – в Москве о том уровне культуры, когда владельцы собак убирают за своими четвероногими любимцами, оставалось только мечтать.

Временами на меня накатывали приступы необоримой тоски и отчаяния, временами, наоборот, мозг вдруг начинал мыслить очень трезво и здраво, и эти смены состояний доводили меня до исступления – я мог и, самое главное, должен был спасти Катю, но совершенно не знал, КАК это сделать…

Пару раз мне на встречу попались пешеходы, спешащие по своим делам, по дороге проехало несколько машин – и все, я практически был один среди голых березок и таких же голых зданий, возвышающихся вокруг.

Обогнув одну из девятиэтажек, я вышел на довольно оживленную улицу, машинально глянул на вывеску на доме, и внутренне сжался – улица называлась Снайперская.

Тут было уже достаточно людно, у перекрестка виднелись палатки, блестел стеклом витрин продуктовый магазин на другой стороне. Возле магазина топтались несколько бомжеватых личностей, одетых с подчеркнутым пренебрежением к моде и времени года – кто в трико, кто в пиджаке… Они живо напомнили мне «свою братву» из нашего двора – таких же спившихся, опустившихся типов, вечно торчавших возле магазина на углу.

Сзади послышался шум останавливающейся машины. Я внутренне сжался, приготовившись к немедленным действиям, но потом мысленно обругал себя – кретин, кому тут есть до меня дело? И тут же сзади, вслед за хлопнувшей дверцей послышалось: