Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея (сборник)

— Что? — удивился Владимир.

Одеты эти люди были хорошо, для сотрудников секретных государственных органов даже чересчур. А вот речь начинала их выдавать. Слишком вольная. Кто были эти люди, запросто конфликтующие с чекистами, одетые как бизнесмены средней руки, но выражающиеся как бандитская шпана?

— Что, что, — угрюмо буркнул Буер. — Препятствуете работе правоохранительных органов, гражданин.

— А разрешите поинтересоваться, каких конкретно органов? — Лавров обращался больше к Ивлеву, чем к его подчиненному.

— Специальное Агентурное Управление, — старший оперативник показал удостоверение гособразца.

— Странно, раньше не слышал, — Владимир внимательно изучил «корочки». — Это взамен чего?

— Это само по себе, — ответил Ивлев. — В дополнение ко всему.

— Не многовато будет? ФСБ, милиция, служба охраны, полиция, минюст, спецназы всякие… Куда больше-то?

— Вопрос не ко мне, — Ивлев, нависая, оперся о стол, за которым сидели Буер и Лавров. — Так где пленка, Владимир Николаевич? Вы намерены предпринять действия, направленные на подрыв государственной безопасности? Тянет на измену Родине. Это знаете сколько лет строгого режима?

— Не было никакой пленки, — Лавров нахмурился. — И вообще… ни слова больше не скажу без адвоката и внятного обвинения.

— Надо же! — фыркнул Буер. — Насмотрелись америкосовских фильмов и думают, у нас теперь то же самое. Демократы хреновы.

— Буер, погуляй, — Ивлев уселся за стол.

Буер еще раз фыркнул и отошел к группе сотрудников, тщательно роющихся в багаже.

— Я требую адвоката! — предупредил Лавров.

— Я хочу просто поговорить…

— Нет смысла, — отрезал Владимир. — Либо вы соблюдаете закон, либо действуете, как террористы, и тогда нам тем более не о чем говорить.

— Я готов соблюдать закон, но и вы будьте законопослушны, господин Лавров.

— Я не совершал ничего противоправного, — Лавров сложил руки на груди. — Разговор окончен.

— А если мы докажем, что вы были в сговоре с террористами и фотографировали по их заказу?

— Вы рехнулись? — Владимир выкатил глаза, но быстро что-то сообразил и махнул рукой. — Все равно у вас нет пленки!

— Мы ее найдем, — заверил Ивлев. — Но если это произойдет без вашей помощи, ждите обвинения в пособничестве террористам.

— Пленка ничего не доказывает, — хладнокровно парировал Лавров. (Но чего ему стоило это хладнокровие!)

— А если мы подкрепим улику признательными показаниями?

— Моими? — Владимир усмехнулся. — Я ни в чем не признаюсь.

— А показания свидетелей?

— Любой пассажир скажет, что я не имел с бандитами никаких контактов!

— А я уверен, что трое или четверо скажут обратное.

— Бред! — выдержка Лаврову наконец изменила. — Это… наглое давление! Вы ведете себя, как… как… душегуб из сталинского НКВД! Вы меня не запугаете!

— Подумайте, Лавров, — продолжил наседать Ивлев. — Вспомните запечатленные вами кадры. Кто дал террористам отпор? Кто были эти бесстрашные и сильные агенты? Голливудские громилы?

— Нет, — Владимир зажмурился.

Ему не хотелось вспоминать увиденные во вспышках картины. Слишком тяжело было поверить в такую жуть. Милая стюардесса и лежащий у ее ног бородатый бандит, вспоротый от пояса до горла собственным кинжалом. Или второй пилот, на первый взгляд — примерный работяга и отец семейства, а рядом обезглавленный труп террориста, который застрелил стюарда, когда спецназ хотел пойти на штурм. И тот совсем юный, но крепкий парнишка в спортивном костюме с логотипом национальной сборной, который одним движением свернул голову третьему бандиту и превратил в месиво голову четвертого, используя в качестве биты обычный двухлитровый огнетушитель… Кто и как расправился с пятым, Лавров не видел, но подозревал, что и тому выпало умереть страшно и бесславно.

— Вспомнили? А теперь скажите, неужели вы действительно думаете, что мы не заставим вас признаться? Или не найдем пару-тройку лжесвидетелей?

— Вы… изверги… — Лавров стиснул зубы и помотал головой. — Вам это с рук не сойдет… Такие эксперименты, это… дикость!

— Какие эксперименты? — Ивлев откинулся на спинку стула и дружелюбно улыбнулся. — Где пленка, Владимир Николаевич?

— Я сунул ее в карман мужчине, который курил в тамбуре зала вылета.

— Ой, как скверно, — искренне огорчился Ивлев, глядя на часы. — Буер!

— Я, — сотрудник мгновенно подлетел к столу.

— Срочно выясни, какие рейсы отправились в последние полчаса.

— Все задержанные, — вместо Буера ответил вошедший в зал Борис. — Что, Ивлев, снова облажался?

— Я тут допросил…

— Я слышал вашу беседу, — оборвал его Борис. — Допрашивал ты нормально, вот только надо было сначала мозгами пошевелить. Куда мог подевать кассету наш правдолюб, кроме как выбросить или сунуть кому-то в карман? А с кем и когда он встречался по пути от самолета в этот вонючий зал? Только с вылетающими пассажирами в момент его неудачной попытки к бегству… С кем приходится работать!

Он с фальшивым пафосом всплеснул руками и склонился над Лавровым.

— Тебя, урод, я лично придушу… как только придет время.

— Я попросил бы… — Владимир поднял на него смелый взгляд, но осекся.

Борис смотрел, не мигая и абсолютно без эмоций. Словно мертвец. Или… на мертвеца. Осадив строптивого пассажира, Борис вернулся к Ивлеву.

— Пять рейсов ушли один за другим. И все пассажиры этих рейсов толклись в зале вылета одной дружной компанией. Соображаешь, что это значит?

— Придется встретить пять рейсов в городах прибытия и вычислить нужного мужчину по особым приметам, — не слишком уверенно ответил Ивлев.

— Ага, по особым приметам, — Борис схватил подчиненного одной рукой за лацканы пиджака. — По каким, хотелось бы узнать?! По зеленой куртке и наличию вредной привычки? А если в городе прибытия будет плюс тридцать в тени и куртку он снимет? И сигареты у него закончатся, а табачные киоски закроются на переучет!

— Что же делать? — Ивлев нервно потер руки.

— Встречать, — ехидно ответил Борис. — Больше нечего. Связывайся со всеми городами, объясняй координаторам, что к чему. Потерять эту пленку нам никак нельзя. Слишком уж откровенные на ней кадры.

— А этого куда? — хмыкнул за плечом растерянного Ивлева Буер.

— А этого в пионерский лагерь, на витаминотерапию, — жестко приказал Борис. — Пока не забудет все, что видел, будем лечить…

— Вы не имеете права! — вскинулся Лавров.

— Сидеть! — рявкнул Борис. — Будь ты нормальным пассажиром, все обошлось бы парой противошоковых доз. Вон, как у всех… — он кивнул в сторону прочих экс-заложников. Те сидели в креслах и мирно дремали. — Через пару часов они очнутся и полетят домой. Без неприятных воспоминаний, довольные и счастливые. А тебе придется задержаться и отнюдь не на два часа. И дозу ты примешь не одну и не две. Благодари свое любопытство и репортерскую жилку…