Александр Сухов - Тайные боги Земли

Был ясный солнечный денек по-весеннему теплый. Зимнюю меховую куртку полностью расстегнул, и та, хоть по-прежнему и стесняла мои движения, теперь не выглядела уж очень комично. Первым делом решил посетить магазины одежды, поскольку нелепый вид моих одежек здорово меня смущал и вызывал в душе небезосновательные опасения, что моей персоной может заинтересоваться первый встречный милиционер. Здоровенный детина в мятом спортивном костюме и куртке явно с чужого плеча, с приличной суммой в кармане, к тому же без документов – ну чем не кандидат на задушевную беседу с каким-нибудь особо рьяным следователем? На такого и парочку безнадежных «глухарей» повесить одно удовольствие. Поскольку сегодня убивать мне никого не хотелось, пришлось ускорить шаг…

Через пару часов из дверей модного салона одежды вышел не какой-то там бомж, а мужчина вполне респектабельной наружности. На мне как влитой сидел строгий темно-серый костюм, пошитый хоть и отечественными умельцами, но из якобы настоящего английского твида. Под пиджаком темная футболка. На ногах модные английские ботинки. Небрежно расстегнутый черный кожаный плащ, зачесанные назад по последней моде волосы и солнцезащитные очки делали меня похожим на главного героя фильма «Матрица». Насчет внешней схожести с каким-то Киано Ривзом, уверяю, не моя идея, поскольку до сего момента я даже не подозревал (да простят меня фанаты) о существовании этого человека, впрочем, также как и самого фильма. Об этом во всеуслышание сообщила одна из обслуживавших меня девушек. После того, как остальные сотрудницы дружно признали ее правоту, мои акции в глазах девиц выросли прямо на глазах. Впрочем, я особенно не возгордился, а поспешил побыстрее убраться восвояси, оставив на память девчатам, кроме приличной суммы, всю свою старую одежонку.

Окинув оценивающим взглядом свое отражение в зеркальной витрине, заценил новый имидж, как вполне удовлетворительный. Закурил папиросу и неспешным шагом двинул в направлении центральной части города. При этом не без удовольствия ловил на себе заинтересованные взгляды совсем еще молоденьких вертихвосток, девушек постарше и дам вполне солидных.

Поскольку время суток перевалило за полдень, мой изнуренный многодневной сухомяткой желудок напомнил о своем существовании довольно громким урчанием. Мне стало очень неудобно перед встречными дамами. Посему решил наведаться в какое-нибудь приличное заведение общественного питания. Как по заказу, через пару кварталов мне на глаза попался двухэтажный особнячок с вывеской над парадным входом: «Ресторан Нелюбинские дали» чуть ниже имелась приписка: «В будние дни с 11–00 до 15–30 комплексные обеды по умеренным ценам»…

Подкрепившись наваристым украинским борщом со шкварками, сметаной и пампушками, котлетой по-киевски с картофельным гарниром и приличных размеров куском миндального торта с чаем, почувствовал себя человеком. Ресторан покинул в твердой уверенности в том, что жизнь удалась и ничего в этой жизни менять не нужно.

Впрочем, подобное благостное состояние довольно быстро улетучилось. Всякие мысли завертелись в голове, особенно касательно моего дальнейшего существования. Теперь, когда я при руках и ногах, иными словами: вполне полноценный индивид, заниматься сбором стеклотары и цветмета как-то несолидно. Подаваться в подсобные рабочие или грузчики не особенно тянуло. Мысленно спросил себя; «А что ты вообще умеешь, Андрей Николаевич, кроме, как лишать жизни себе подобных?» И тут же ответил на поставленный вопрос: «По большому счету – ничего». В таком случае, может быть, в армию податься? Подумал и тут же язвительно ухмыльнулся: там только и ждут меня. Проще устроиться во французский Иностранный легион, чем в родную Российскую Армию. Выходит, мне прямая дорога в дорожные рабочие на укладку асфальта или на стройку, подтаскивать кирпичи какому-нибудь квалифицированному каменщику таджикской национальности. М-да… выбор небогатый, хотя вариантов подобного рода бесчисленное множество: колоть дрова для придорожной шашлычной, месить лопатой цементный раствор, мести улицы и дворы и так далее…

Впервые за всю свою сорокапятилетнюю жизнь я почувствовал себя по-настоящему никому не нужным, даже более ненужным, чем несколько дней назад, когда был ущербным инвалидом. Можно, конечно, податься в бандиты. Однако это не для меня. Не то, чтобы я уж очень боялся конфликтовать с законом – два последних десятилетия моей жизни, по сути, и есть ярчайший образчик подобного конфликта, но обустраивать свое счастье на несчастье других – увольте. К тому же честь офицера для меня до сих пор не пустой звук, как бы это нелепо ни выглядело в наш век тотального стяжательства и повального прагматизма.

Неизвестно, сколько времени меня терзали бы подобные мысли, но в какой-то момент из задумчивого состояния меня вывел невыносимо визгливый вопль, принадлежавший какой-то весьма взволнованной особе противоположного пола:

– Помогите, люди добрые! Помогите! Мужу плохо!..

От неожиданности я вздрогнул, поднял голову, осмотрелся и понял, что ноги сами вывели меня на территорию городского парка культуры и отдыха. На протяжении долгого времени парковая зона находилась в сфере моих интересов как неиссякаемый источник стеклотары и дармового баночного алюминия. К тому же ходить в ортопедической обуви по мощеным брусчаткой дорожкам было неизмеримо приятнее, чем по разбитому асфальту городских тротуаров. В десятке метров прямо на этой самой брусчатке лежал в позе эмбриона какой-то мужчина. Рядом растерянная и очень напуганная женщина лет тридцати пяти блажила дурным голосом.

Не медля ни секунды, я бросился к означенной парочке. Первым делом велел барышне замолчать, прийти в себя и вызвать «Скорую помощь». Затем присел рядом с лежащим на земле мужчиной. Больной был в сознании, но страшно бледен, к тому же его нещадно колотило, будто с великого бодуна. Скорее всего, инфаркт. Я, хоть и не врач, но в таких вещах немного разбираюсь – пару раз имел сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как эта напасть косит нашего брата-бомжа. Вполне возможно, я ошибался и никакой это не инфаркт, а, например, пищевое отравление или еще что-нибудь.

– Ну что, вызвали бригаду «Скорой помощи»? – не отводя взгляда от больного, поинтересовался я у его жены.

– Он-ни нн-не мм-могут, – заикаясь от волнения и стараясь не разреветься, промямлила женщина.

– Почему не могут? Только не тушуйтесь, говорите четко! – нарочито грубо, чтобы встряхнуть смертельно напуганную даму, рявкнул я.

Моя уловка подействовала. Женщина немного успокоилась и более твердым голосом доложила:

– Сломалась дежурная машина, а остальные на выезде.