Вячеслав Шалыгин - Провокатор

«Это какой Воронцов, тот самый Ночной Потрошитель, которого так боятся серпиенсы? И тот самый, который расстрелял Грина? Ах, какой дважды герой! И какой красавец, два метра ростом, косая сажень в плечах. Ну, настоящий герой! Дайте пожму ему руку. Неделю мыть не буду! Хотя нет, все-таки помою, какой-то серой от него попахивает… слегка. Ну, да герою простительно».

Фил незаметно хмыкнул и вдруг понял, что в животе снова потеплело, руки больше не дрожат, а из всех переживаний осталось только сочувствие бывшим товарищам. Им ведь грех на душу брать, тяжело это, даже если ты уверен, что прав. И к Воронцову, железному человеку с тяжелой рукой и припаянной башкой, тоже ничего, кроме сочувствия, не осталось. Он ведь так никогда и не поумнеет, а это еще хуже, чем грех на душе. А уж к Вике…

Понятное дело, мыслей Фила никто не улавливал, по лицу тоже вряд ли кто-то умел читать — да и не смотрел на него никто, только косились — но одновременно с приговоренным перестали мандражировать и палачи.

— Слышь, Ворон, — коротко откашлявшись, позвал Боря. — Ну, чего, включаем?

— А готово? — Воронцов поиграл мерзлой березовой веточкой.

— Полный онлайн, — заверил Борис, открывая заслонку объектива простенькой на первый взгляд видеокамеры. — Сразу на «тьюб» пойдет и на «мобильный репортер».

— Значится, так тому и быть, — явно пытаясь подражать известному киногерою, сказал командир. — Врубай! Маски надеть!

Бойцы натянули черные шапочки-маски и взяли наизготовку «калаши». Все, кроме Вики. Она даже не шевельнулась, так и стояла, безучастная и отрешенная, глядя куда-то в глубь холодной лесной чащобы.

Фил ожидал, что следующим кадром будет крупный план щелкающих переводчиков огня и клацающих затворов, но Воронцов с командой промедлил — Боря подал командиру знак, что у него какие-то нелады с аппаратурой. Танк, воспользовавшись паузой, опустил автомат и легонько толкнул в плечо Вику.

— Маску надень.

— Что? — В чудесных голубых глазах девушки, наконец, появилась искра мысли.

— Маску надень, в эфир выходим.

— Я… — Вика на миг зажмурилась. — Я просто отвернусь.

— Не дури. — Танк понизил голос. — Такие правила, ты же знаешь. Тоже под трибунал хочешь?

— Тоже? — Вика вдруг вспыхнула и пошла багровыми пятнами. — Тоже?!

Фил встревожился. Что будет дальше, он знал не понаслышке. Если Вика заведется, плохо будет всем, но в первую очередь ей самой.

— Марта, спокойно! — окрикнул ее Воронцов.

— Пошел ты! — зло щурясь, прошипела Вика. — Я тебе не Марта! Козу свою Мартой называй, козел драный! И маску надевать я не буду! Положить на ваши правила!

— А есть что положить? — неожиданно спросил кто-то за спиной у Воронцова.

Бойцы, как по команде, развернулись кругом и вскинули оружие. Незаметно подкравшийся к лобному месту человек медленно поднял руки и осуждающе качнул головой.

— Дети вы еще. — Он снисходительно хмыкнул и, не мигая, уставился на Воронцова. — Давай, Ворон, командуй, пока они не пальнули с перепугу.

— Опустить оружие, — приказал Воронцов. — Здравия желаю, товарищ Дед.

В его голосе слышались нотки недовольства. Тем не менее дальше он повел себя так, будто заранее знал, что в нужный момент на сцене появится седьмой и что им будет конкретно этот дядька средних габаритов, неопределенного возраста, со слабо запоминающейся внешностью и с абсолютно невыразительным голосом. То есть «товарищ Дед».

Ворон перехватил автомат за цевье и протянул незнакомцу руку.

— Привет. — Дед пожал руку командиру и кивнул бойцам. — Продолжайте.

— Наладил? — Воронцов строго взглянул на Бориса.

— Все пучком! — Боря снова взял наизготовку видеокамеру.

— Хорошо устроился, — вдруг сказал Дед. — Все, значит, стреляют, а ты снимаешь?

— А чего, есть другие предложения? — Боря нагло вытаращился на незнакомца. — Снимайте сами, если так.

— Нет, снимай ты. Остальные тоже расслабьтесь. — Дед перевел взгляд на Вику и ткнул в ее сторону указательным пальцем. — Вот она будет стрелять. Одна.

— В смысле? — встрепенулся Воронцов. — Погодите, товарищ полковник, что это вы тут командуете? Это моя операция! И подчиняюсь я временно только приказам трибунала.

— Операция твоя. — Дед кивнул, не отводя при этом взгляда от Вики. — Подчиняйся, кому положено, не возражаю. А стрелять будет она.

Девушка все еще шла пятнами, но уже не такими контрастными, и смотрела не на ребят или загадочного Деда, даже не на Фила, а в небо. В серое пасмурное небо, с которого, казалось, вот-вот посыплется мелкий, злобно-колючий снег. В принципе, Фил догадывался, почему она смотрит вверх. Так она себя успокаивала, когда требовалось срочно прекратить злиться. Если при этом еще и глубоко дышать, помогает, Фил знал по себе. Бывало, они делали так на пару. И бывало, не раз. Сложные характеры, ничего не попишешь. Не расставаться же из-за этого. И подолгу дуться друг на друга — тоже не вариант. А так: вышли на балкон, «продышались», глядя на небо, потом извинились, закрепили мир ураганным сексом (однажды прямо на балконе), и все, полное взаимопонимание до следующей ссоры. Всегда срабатывало.

Почти всегда, если учитывать последний раз, когда Вика узнала, что Фил натворил. После такого облома ни о каком примирении не могло быть и речи.

В общем, сейчас Вика старалась успокоиться, и делала она это явно по молчаливому приказу Деда. Филу стало даже любопытно. Получалось, что Вика и Воронцов знают этого человека, причем в иерархии Сопротивления он стоит довольно высоко. Но почему тогда с ним не знаком Филипп? Ведь он-то был вхож на самый верх, не в пример Ворону и Марте!

Фил прокрутил в памяти все, что смог, но не припомнил даже упоминаний о боевом товарище по кличке «Дед». Среди политических лидеров Сопротивления таких странных кадров тоже вроде бы не было. Может, это был кто-то из отряда экономической поддержки? Но тогда какого черта он забыл здесь, в лесу, на месте будущей казни предателя, да еще перед камерами. Зачем ему светиться?

Опять же — поведение Вики. Так резко осадить вспыльчивую красотку не мог даже сам Филипп в лучшие годы их совместной жизни. А уж заставить ее сделать что-то против воли… Грин, например, не мог вообще никогда. Это было нереально. Хотя, возможно, дело в том, что он и не пытался. В любом случае, этот Дед просто посмотрел ей в глаза, и пламя будущего скандала угасло, едва занявшись.

— Нет, Дед, не пройдет этот финт, она не станет стрелять одна. — Упрямый Воронцов помотал головой и обернулся к девушке. — Так, Вика?

— Стану, — ледяным голосом неожиданно заявила Вика. — Могу вообще голыми руками задушить!

Фил поежился. Рухнули все надежды на остатки светлых чувств, скрытые у Вики глубоко в душе. Во взгляде бывшей девушки действительно была отрешенность, но не от происходящего, а от бывшего парня. Никакой маскировки, все как есть, взаправду, только холод и равнодушие. Осознавать это было больно.