Владимир Колычев - Блокпост

Похоже, зомби – привычное явление для этих мест. С блокпоста они убрались, но это не значит, что ночью у них не возникнет желания вернуться обратно. Соберут свою полумертвую рать и громко заявят о своих правах.

А ночь уже скоро; заставу окутает тьма, а у нас, увы, нет электричества. Отсутствуют и прожекторы, чтобы осветить подступы к заставе. О приборах ночного видения и говорить не приходилось. Об осветительных ракетах тоже. Был только прицел ночного видения на исправном бронетранспортере, но я не мог оставить пулеметную установку без глаз. Свечей тоже мало, и штурмовые фонари не у каждого бойца. Небо же затянуто тучами, и ночь наверняка будет безлунной.

Мы обследовали блокпост, теперь нужно навести здесь порядок – провести генеральную уборку, очистить территорию от мусора, вымыть окна. Может, нас и бросили на произвол судьбы, но все же мы люди военные, приученные к порядку, так что бардаку – бой.

Я бы не сказал, что застава досталась нам в разграбленном состоянии. Во всяком случае, мародеры здесь не бесчинствовали. Но прежние хозяева вывезли отсюда все, что представляло хоть какую-то ценность для обустройства на новом месте, – кровати, столы, стулья, даже про электрическую печь из пищеблока не забыли. Из котельной забрали оборудование. Хорошо, что в сооружениях остались трубы и батареи отопления. А котел и заказать можно. Как и все остальное, чего нам не будет хватать для полноценной жизни…

Я хорошо помнил, как Брыль убеждал нас, что сорок второй-дробь-четвертый блокпост всего лишь законсервирован и большая часть имущества находится под замком на складе, размещенном в подвале столовой. Склад мы нашли, замок сбили, но ничего не обнаружили, кроме хлама из сломанных кроватей, столов, стульев и прочей казарменной утвари. Что ж, буду звонить полковнику, и если он вдруг начнет воротить нос от наших нужд, я ему быстро вправлю мозги. Это я для себя не привык ничего просить, но ради своих подчиненных пойду на все. И лучше полковнику не знать, как далеко я могу в этом зайти.

А ведь я чувствовал, что полковник водит нас за нос. Поэтому и не стал отказываться от списанного бронетранспортера, выделенного нам в нагрузку к исправной машине; мы использовали его как грузовик – забили десантные отсеки оружием, боеприпасами, а на броне закрепили походное имущество из того барахла, что не пожалели для нас армейские кладовщики. Отопительные печи, матрасы, одеяла, белье постельное и нательное, мыло, посуда, всякое-разное, необходимое в обиходе. О провизии, конечно же, не забыли, о питьевой воде. Даже позаботились о запасе осиновых дров, которые горят жарко и почти без дыма.

Я развернулся на сто восемьдесят градусов, вышел на край крыши, откуда хорошо просматривались два бронетранспортера. Ими мы перекрыли проход между торцом западного гаража и вторым блоком казармы, откуда на крышу можно было попасть через люк по удобной железной лестнице. Мешки с песком есть, на крыше их уже много, осталось соорудить укрепление вокруг этого люка, чтобы противник не смог попасть через верх в облюбованное нами спальное помещение. Подступы со двора обороняли бронетранспортеры с их мощными башенными пулеметами.

В прошлом на блокпосте размещалась целая рота солдат. Большая часть личного состава была задействована для патрулирования границы, но в любом случае людей для охраны и обороны объекта хватало. Да и в инженерном отношении на заставе имелось все – системы наблюдения, ограждения и сигнализации, минные поля, огневые точки…

Ничего, пока у нас нет возможности держать под контролем весь блокпост, будем довольствоваться малым. А со временем мы обживемся, рассчитаем и расширим свои возможности – восстановим проволочное заграждение вокруг заставы, насытим подступы к ней сигнальными и противопехотными минами. И каждый боец будет работать за троих…

За моей спиной послышался шорох; обернувшись, я увидел Малыша и Титаника, с пыхтением втаскивающих на крышу очередной мешок с песком.

– Все, командир? – устало спросил рыжеволосый детина с изуродованным шрамами лицом.

– Да все, все, сам знаешь, что все. Тут можно целый замок сложить, – опередив меня, звонким фальцетом затараторил его приятель, низкорослый, крепенький паренек точно с такими же увечьями. – Крышу из брезента натянем, пулеметы поставим. Чур, я первый по зосам стреляю!..

– Все? – резко перебил его я.

– Все, – растерянно захлопал глазами Титаник.

Казалось, его удивило, что я посмел остановить его. Но при этом он смотрел на меня снизу-вверх, заискивающе, выгнув шею.

Рослый Малыш производил впечатление человека, чуть более сообразительного, чем его товарищ. Но все равно я считал его, по меньшей мере, не очень смышленым.

Малыш и Титаник призвались из одного района, вместе поступили на контрактную службу, год охраняли запретную зону по внешней стороне периметра, затем им вдруг захотелось попасть в спецназ. Для этого им элементарно не хватало соответствующей подготовки, но ребята решили, что им отказали из-за недостатка боевого опыта. Бедовый Титаник подговорил Малыша сделать себе скарификацию, изуродовать свое лицо «боевыми» шрамами. И сам тоже лег под нож хирурга, который, надо сказать, был гением в своей области. Он сделал на лицах этих остолопов шрамы с рваными, заостренными лепестками, похожие на те, которые оставляет пуля на выходе из жестяной банки. А чего стоил след от «удара ножом» с отслаивающимися от него лохмотьями зарубцованной кожи. А как изумительно им распороли щеки, чтобы стал шире рот. Там были не просто раны, а произведение искусства – как ни пытайся сжать губы, боковые зубы все равно видны, как верхние, так и нижние. Я при всем желании не смог бы изуродовать так даже самого лютого врага. А эти по своей воле сделали из себя уродов. И, можно сказать, добились своего: попали к бывалым спецназовцам, из которых состояла наша группа. Теперь им так же, как нам, предстояло выполнять задачу в глубине Аномалья.

Я показал, где и как укладывать мешки с песком, а сам спустился в казарменный отсек, где бойцы обустраивали свой быт. Скорняк занимался найденными на складе кроватями. Если не удавалось приладить панцирные сетки к железным ножкам, он ставил их просто на ящики, которыми был захламлен двор заставы. Гуцул, Чиж и Шарп находились во дворе; первые двое готовили к бою башенные пулеметы, а третий снимал с бронемашины прожектор, чтобы установить его на крыше.

Не нравилась мне эта затея. Чтобы прожектор светил, нужно постоянно подзаряжать аккумуляторы, а значит, будет работать двигатель, тарахтеть за окном. Хорошо еще, что исправный бронетранспортер был повернут к нам передом – меньше выхлопов просочится в помещение.