Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея (сборник)

— Что вы несете? — председатель поморщился. — Где остальные врачи?

— Остальные? — Хлюдов глотнул прямо из горлышка, крякнул и поднял на Астахова красные глаза. — Остальные… эвку… эваук… уируются… нету, в общем, остальных! А что, вы мне не доверяете? Пра-ально… Я вам тоже не доверяю. Сначала вы у меня Галку увели, потом нас всех под монастырь подвести хотели… Что, скажете, я не прав? Галка змеища, конечно, но она моя жена! Понимаете, Астахов, моя! Моя, а не ваша!

Он попытался ухватить председателя за рубаху, но тот пресек пьяную попытку и сам прижал его к стене.

— Хлюдов… — председатель надавил предплечьем доктору на горло. — Вы знаете, где сейчас ваша жена?

— Сука… — прохрипел Хлюдов. — Я догадываюсь…

— О чем ты догадываешься, образина?! — Астахов усилил нажим.

— В твоей… койке… — глаза доктора полезли на лоб.

— Вперед! — председатель швырнул его к дверям. — Открой багажник, сволочь!

Доктор, слегка протрезвев, доковылял до машины и нехотя поднял заднюю дверцу. Несколько секунд он стоял, тупо глядя на тело бывшей жены, а затем издал сиплый звук, словно из него выпустили весь воздух, и шагнул назад.

— Это… не я…

— Ты ездил в лес?!

— Я… да… нет! Я уговаривал ее поехать со мной, но она отказалась! И тогда…

— И тогда ты ее задушил?!

— Я просто вернулся! Это подтвердит любой, кто был на сельхозплощадке! И не смейте меня обвинять!

Хлюдов вдруг стал на удивление трезвым. У Астахова даже мелькнула мысль, что вначале он больше изображал пьяного, чем был таковым на самом деле.

— Ты хорошо устроился, все твои свидетели разъехались, — усмехнулся председатель. — Но меня ты не проведешь!

— А-а, понима-аю, — Хлюдов прищурился и погрозил ему пальцем. — Лучшая защита — нападение? Только не выйдет ничего, господин председатель! Думаете, нашли кого послабее и теперь можно все грехи на него списать? Не получится! Я не Бочкин, я за вас отдуваться не намерен! Ведь это вы ее убили! Сами! Чтобы никто о вашем заговоре не проболтался. А теперь все на ревнивого мужа списать хотите?! Не получится! Я вам не Галя, я буду драться!

— Что ты несешь, идиот?! — взорвался Астахов, надвигаясь на доктора со сжатыми кулаками. — Что ты мелешь?! Совсем уже мозги проспиртовались?

— А что? — врач проворно отпрыгнул в глубь приемного покоя. — Скажете, не так было? Сначала вы скрыли правду о катастрофе, затем оставили пилотов умирать, что вам стоит убить свидетеля? До Валеры вы пока не добрались, он на виду, но и его черед придет! Когда вы планируете его убрать? Наверное, как только начнется бомбежка, так?

— Я тебя… я тебя сейчас… — Астахова просто трясло от гнева.

— Что вы меня «сейчас»? — Хлюдов вдруг прекратил отступать и вынул из-под полы короткий, но увесистый ломик. — Еще шаг — и я тресну им тебе в лоб!

Председатель остановился. Но не потому, что испугался угрозы. Он узнал эту железяку. На ней крупно был выбит номер его машины.

— Узнал? — доктор ухмыльнулся. — И домкрат у меня. В надежном месте. Только попробуй меня тронуть, и подробный рапорт о твоих художествах ляжет на стол Ивану Алексееву! Вот уж удивится наш доблестный спасатель. Особенно когда обнаружит по указанному в рапорте адресу домкрат, царапины на котором полностью совпадают с таковыми на шлюзе веронского корабля. А будешь и дальше меня задевать, я твою вину в убийстве Галины докажу! Назад!

Астахов разжал кулаки и сделал пару шагов назад. Насколько до приезда в больницу он был уверен, что Галю убил Хлюдов, настолько же он не верил в это сейчас. Доктор был полнейшим дерьмом и жену свою давно уже не любил и даже не ревновал, а лишь бесился оттого, что она его бросила, но Астахов чувствовал, что убийца не Хлюдов.

Но кто, если не врач? Кому помешала эта безобидная женщина? Попала под горячую руку колонистам, забиравшим с лесной площадки своих детей? Перед ними она ни в чем не провинилась. Тогда кто? Пока в голове у Астахова не было ни одной версии.

Председатель подошел к машине и осторожно поднял тело Галины на руки.

— Куда отнести? — мрачно спросил он.

— В морг, — Хлюдов тоже обмяк и вяло шевельнул рукой, указывая направо по коридору. — Вторая дверь…

На пороге недостроенного командного бункера Астахова встретил Иван. Как-то само собой получилось, что бывший офицер назначил себя командиром оставшихся в колонии ополченцев, и никто этого решения не оспорил. Спасатель был сосредоточен и деловит, но не особенно бодр. Объяснялось это просто: в подчинении у нового командующего силами самообороны Гармонии осталось не больше двух десятков человек.

— Боевые возможности колонии сведены до минимума, — проводя председателя по бункеру, сказал Алексеев. — На постах остались только наиболее самостоятельные подростки, операторы боевых лазеров и запуска ракет да несколько колонистов из бывших военных. Один залп мы дадим, а вот дальше…

— А дальше будем молиться, — негромко закончил Астахов.

— Вы умеете? — спасатель покачал головой. — Да и кому? Гармония слишком молода, чтобы на ней завелись боги.

— Этот бункер выдержит ответную атаку?

— Нет, — честно признался Иван. — Это пока лишь остов сооружения. Впрочем, мы бы его все равно не достроили. Слишком мало было времени. А как там дела у Валеры? Я хотел установить прямую связь с его компьютером, но программы секретной техники плохо согласуются с нашими, а все специалисты по этой теме уехали.

— Валера уже на месте, выглядит, правда, не лучше, чем утром, но все-таки вздремнул, поел. Теперь снова пялится в экран и перебирает диапазоны. Кроме четких отметок флота чужаков, ничего не обнаружил. Фил, кстати, сбежал. Радиоузел пустовал пять часов подряд.

— Мне доложили, — Иван поморщился. — У Фила жена на девятом месяце. Конечно, это его не оправдывает, но… Надеюсь, за это время мы ничего не пропустили.

— Ну, раз сигнала не было двое суток, логично предположить, что не поступил он и в последние пять часов.

— Больше ничего не произошло? Кто остался в городе?

— Только Хлюдов. А из происшествий… — председатель тяжело вздохнул. — Погибла Галина…

— Как?! — Иван остановился. — Что значит — погибла?!

— Я пока точно не знаю — как, Хлюдов отказывается делать вскрытие.

— Это же его долг!

— Это его жена, понять можно. К тому же он педиатр, а не патологоанатом.

— Но предположение у вас имеется? Одно дело, если произошел несчастный случай, а если это убийство? Когда человек умирает насильственной смертью, стоит задуматься, а не грозит ли опасность другим людям.

— Я это понимаю, — Астахов неуверенно пожал плечами, — но я не судмедэксперт. У нее на шее какие-то пятна, похожи на следы пальцев. Первой была мысль об удушении, но, может, это трупные дела?