Владимир Молотов - Гражданин уральской Республики

— Где мы?

— Около больницы, — коротко оповестил Костя. — Как себя чувствуешь? Дойти сможешь?

— Не знаю. Слабость. Нет, я могу. Конечно могу.

— Пойдем.

Ганя зашевелился, полез к двери. Муконин подставил плечо. Ганя навалился на друга, и они пошли.

В приемном отделении было шумно, царили полумрак и зловоние. Облупленные стены пахли известкой. Кто-то из мужиков вскрикивал от боли. Где-то противно плакала женщина. Кругом попадали на глаза хромые, окровавленные, перевязанные. Иные лежали на каталках. Но каталок, очевидно, не хватало, и кое-кто лежал прямо на полу, на подстеленной клеенке. Врачи в белых не стираных халатах суетно и отрешенно проносились мимо. Костя усадил товарища на лавку. Отошел чуть-чуть и поймал за рукав одного мужчину в белом халате.

— Послушай, брат, это мой друг. Ему срочно нужна помощь. Огнестрельное.

«Брат» с белым колпаком на голове, крепкий и высокий мужчина лет тридцати, с серьезным небритым лицом с выдающимися скулами, с раскосыми нерусскими глазами, смерил их усталым взглядом.

— У вас есть полис Башкирской Республики?

Костя достал портмоне, нахмурившись, отсчитал купюры. Оставалось две сотни евро. Он достал одну и протянул врачу. Тот немного просветлел.

— Хм. Этого хватит на три дня.

— Ну и хорошо. Вы ему, главное, пулю вытащите. А я через пару дней вернусь. И заберуприятеля. Только уговор — в полицию не сообщать, ладно?

Доктор хмуро кивнул и приблизился к Гане.

— Вам каталка нужна или сами дойдете?

— Спасибо, я сам. — Ганя поднялся с диванчика, но тут же припал на плечо к доктору. Человек в белом халате сделал брезгливую мину, но даже не колыхнулся.

Прощание получилось коротким. Они просто посмотрели друг другу в глаза. И этим каждый выразил все, что хотел сказать.

— В общем, я быстро — туда и обратно, — добавил Костя.

Внутри словно лопнула пружина.

— Удачи тебе, — с хрипотцой бросил Ганя.

Врач или медбрат, или кто он там был? — нетерпеливо смотрел на Муконина. Костя похлопал друга по плечу. Ганя отвернулся. Доктор поволочил его в длинный коридор.

Костя еще долго провожал их взглядом, пока они не скрылись в зияющем проеме. «Даже не оглянулся, — подумалось Муконину. — Долгие проводы — лишние слезы?»

Костя никак не мог решиться доложить обо всем случившемся генералу. Муконин уже унесся на машине километров на сто от Уфы, однако, до сих пор так и не позвонил.

Эта первая сотня прошла на удивление гладко. Солнце, подглядывающее в машину откуда-то справа, приятно пригревало, пусть и за счет стекла, и вообще действовало успокаивающе. Дорога казалась пустынной. Не попадалось почему-то ни патрулей, ни даже встречных машин. Костя начал уже удивляться этому странному обстоятельству. Пару раз только обогнали его «семерку» какие-то темные иномарки с башкирскими номерами.

Иногда, в определенные моменты, все складывается довольно неплохо, идет как по маслу, и тогда ты уже начинаешь желать, чтобы время замерло или растянулось, чтобы этот момент длился вечно, и ничего бы больше не происходило до лучших времен. Но всему хорошему неизбежно приходит конец. И обычно — очень быстро.

Когда до Самары оставалось километров двести, Костя остановил машину, чтобы, наконец, переговорить с генералом Калиновым.

Смартфон умер. Костя откопал в бардачке зарядку и воткнул в прикуриватель. Только аппарат ожил, Костя набрал шефа. Сергей Михайлович, подавший голос на фоне каких-то журчащих шумов, воспринял новое известие стоически. Даже не стал особо комментировать.

— Ну что ж, — вздохнул он. — И один в поле воин. Но у меня тоже есть для тебя неприятная новость.

— Вот как? Очень интересно.

— Миротворцы, благодаря нашим стараниям, не только узнали о переправке Минипы в Самару, но и на какой машине ее везут. Об этом сообщил ложный предатель с пограничного поста. Так что теперь тебя ждут большие неприятности. Твою тачку могут сцапать на любом КПП.

— Хорошо постарались, мать вашу! — Костю обдало жаром.

Генерал не обратил внимание на упоминание матери.

— В любом случае, получается, им надо во что бы то ни стало остановить тебя и прошерстить. Вплоть до уничтожения.

Костя машинально посмотрел на осины за окном автомобиля, — за обочиной начинался лес, — деревья затаились, будто бы прислушались к их разговору.

— Н-да… — Костя глубоко вздохнул. — И что же мне теперь делать?

— Ты должен сыграть свою роль до конца. Бросай машину где-нибудь в укромном месте, к сожалению, ее придется уничтожить, чтобы замести следы, а потом добирайся дальше автостопом. В тачке проткнешь бензопровод и подожжешь, так надо, Костик, поверь. (Генерал, видимо, услышал возмущенное дыхание Муконина). Прихватишь с собой только муляж Минипы и пару самых важных мелочей. Не забудь пистолет и автомат.

Костя устало потер лицо ладонью. Час от часу не легче. Дела на самом деле идут все хуже и хуже. Сначала провидение отняло у него лучшего друга, а теперь вот еще и машины придется лишиться.

— Хорошо, я все понял. Следующий сеанс связи на подъездах к Самаре, — сказал Костя и оборвал связь.

Ему почему-то показалось, что он слишком грубо это сделал, что генерал сейчас должен перезвонить. Но повторного звонка не последовало.

Муконин завел двигатель и включил передачу. Километров пятьдесят еще проскочу, сказал он себе.

Где там пятьдесят! И двадцати не проехал, как над «семеркой» завис военный вертолет. Костя сразу почувствовал, что это по его душу. Сердце тревожно забилось, как пойманная птица.

Герой одиночка, флаг тебе в руки, ты стал анекдотичным Бэтменом, несущимся на всех парах в неведомую даль, чтобы спасти… Кого? Или что? Господи, да это же смешно! Как агент ноль-ноль-семь я сейчас брошу машину и побегу с этим чемоданчиком, в котором кроется якобы суперское оружие передовой уральской науки — нарочно не придумаешь. Ради чего? Какой-то страны, которой уже нет? Или ее людей, которые еще есть? Или ради себя? Чтобы доказать миру свою исключительность и войти в историю? Бред, бред на послом масле. Но так сложилось. Так выпали карты. И теперь надо идти до конца.

Вертолет, черный как смола, с глазами гигантской стрекозы, неумолимо снижался, усиливался шум разбиваемого лопастями воздуха, страшный, убийственный рокот. И, скрипя тормозными колодками, «семерка» резко свернула в лес, на проселочную дорогу, а затем и потерялась в гуще деревьев.

Посадив подвеску на пни, Костя заглушил мотор, судорожно пошарился в салоне, похватал что-то, непонятно, то ли важное, то ли совсем нет; взял Минипу и пистолет и выбрался из машины. Сложив вещи к подножию толстой осины, Костя вернулся к «семерке». Оглядев автомобиль как родную дочь, он вздохнул.