Александр Сухов - Тайные боги Земли

Зажмурив глаза, гость замолчал и расслабленно откинулся на спинку кресла. Что же касается меня, я ничего не понял из его бессвязного монолога о каких-то чужаках и охоте на них. Хотя здорово подивился оперативности его коллег, успевших связать мое появление в Москве с гибелью нескольких бандитов в каком-то провинциальном Нелюбинске. Надеюсь, претензии на сей счет мне не собираются предъявлять. А впрочем, пусть предъявляют. Ничего-то они не докажут.

– Да вы не переживайте, Андрюшенька, – вдруг встрепенулся и открыл глаза Аполлинарий Митрофанович, и как бы в ответ на мои мысли продолжил: – Никто вас ни в чем обвинять не собирается. – Затем гость улыбнулся самой благодушной улыбкой. – Отвыкайте, милейший, быть Быком и привыкайте к роли Юпитера. – Уловив непонимание в моем взгляде, он пояснил: – Это в смысле – кому чего дозволено. Теперь вы один из нас – тайный бог Земли, с соответствующими правами и обязанностями…

– Подождите! – громко взмолился я. – Если вы считаете, что я что-то понял, вы глубоко заблуждаетесь. Какие Пришельцы? Какие боги? К тому же пятьдесят лет назад вам от силы лет десять было.

– Ха-ха-ха! Ой, уморили вы меня! – задорно рассмеялся Аполлинарий Митрофанович. – Да я, мой юный друг, в одна тысяча семьсот девяносто девятом годе принимал участие в Италийском походе Александра Васильевича Суворова-Рымникского, а потом партизанил с Денисом Давыдовым, бивал француза, отваживал, так сказать, чтоб неповадно было на землю русскую без приглашения хаживать…

Отчего-то я сразу поверил своему гостю и неожиданно для себя вдруг ляпнул:

– Так, значит, вы и Пушкина знали?

– Ну как же, в одной ложе состояли – то бишь в братстве вольных каменщиков. Выпить был не прочь и до женского пола не дурак – ни одной более или менее симпатичной мордашки мимо себя не пропускал. А вообще-то, скажу, положа руку на сердце, с гнильцой был человек, хотя и гений – всё хохмил да издевался над людьми, даже близких друзей ни в грош не ставил. В конце концов, нарвался на вполне заслуженную пулю.

Я внимал кощунственным речам живого современника величайшего гения и ушам не верил, что о поэте можно рассуждать вот так запросто, с точки зрения примитивного обывателя. Да как он смеет!

Вне всякого сомнения, мой новый знакомый оказался неплохим психологом-физиономистом. В ответ на мои невысказанные мысли он по-доброму улыбнулся и примирительно произнес:

– Да вы не берите в голову, Андрей Николаевич. Даже самым величайшим из великих гениев были свойственны, так сказать, мелкие недостатки, о которых по прошествии определенного времени все напрочь позабыли. Дело в том, что для истории важна не сама личность того или иного выдающегося человека, а тот светлый образ, который зачастую не имеет ничего общего с оригиналом. Если верить биографам, все тот же Александр Сергеевич, так сказать, даже в уборную не ходил и матом ни-ни, и допьяна ни разу не напился, и в разгульных оргиях участия не принимал. Полная ерунда, дорогой мой юноша, Пушкин был жизнелюб, каких поискать, и ни в чем себе не отказывал.

Но тут наконец-то до моего сознания дошел тот факт, что сидящий передо мной мужчина сам по себе настолько уникален, что голова пошла кругом. Если он в год рождения великого поэта штурмовал Чёртов мост в составе русского экспедиционного корпуса, сколько же ему, в таком случае, лет?

– Э, батенька, – покачал головой в ответ на мой вопрос господин Невструев, – этого я и сам точно не знаю, во всяком случае, не меньше трех сотен годков с гаком. Меня еще при царе Петре Алексеевиче в рекруты определили. – Он взглянул на часы и, пресекая все мои дальнейшие расспросы, произнес: – Впрочем, не обо мне сейчас речь, дорогой Андрей Николаевич. Собственно я заявился сюда, так сказать, по вашу душу.

– Душу? – захлопал я глазами.

На что мой новоявленный куратор, задорно расхохотавшись, поспешил меня успокоить:

– Полноте, батенька, я ни какой-нибудь чёрт с рогами, чтобы предлагать за вашу бессмертную душу все блага земные. Скажу вам по секрету: за всю свою долгую жизнь мне не удалось повстречаться ни с одним из этих богомерзких созданий. Просто вы, Андрей, как человек крайне одаренный и, не поленюсь повториться, весьма уникальный, могли бы сослужить службу своей Родине и Братству.

«Ух ты! Андрюха, тебя, кажется, вербуют», – пронеслось в моей голове. Простоватый вид посетителя меня не обманывал. Именно такими вот парнями из народа, незаметными и внешне ничем особенно не примечательными, и должны быть агенты спецслужб, и не важно, защищают ли они интересы какого-либо государства или принадлежат какому-нибудь магическому ордену.

Вообще-то я не собирался оказывать кому бы то ни было услуги, даже своей Родине и тем более какому-то неведомому мне братству магов. Чтобы пресечь подобные поползновения раз и навсегда, тут же отказался в самой категорической форме, даже не пытаясь узнать, чего же все-таки от меня хотят:

– Не, уважаемый Аполлинарий Митрофанович, своей стране я уже послужил достаточно. В результате стал никому не нужным калекой, которого, как шкодливого кота, выдворили за порог и оставили без средств к существованию. Знаете, что мне сказала моя Родина в лице какого-то самодовольного капитанчика-секретута, не допустившего меня даже пред светлы очи военного комиссара, когда я на костылях, как в последнюю инстанцию, прискакал в военкомат за помощью?! «Это не наша война, капитан Шатун, и льготы участника вам не положены». Вот что сказала мне Родина!..

– А потом вы по пьянке потеряли все документы и от обиды за себя любимого пропили ордена, – с нескрываемой усмешкой перебил мою обличительно-пафосную речь гость. Однако лицо его тут же стало серьезным. – И все-таки, Андрей, вы нашли в себе силы вернуться к более или менее нормальному образу жизни. Эвон, даже народным целителем заделались. Кстати, как вам удалось пробудить свой магический дар?

Я понимал, что сейчас мне попросту заговаривают зубы, выражаясь военным языком, прощупывают подходы, выискивают бреши в моей обороне, но все-таки ответил:

– Бейсбольной битой по голове получил. Есть теперь на Руси-Матушке такая народная забава – битами размахивать.

– Ммм да. – Мой собеседник покачал сочувственно головой. – Совсем народишко сбрендил. Раньше на кулачках все проблемы решали – цивилизованными, так сказать, методами. Лежачего не трогали. Принародно не сквернословили без особой нужды. Куда общество катится? Впрочем, – круглая физиономия куратора вдруг резко повеселела, – нет худа без добра, молодой человек.

– Вот здесь я полностью с вами согласен, – саркастически ухмыльнулся я.

– Значит, вы категорически отказываетесь от сотрудничества? – неугомонный куратор вновь взял быка за рога.