Вадим Полищук - Республиканец-2

Проснулся Вольдемар от боли в правой руке, причем именно проснулся, а не пришел в себя. Повернув голову вправо, увидел главного врача базы, вытаскивающего иглу шприца из руки.

— Проснулись? Вот и прекрасно. Как самочувствие?

— Еще не понял.

Вольдемар некоторое время прислушивался к собственному телу.

— Левая нога болит, правую почти не чувствую со спиной что-то не так.

— Болит? Это хорошо, что болит, это очень хорошо.

— Доктор, что со мной?

— Да как сказать... - замялся врач.

— Говорите как есть, - потребовал Дескин.

— У Вас позвоночная грыжа, компрессионная травма обеих ног, мелкие осколки я уже вынул, их можно не считать.

Осознав сказанное, Вольдемар задал только один вопрос.

— Я смогу ходить?

— С большой долей уверенности я могу сказать, что инвалидная коляска Вам пока не грозит. Чувствуете?

Врач уколол большой палец на правой ноге.

— Да, не очень хорошо, но чувствую.

— Вот видите, значит, сжатие позвоночного столба не слишком сильное. Однако Вам все равно предстоит сложная операция. Насколько я знаю, Ваша страховка покроет затраты на операцию, но советую найти клинику получше. Здесь я Вам помочь ничем уже не могу, первым же транспортом Вас отправят на Леду.

— Спасибо доктор. Вы не знаете, что взорвалось в кабине?

— Пиропатрон отстрела аварийной капсулы. Электронщики уже потрошат бортовой компьютер Вашего истребителя, но дело, похоже, в дефектном детонаторе.

Раньше такого на истребителях не случалась. На старых "ратах" аварийная капсула и система ее отстрела считались супернадежными, и ни о чем подобном Вольдемар не слышал. На новом истребителе решение на отстрел принимал не пилот, а компьютер. Если компьютер здесь не причем, то значит, дефектным был сам пиропатрон. Корпорация Кагершема отказалась продать конкурентам надежный, хорошо отработанный узел и тем пришлось создавать его заново, с нуля. И вот результат. Кагершемам все-таки удалось достать его, пусть даже таким путем. С собственной судьбы мысли Дескина свернули на результаты атаки.

— Чем закончилась атака? Потери большие?

— Больше, чем хотелось бы. Потребовалась вторая атака. От истребителей осталась половина, почти все поврежденные. Штурмовиков уцелело всего семь. Да и то сказать уцелело, механики говорили, что два все равно пойдут под списание. Десятка полтора живых пилотов подобрали спасатели, еще четверых нашли мертвыми, остальные пропали. Так что, Вы у меня не единственный пациент и Вам еще повезло.

— Мы все-таки победили, - слабо улыбнулся Вольдемар.

— Можно сказать и так. Последнюю базу ансарцев разнесли буквально на куски, самих их из системы вымели, планета теперь наша. А чему Вы радуетесь.

— Еще одна война закончилась.

— Да, Вы правы. Война действительно закончилась, но не для Вас. Вам еще предстоит повоевать за свое здоровье, а сейчас отдыхайте. Укольчик сделать?

— Спасибо, не надо.

— Отдыхайте.

— Ну, что же, господин Дескин, я могу посоветовать Вам, не торопиться с операцией. Уже неделю Вольдемар лежал в нейрохирургическом отделении частной клиники. Эту клинику ему порекомендовали как самую лучшую на планете Леда, специализирующуюся именно на проблемах позвоночника. Всю эту неделю его таскали по всевозможным обследованиям и томографиям, взяли кучу анализов, а заодно облегчили текущий счет страховой компании на весьма солидную сумму. Дескин уже заподозрил, что лечение придется потратить еще и собственные средства. Полугодовой контракт пилота истребителя был неплохо оплачен, так что должно хватить. И вот, наконец, обследование закончено, диагноз поставлен, осталось выслушать "приговор" лечащего врача.

— Ваше состояние лучше, чем мы предполагали, Ваш организм обладает очень мощной способностью к самозаживлению. Поэтому давайте попробуем использовать эту способность, и не будем травмировать его хирургическим вмешательством. Сделаем Вам вытяжение, пройдете курс мануальной и физеотерапии. А под нож лечь никогда не поздно.

Вольдемар дослушал врача до конца и задал наиболее занимавший вопрос.

— Скажите, доктор, когда я смогу встать на ноги?

— Месяца через два, в крайнем случае, через три. А до этого строжайший постельный режим и процедуры.

Такой срок вполне устраивал Вольдемара и он рискнул задать еще один вопрос.

— А я смогу летать?

Прежде чем ответить, врач задумался на несколько секунд.

— Это я смогу Вам сказать ближе к концу лечения, но, скорее всего, ответ будет положительным. Не сразу, конечно, и если будете соблюдать все мои предписания.

— Буду, доктор, обязательно буду, до последней запятой буду соблюдать - оживился Дескин, - Вы еще меня другим пациентам в пример ставить будете.

Врач слегка удивленно изучил лицо Вольдемара, пристально посмотрел в глаза.

— Ответьте мне на один вопрос, - доктор сделал паузу, тщательно подбирая слова для вопроса, - Вам непременно нужно вернуться за штурвал истребителя?

— Да, - подтвердил Вольдемар, - очень нужно.

— Зачем?

Вот тут Дескин серьезно задумался. А, в самом деле, зачем? Эта война уже, по сути, закончилась. Другой, вроде, не предвидится. Можно найти себе какой-нибудь локальный конфликт, но опять же, зачем? Стать наемником и убивать за деньги? Противно. Да и возраст уже близок к предельному для пилотов. Перебрав несколько вариантов, Вольдемар, наконец, выдал.

— У меня нет ответа на Ваш вопрос, доктор.

Шлеп, шлеп, стук, шлеп, шлеп, стук. Преодолевая слабость в мышцах ног, атрофировавшихся за время долгого пребывания на больничной койке, Вольдемар опираясь на палку, медленно брел на процедуры. Медленно, неуверенно, но сам, без посторонней помощи. Благо боли в позвоночнике уже не мучили, и нервная деятельность нижних конечностей восстановилась полностью, или почти полностью. И шрамы от мелких осколков внутренней обшивки кабины на правой ноге зажили и уже были почти не видны. А вот травма мягких тканей правой ноги, к удивлению врачей, поддавалась лечению с большим трудом.

Шлеп, шлеп, стук. Восемьдесят пять метров больничного коридора от палаты до процедурной. Хорошо, что нет никаких лестниц, только ровный и гладкий пол коридора. Шлеп, шлеп, стук. Очень хотелось остановиться и отдохнуть, но Вольдемар боялся, что после остановки не сможет двинуться дальше. Собрав всю волю в кулак, и сжав зубы, он продолжал движение к цели. Шлеп, шлеп, стук. Дверь в процедурную уже хорошо видна. Какая же длинная эта дистанция, целых восемьдесят пять метров. Раньше такое расстояние преодолевалось играючи, минута и готово, не торопясь и не напрягаясь. Теперь на эту дистанцию он проходил минут за десять-двенадцать с полным напряжением сил. Ерунда, в первый раз он ее вообще преодолеть не смог, а сейчас каких-то десять минут.