Сергей Волков - Планета битв

– Бабка Гликерья, не тяни душу! – перебила говорившую какая-то молодица с серьгами-колокольчиками. – Мужиков-то наших много побили?

На женщину зашикали. Старуха пожевала фиолетовыми губами, неодобрительно зыркнула из-под седых бровей, но, понимая, что такое любопытство вовсе не праздно, что болит сердце у обступивших ее за мужей, отцов и братьев, проглотила обиду и продолжила говорить:

– Ты, девка, имей терпеж, иначе царства небесного не дождешься. Я ж ясно толкую – нету змеевников. Стало быть, и сражения не было. Все живы, все здоровы. Назад идут. Вот как.

Общий вздох облегчения пронесся над площадью. Новость тут же принялись передавать дальше, и до тех, кому не хватило места у колодца, она дошла в причудливом, едва ли не сказочном виде – мол, то ли отравились все змеевники, то ли друг друга порезали, то ли сгинули в ледяных ущельях Экваториального хребта.

Один из немногих на площади мужчин, шорник Байнак, высокий, плечистый, но не попавший в народную милицию из-за покалеченной ноги, пробрался сквозь тесные женские ряды и тронул старуху за плечо:

– Уважаемая, а как так получилось? Может, отошли они, бандиты-то эти? Рассеялись, чтобы потом в тыл нашим ударить?

– Да вы ж дослушайте, торопыги! – рассердилась бабка Гликерья. – Гонец сказывал, что от фермеров тамошних известно стало – напали на змеевников какие-то люди. Вроде бы из Кустолесья они пришли. А вел их, и это верно, потому как видели это люди, атаман кустолесский, по имени Парис. Только он не по своей воле вел – его Тряпочник заставил, вот как!

– Тряпочник! Тряпочник! – Это имя полетело над площадью. Женщины произносили его вполголоса, с испуганными лицами. Еще бы! Кто не знает страшную то ли сказку, то ли быль про бесстрашного человека, у которого нет лица, а вместо него висит грязная тряпка с дырами для глаз. Будто бы бандиты-змеевники убили всех его родных, а самого искалечили да бросили умирать. И явилась к умирающему Матушка Мария, и сказала: «Срок твой еще не пришел! Иди и покарай убийц. Не место им на нашей земле!» С тех пор немало подвигов совершил Тряпочник, истребляя бандитов по всей Великой равнине. То здесь, то там дозорные десятки нармильцев натыкались на сожженные лагеря змеевников и их разоренные схроны. Врагов своих Тряпочник не щадил, убивал всех, и старых душегубов, и молодых дурней, что утянулись в степь, прельстившись легким бандитским достатком да лихой воровской славой. Тряпочником пугали непослушных детей. Пословицы про него по степи пошли, одна другой страшнее: «Тряпочник под корень рубит», «У Тряпочника лица нет, а рук в избытке». Когда кто-то пытался сжулить, объегорить другого, люди говорили: «А ну Тряпочник судить придет? Он не простит».

Понятное дело – сокрушить степную вольницу змеевников в одиночку не под силу никому. Имелось у загадочного мстителя и свое войско не войско, отряд не отряд, но две-три сотни отчаянных рубак, все больше из числа пастухов и фермеров, настрадавшихся от бандитов, ушли в степь и объединились вокруг Тряпочника. Однако и с этой армией нечего было и думать сражаться с Бигбрассой – тот выводил на бой свыше тысячи всадников.

Теперь люди слушали бабку Гликерью, затаив дыхание.

– Кустолесский-то атаман, он все тропочки секретные знал. Тряпочник его связал и рот заткнул, чтобы своим он, значит, не крикнул. Ночью подобрались они к лагерю змеевников, доглядных тишком побили и давай по палаткам шарить. Гонец сказывал – почти всех во сне зарезали. А как до укрывища Бигбрассы добрались, тут уж его злодейцы, те, что в чешуйчатых бронях ходят, тревогу подняли. И случилось там побоище такое, что страх просто. Всех звеевников перебили люди Тряпочника – и сами смерть приняли. Я слышала, как гонец про это рассказывал: «Мертвые, – говорит, – лежат там валом, и вал этот выше дома двухэтажного. А Бигбрасса поверх всех!» Вот какое дело великое свершилось, вот какое избавление нам пришло…

Несколько секунд на площади стояла тишина. Ошарашенные услышанным люди молчали, а потом чей-то пронзительный вскрик прорезал воздух:

– Хвала Матушке Марии! Хвала берегине нашей!

Тут же все подхватили этот отчаянный вопль, и над городом зазвучало многоголосье:

– Хвала берегине! Хвала!!!

Жители Каменного форта, как и обитатели других городков и селений, разбросанных вдоль меднодорожной магистрали по Великой равнине, чтили Матушку Марию, называя ее «первой святой земли нашей». К ученью Юного пророка относились здесь без почтения, справедливо считая его вредным и даже «придуманным для змеевников и всякого ворья». И в едва ли не чудодейственном избавлении от бандитской напасти каменнофортцы сразу углядели вмешательство покровительницы всех простых и честных колонистов Матушки Марии, берегини Медеи. Дело было сделано. Снейкеры перестали представлять опасность, на степных дорогах отныне стало спокойно, и люди вернулись к своим повседневным заботам. Зазвенела бадья, зажурчали струи воды. Переговариваясь, женщины расходились по домам, неся своим близким удивительные вести.

К бабке Гликерье, которой заботливые руки Зайнаб уже наполнили два медных высоких ведерка, подошел Байнак. Шорнику не давал покоя один вопрос, и, отчаянно хромая, он догнал старушку, почтительно поклонился:

– Уважаемая, позвольте отнять у вас еще несколько минут вашего, без сомнения, драгоценного времени…

– Ну, чего тебе? – Поставив ведра в пыль, женщина выпрямилась и холодно посмотрела на Байнака.

– А что случилось с Тряпочником? Неужели же он тоже погиб? И если погиб, то кто он? Чье лицо скрывалось за тряпкой?

Старуха усмехнулась:

– Ты, парень, больно много хочешь. Не говорил гонец про такое. Может, и лежит Тряпочник среди прочих мертвяков. Только без тряпки кто его за Тряпочника посчитает-то? А может, ушел в степи, навстречу своей судьбе. Не думаю я, что всех змеевников под корень извели, стало быть, обет его не выполнен…

– Какой обет? – удивился шорник.

– Старые люди поговаривают, – доверительно произнесла бабка Гликерья, снова берясь за дужки ведер, – что был Тряпочник в командовании, в войну за Лимес стоял и тысячи людей ему подчинялись. А когда, значит, убили змеевники семью его, дал он обет святой – истребить их всех. Вот как!

И оставив Байнака одного посреди улицы, старуха поковыляла прочь…

Десантно-штурмовые взводы – главная ударная сила войск Великой Коалиции. Лучшие из лучших. Элита, обученная самому сложному из военных искусств – искусству побеждать.

Тихая ночь или залитый солнцем полдень – неважно. Зеленоватая Церера или кирпично-красный Арест – не имеет значения. Мирный город на райском побережье в тропиках Артемиды или укрепрайон меж засыпанных полярными снегами горных хребтов Гермеса – никакой разницы.