Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2

– С докладом успеем. А это что же - бунт на корабле? Или итальянская забастовка? Я тебя на должности зачем держу? Приказы исполнять? Ты прежде всего думать должен! Стратегически и нестандартно. А исполнителей без тебя хватит!

Тарханов испытал приятное чувство свободы. Ну вот и слава богу. Есть повод…

Он отодвинул стул, вытянулся, как положено артикулом.

– Прошу отставки, ваше высокопревосходительство. Стратегически мыслить не умею. Командир батальона я по последней строевой должности. В Академии не обучался. Тактику, да, знаю. И что исполнять положено последний по времени приказ непосредственного начальника. Ежели же таковой приказ представляется неправильным или даже преступным, следует, тем не менее, приступить к его исполнению, доложив, по возможности, свое особое мнение по команде в письменном виде!

Вид у полковника был настолько решителен и непреклонен, что Чекменев второй раз за сутки растерялся.

А здесь что делать? Тарханов прав по всем позициям, служебным и человеческим. И уж его-то зацепить совершенно не за что. Хотя ведь невооруженным глазом видно, что нарывается. Таким вот формально безупречным способом перчатку в лицо бросает. Службу, мол, исполняю, как учили, а вы с вашими методиками плаща и кинжала катитесь в задницу!

– Ты это, садись, - устало сказал Чекменев. - Хватит с меня ваших.,. - подумал и употребил слово совершенно непристойное, тем более в его нынешнем рафинированном амплуа, в которое он с утра старательно вживался. - Обидел я тебя. Друга арестовал. Тебе собственные сокровенные планы не огласил вслух и при большом стечении народа. Думать заставляю. Ты это умеешь, но лень тебе! Комбатом больше нравится. Да хоть сегодня сделаю! Скажи только где. Могу - на Сахалине, Могу - в Преображенском, на плацу подковками греметь и шашкой салютовать. Чин позволяет. Я все могу. А работать мне с кем? Интересы Отечества охранять? Гордые вы тут все. Одного арестовать нельзя, другому замечание по службе сделать. Зажрались, герои пустынных горизонтов! А ну, снова - встать, смирно!

Тарханов выпрямился, прижав полусогнутые ладони к кантам бриджей.

И Чекменев встал, осмотрел полковника от носков сапог до прически и обратно. Подошел, коснулся пальцем орденских планок на кителе.

– Служил и служить будешь, где приказано. Запомни. Мне тебя воспитывать некогда. И других искать некогда. Не можешь - научим, не хочешь - заставим! Обиды - тоже в задницу. Желательно - в чужую. Садись. Докладывай.

Давно Тарханова так не драили. С песочком, как палубу на флоте. И фронда его ушла в тот же песок. Возразить Чекменеву в этой постановке вопроса было совершенно нечего. Но зато и сказал он тоже почти все, что хотел. И до адресата его слова дошли безусловно. Что следовало из его же реакции.

Сергей раскрыл папку и неторопливо, спокойно, будто и не было между ними этой эмоциональной вспышки, рассказал, что он сумел установить организаторов покушения на Князя. Назвал имена главных на данный момент фигурантов, очень непростых людей, в том числе известного банкира, генерала интендантской службы, депутата Думы, еще кое-кого. И адреса явочных квартир, схему проработки и исполнения акции.

– Вот на самую верхушку еще не вышел. Где и как людей программируют - тоже не знаю. Пока. Но если санкцию дадите - этих возьмем, допросим со всем тщанием, новую цепочку прихватим, - Сергей с каменным лицом подвинул Чекменеву папку. То есть результат принимай, но насчет прежних отношений - извините.

Генерал опытным глазом прирожденного оперативника в минуту просмотрел материал, откинулся на спинке кресла.

– Ты это… Ну, поработал. Слов нет. А говоришь - стратегическое мышление… А данные-то откуда, откуда такие данные? Где они так засветиться могли? Покойники их не сдали, с нашей стороны никто не подставился. Как вышел?

– Агентурная работа, Игорь Викторович. Там словечко, там два, там не с тем в карты сел играть, там расплатился двухмесячным жалованьем и сдачи не взял. Вот и…

– Агенты - кто? - Чекменев подался через стол и вперил в Тарханова сверлящий взгляд.

Ну, уж на такие начальственные зихера не ловятся даже полицейские приставы. Сергей откинулся на спинке стула и впервые за разговор без разрешения взял из лежавшей перед ним коробки папиросу. До этого - тональность встречи не позволяла. Значит, опять прав Вадим.

– Если позволите напомнить, Игорь Викторович, агент потому и агент, что свято верит в то, что, кроме сотрудника, его завербовавшего, никто и никогда о его роли не узнает. Вся система на этом держится. И я вам никого не сдам. Разве что, уходя в отставку, из рук в руки сменщику при личной встрече. И то, если агенту новый шеф не понравится, успешной совместной работы не гарантирую. А то вы сами этих азов не знаете.,.

– Ну достали вы меня, ну достали, - с тоской в голосе произнес Чекменев. - Эй, Полиханов! - позвал он командирским голосом адъютанта, словно забыв о существовании звонка. Тот услышал через две дубовых двери.

– Две рюмки водки, быстро, и иди, жди нас возле «семерки».

Взглядом приказал Тарханову выпить, закуски не предложил.

– Устрою я вам, мать вашу, братья разбойники, очную ставку. Ох, устрою. Пошли!

– Пистолет сдать прикажете? - Тарханов потянулся к застежке кобуры.

– Слушай, Серега, ну не доводи ты меня до крайности, ну не доводи! Пистолет себе оставь, в шкафчике вон автомат можешь прихватить, знаю, что он там у тебя хранится. И у дружка твоего в секретной тюрьме «браунинг» в голенище спрятан, тоже знаю. Пулемет дегтяревский нужен - прикажу прямо в номер подать. Салфеткой накрытый. Давай за мной!

Чекменев почти бежал по коридорам Управления. Постовые унтера не успевали отдавать честь.

Остановились перед дверью «семерки». В этом ответвлении запутанных переходов построенного еще в XVII веке здания располагалось, соответственно, еще несколько комнат и камер с номерами от первого и выше. Седьмая была самая комфортабельная.

Тарханов никогда не видел своего шефа в столь вздернутом состоянии. Он и магнитным ключом попал в прорезь не с первого раза.

Это как же нужно довести и достать человека!

Тарханов проникся к другу Ляхову еще большим уважением, чем при наблюдении, как тот управлял кораблем.

На перевале что, на перевале нормальная стрельба; Верь в себя, держи позицию, повезет - победишь. А вот держать в руках две тысячи лошадей и соображать, как и куда их направить, если в небе непонятная россыпь звезд, а компас указывает стрелкой совсем не туда (девиация называется), куда должен на привычной пехотной карте, - вот это талант.

Вошли они в просторные апартаменты, если это слово применимо к приличной, но все же тюремной камере (видел бы Ляхов остальные! Те куда однозначнее).