Тимур Туров - Ядовитая кровь

Мюллер наклонился к мальчишке лет семи, что-то прошептал ему на ухо, подтолкнул в спину. Мальчишка удивленно оглянулся, посмотрел на все вокруг, словно только что это увидел. Его лицо побледнело, губы задрожали...

– Пошел! – сказал Мюллер.

Парень, стоявший неподалеку, дал короткую очередь из «калашникова» над головами детей. Никто, кроме того самого мальчишки, даже не вздрогнул. Даже когда гильзы ударили в лицо десятилетней девочке, она не вскрикнула и не подняла к лицу руки.

А мальчишка побежал.

Прочь от машин, от выстрелов, в сторону Хозяина и Влада.

Он бежал, неловко размахивая руками, ботинки были слишком тяжелы, ноги зарывались в снег, но ребенок бежал, оглядываясь время от времени – не передумали? Не решили убить, чтобы он не смог убежать?

В свои семь лет мальчишка повидал многое и знал, что убить человека очень просто. Для этого не нужны особые причины, для этого иногда достаточно, чтобы вооруженный человек захотел немного развлечься.

Мальчишку не убили.

После того, как он пробежал половину расстояния до Влада и тому уже начало казаться, что мальчишку отпустят, что дадут убежать, грохнул еще один выстрел. Пуля ударила мальчишку чуть пониже спины, в крестец, швырнула в снег.

Мальчишка закричал, тонко и жалобно. Он даже попытался встать, оперся руками, но ноги его уже не слушались.

Влад бросился к ребенку.

Влад был уверен, что бросился, не мог не броситься, тело решало само, на уровне инстинктов...

Только Хозяин решил, что Влад должен остаться на месте. И Влад остался, нелепо согнувшись в прерванном броске.

Мальчишка кричал, пуля, сломав позвоночник и раздробив таз, прошла навылет, кровь вытекала из-под бьющегося тела.

– Я такое уже видел, – негромко сказал Хозяин, и эхо от дальних скал подхватило громоподобную фразу. – Ты хотел меня удивить?

– Если ты не отдашь нам человека... – ответил в мегафон Мюллер.

Еще один ребенок, на это раз – девочка, побежала прочь от машин, и еще один выстрел прозвучал, и еще одно тело забилось, пятная снег красным.

– Полагаешь, мне станет жалко крови? – спросил Хозяин. – Ты дурак, на что ты рассчитываешь?

Побежал третий ребенок.

– Останови его, – прохрипел Влад.

– Зачем? – удивился Хозяин. – И как?

– Убей!

– За что? За этих детей? Чушь. Меня это не касается. И если я сейчас отчего-то убью Наблюдателя, те, кто стоит у него за спиной, подумают, что меня можно этим пронять. И я тебе гарантирую, что завтра, послезавтра, и каждый день здесь будут потрошить младенцев, надеясь, что я прислушаюсь к чьим-то требованиям... – Хозяин пожал плечами. – Я испытываю некоторое возбуждение оттого, что кровь, пьянящий, волшебный напиток, вот так просто льется на камни, но это как если бы при тебе разливали столетней выдержки коньяк. Ты бы тоже испытывал этот легкий озноб, ненависть и даже легкую зависть к тому, кто может позволить себе подобное расточительство.

Дети перестали бежать.

Мальчишка лет десяти, увидев бьющихся в агонии детей, попятился, схватил за руку мальчика, стоявшего рядом, попытался спрятаться среди детей. Его вытащили вперед, толкнули, а когда он все равно не побежал, рослый парень, переложив автомат в левую руку, ножом в правой перерезал мальчишке горло.

Ленивым, неторопливым движением.

Мюллер что-то сказал – парень кивнул, выхватил из шеренги девочку и ударил ее ножом, но не по горлу, а в живот и толкнул в снег. Чтобы Хозяин мог видеть ее мучения.

– Нет! – выкрикнул Влад, но невидимая удавка привычно перехватила горло, сжала, выпустив наружу только сиплый выдох.

– Я не разрешал тебе говорить, – сказал Хозяин. – Не разрешал. К тому же, если ты сейчас начнешь кричать по поводу каждого из ста пятидесяти детей, то сорвешь голос, и мы не сможем с тобой общаться этим вечером за бокалом вина. А еще – адреналин ухудшает вкус твоей крови. Успокойся.

Сволочь, мерзавец, убийца... Кто? Оба. Каждый из них...

Детские тела извивались в снегу, Мюллер командовал, и бандиты медленно, будто выполняя надоевшую работу, наносили удары ножами. Раз за разом, раз за разом...

Крик становился невыносимым, но Влад не мог даже уши зажать, чтобы его не слышать, не мог броситься на Хозяина или разбить о камни свою голову.

Он не хотел жить. Он ничего не мог поделать, не мог остановить этот кошмар, еще более мучительный оттого, что именно он, Влад, стал его причиной. И что он, Влад, не может ни остановить его, ни умереть. Хочет, готов все отдать ради этого, но не может.

Хозяин засмеялся – ему показалось очень забавным выражение лица Влада.

Солнце начало чернеть, а тени, которые отбрасывали камни, машины и люди, становились прозрачными. И у людей, машин и камней появилось еще по одной тени, от желтого сияния, которое наползало из-за спины Влада, усиливалось, заполняя своим гулом все вокруг, вытесняя из головы Влада все мысли, оставляя страх, отчаяние, боль, вдавливая все это с силой, сжимая все сильнее и сильнее...

Боль стала невыносимой – Влада словно разрывало изнутри. Солнце стало черным, небо – прозрачным, стали видны звезды. И не люди, не дети стояли, падали, кричали и извивались перед Владом, а огненные фигуры, белые, словно расплавленный металл...

Все вибрировало, тряслось мелкой дрожью, заставлявшей камни, машины, людей, небо, звезды отзываться низким протяжным гудением.

Звук опускался все ниже, по небесной тверди побежали тонкие трещинки, куски неба вместе с отпечатанными на них звездами обрушились, пропуская на Землю смертельный холод.

Все исчезло для Влада – снаружи и внутри он почувствовал ту же пустоту. И закричал. И удивился, что может кричать, что удавка, сжимавшая его горло, исчезла, что никто больше не держит его тело, что камни, покрытые снегом и льдом, вдруг метнулись ему навстречу, ударили в лицо...

И еще какой-то звук... Чей-то голос, высокий, тонкий, вибрирующий как струна, вонзился в голову Влада.

Влад, не переставая кричать от боли, перекатился на спину и увидел, что это кричит Хозяин. Кричит, упав на колени и сжимая лицо тонкими длинными пальцами, а когти впились в лицо Хозяина, полосуют его, рвут в клочья, капли темной крови летят в стороны, падают в снег...

В балконную дверь постучали, Влад вздрогнул и оглянулся – Руслан держал в руках мобильник, тот, что прислал Каменецкий.

Влад кивнул, Руслан открыл балконную дверь и протянул аппарат.

– Ты бы зашел, – сказал Руслан, – вымок весь. Только воспаления легких тебе не хватает.

Влад отмахнулся, поднес телефон к уху:

– Да.

Шорох. Что-то похожее на отдаленный стон. Мерные удары, будто капли воды гулко бьют в подставленное ведро.

– Я слушаю, – сказал Влад.

– Я не хотел, – сказал незнакомый голос.