Потеряные

— Ты что? — сорвалась Трава, — куда уходить? Они нас найдут, нас откопают, я никуда не пойду…

— Ну и сиди тут, как дура, подохнешь от голода и жажды. Ты что, не понимаешь, что не нас нужно откапывать, а их? Это они здесь закопаны, а мы можем идти, куда хотим. Они сами виноваты, Рекс же предупреждал…

— Заткнись… — голос Тира звучал приглушенно и очень устало. — Девчонки напуганы и растеряны. Имей совесть. Я понимаю, что ты как раз и собирался уходить, ну и уходи, тебя же никто не держит, только оставь немного еды, ты поохотишься по дороге. Мы не можем просто так оставить родных, мы должны попытаться найти другой проход. Я попробую найти.

— Да вы поймите, дебилы, — призрачный налет цивилизованности стремительно слетал с раздраженного Парда, который ощущал свою правоту, как никогда, и никак не желал прислушиваться к сантиментам остальной группировки. — Мы потеряем здесь кучу времени, выпьем всю воду и съедим всю еду и потом все равно будем вынуждены уйти, только выжить будет потом совершенно невозможно, потому что сядут батарейки в фонарике, потому что не останется безопасной пищи и воды, потому что у нас не останется сил.

Тут Рысю прорвало. Флегматичная девочка вдруг судорожно вздохнула и расплакалась такими по-детски безутешными слезами, что растерянный Пард сразу остыл. У всех тоже сперло дыхание, и некоторое время в напряженной тишине катакомб было слышно только, как тоненько подвывая, взахлеб рыдала двенадцатилетняя мутантка, только что осознавшая, что обратной дороги к привычной жизни нет. Нет пути к дерматиновой полке, застеленной стареньким спальником, к уютному сидению на папиных коленях по-вечерам, когда мама читает очередную книжку в тусклом свете масляного светильника, к запаху маминых волос, которые почему-то всегда пахли сладковато-нежным незнакомым запахом, присущим только ей, к шкрябанию летописей на стене за вагоном … Тихонечко начали сопеть носами и Близнецы. Вымотанный бессонной ночью Тир тоже ощутил предательское свербение в носу, но сейчас он понимал, что не может позволить себе реветь, как девчонка. А потом, до него начало доходить, что Пард не так уж не прав.

— Пард, давай отойдем…, — предложил Тир, — не надо нервировать девчонок, они ни в чем не виноваты, не ори на них.

В месте, где сидели подростки, коридор плавно изгибался и просматривался в обе стороны не более чем на 10 метров. Так что, сделав несколько шагов, ребята уже были вне пределов видимости. Зато слышно их было отлично. Полуоглохший Пард, независимо от своих стараний, говорил очень громко, почти орал, Тир отвечал ему тихим усталым голосом. От желания услышать о чем спорят мальчишки, общий плач постепенно прекратился. Через некоторое время было решено остановиться на том, что один день Тир и Пард ищут проходы и стараются как-то просигналить во-внутрь, что они живы, а остальные сидят и их ждут. А в случае неудачи, делают так, как предложил Пард, то есть пытаются найти людей и помощь. Когда парни, вернувшись обратно, объявили о своем решении, Трава напряженно спросила:

— А фонарик у нас один?

— Черт, я не подумал, что вам нужен фонарь, — чертыхнулся Тир, — а без фонаря вы не можете посидеть?

— А если на нас нападут мутанты? — впервые подал голос кто-то из Близнецов? Они все это время перешептывались друг с другом, никак не участвуя в возникшем конфликте, как будто это их совершенно не касалось.

— А потом, нужно взять хотя бы Рысю. Она будет писать на стенах, что мы живы. Вдруг они выйдут, хоть будут знать, что мы выжили… — голос Травы опять предательски задрожал, а притихшая было Рыся опять тоненько завыла.

— Ладно, пойдем все вместе, — подытожил Пард. Только поедим пока и попьем.

Ребята успокоились как то сразу, когда появился вполне определенный план, который подразумевал хоть какую-то отсрочку и надежду. Они деловито поели. Кривящуюся от боли Траву опять смазали волшебной мазью. Изодранную и вставшую колом от крови и грязи тунику признали негодной, и девушку переодели в тельняшку того же Парда, поскольку куртку он хотел во что бы то ни стало вернуть себе. Лицо Тира распухло и было украшено живописными синяками и кровоподтеками, но ничего более серьезного не обнаружили. Остальные отделались ссадинами локального значения. Когда беспокойство, нарастая постепенно, стало уж совсем нестерпимым, подростки двинулись за своим предводителем.

«Мы все еще идем. Сегодня нашли воду. Ребята говорят, что пить ее нельзя, она возможно, радиоактивная. Но пить очень хочется, наверное, попробуем. Еще закончилась еда, а нам никто не попадается. А мы еще мутантов и крыс боялись. Тир всегда знает куда идти и где наш дом, а Пард говорит, что это еще не факт, проверить то невозможно. А Трава говорит, что мы еще ни разу не наткнулись на собственные следы…». Рыся привычно ваяла на стене очередное послание. Она это делала на каждом привале, раздражая царапанием когтей по бетону даже терпеливого Тира. Но решили, что это ее успокаивает и, главное, она дает надежду, что если их будут искать, то смогут найти. По пути Рыся тоже оставляла глубоко врезанные в бетон стрелки, на всякий случай. Так вот этих стрелок они больше не видели. «А еще Пард вставил последнюю батарейку в фонарик. Тир сказал, что мы мутанты, а значит приспособлены выживать в трудных условиях, но мне кажется, что это он нас успокаивает. А Пард все время ругается и грубит, и мальчишки часто ссорятся».

Ребята шли уже второй день, пробираясь по бесконечным коридорам и не встречая ни души. Прошли они не много, поскольку выложенный кафелем коридор постепенно поднимался вверх и Тир сказал, что выше идти опасно, нужно спуститься на другой уровень. В свое время Рекс посвятил достаточно много времени, чтобы как можно более подробно просветить ребят по поводу подземелий московского метрополитена. Конечно, карты местных катакомб и коммуникаций ни у кого из них не было, однако у московских диггеров были свои секреты. А со способностями Тира к определению пустот и проходов и чувством направления, вообще проблем не должно было бы возникать. Но во многих местах проходы были обрушены, и ребятам приходилось искать другие ответвления бесконечной сети коммуникаций огромного города. Во многих круглых бетонированных тоннелях пролегали нетронутые кабели, только во многих местах погрызенные крысами. Крысы тоже пока не попадались, что вызывало беспокойство у старших. Еда кончалась, и отсутствие всяческой жизни в тоннелях могло стать для них губительным. Нетронутость кабелей тоже не вызывало оптимизма. Пока об этом не говорилось вслух, но Пард и Тир догадывались, что если бы здесь проходили люди, скорее всего они бы как-то распорядились таким добром. Можно было предположить, что здесь людей не было со времен взрыва.