Вячеслав Шалыгин - Свинцовый шквал

– Привет, давно не виделись, – Леший хлопнул по подставленной ладони. – Как здоровье, господа спецы? Чай, кофе, потанцуем?

– Привет, Леший, – ответил сержант. – Здоровье в порядке, спасибо зарядке. А от кофе мы, пожалуй, откажемся. От танцев тоже. Где тут приличные бойницы, не в курсе?

В подвальчик протиснулся второй спецназовец, капитан. Его Леший не знал, но капитан, видимо, слышал о сталкере и потому отсалютовал ему «Штормом». Сталкер приветственно махнул в ответ.

– Отчего же не в курсе? Бывал в этой башне, знаю, – сталкер указал на лестницу. – За мной, господа хорошие. Копейкин, тоже не спи, сенсацию упустишь.

– Я… только отдышусь, – репортер присел на ящик, сжался в комок и обхватил себя руками за плечи.

– Да ты вроде бы и не запыхался, сынок, – сказал сержант. – Расслабься, умирать легко. Побеждать трудно, а умирать… вон, Леший знает. На досуге попроси, он расскажет. Поднимайся, сынок, поднимайся, нам сейчас каждый ствол пригодится.

– Нашел рассказчика, – Леший усмехнулся. – Лучше ты расскажи, Жора, что вы тут забыли? Да еще так удачно. Не меня искали, случаем?

– Искали, но не тебя. А ты какого рожна тут делаешь?

– Тоже искал кое-что.

– В море? – сержант хитро прищурился. – Ты поэтому на маяк решил забраться, чтобы подальше видеть?

– Стоп, Жора, – Леший прицелился в приятеля пальцем. – Давай начистоту. Что за хрены со стороны моря залегли? Чем ты им не понравился? Что у тебя за миссия?

– Гелашвили, отставить, – приказал капитан. – Не положено.

– Лешему-то можно сказать, – сержант выразительно посмотрел на офицера. – Вон, в Академе Бойков вообще левых ходоков к делу пристегнул, а Леший-то правый, в смысле – проверенный. И в бою, и Терещенко проверял.

– Вот человек! – Леший удивленно хмыкнул. – Я ему кризис, можно сказать, разрулил, а он еще и проверил меня? Настоящий разведчик… мать его. Слышь, капитан…

– Капитан Галимов, – сказал офицер. – Но для вольных ходоков я Щука.

– Ага, а я Леший. Ты, Щука, не волнуйся. Ничего лишнего никому не скажу. Да и все равно как-то выбираться отсюда надо. Если окажется, что нам по пути, проще будет план придумать.

– Жора, файлом скинь, прямо на имплант, – разрешил капитан и покосился на Копейкина. – Крайние три часа.

– Лови кино, Леший, – сказал сержант. – Глядишь, может, как-нибудь и состыкуем миссии.

– Посмотрим, – сталкер настроил имплант на прием файла. – Из Москвы начали свой поиск? Да еще из метро? Красавцы, нечего сказать.

«Кино» получилось, как любил выражаться Леший, занятное. Без титров и названия, но ничего этого и не требовалось. Леший и без подсказок понял, о чем фильм. Первым кадром шел эпизод, в котором капитан Галимов и сержант Гелашвили спускались по узкой лестнице в темное, поросшее автонами подземелье. В каком районе города находятся спецназовцы, определялось с трудом, но по некоторым мелким приметам Леший сразу понял, что подземелье является частью метро, скорее всего, вестибюлем одной из станций на относительно новой ветке…

– Говорил мне дедушка Георгий: вырастешь, бичо, сторонись трех вещей: хоккея, ветреных женщин и винных подвалов. Затягивают – не выбраться. Зря не послушался.

Сержант Гелашвили крался вдоль стены, напряженно всматриваясь в темноту тоннеля. «Ночное видение» работало исправно, а тепловизор и биоскан добавляли изображению особых красок, но все-таки картинка получалась бедноватой. Контуры, общие детали, блеклые краски. Однако в целом компьютерную обработку изображения следовало признать удовлетворительной.

– Он же сам хоккеистом был, – негромко прокомментировал Галимов.

– Он хотел, чтобы я до генерала дослужился. Одного чемпиона на семью достаточно, говорил. Отец у меня профессором стал… да, да, не смейся… доктором технических наук, а дядька по врачебной линии в академики выбился. Получилось, что и чемпионы, и ученые, и врачи у нас в семье имеются. Кто остается? Генерал.

– Впервые слышу, чтобы люди не династию пытались создать, а такой вот… профессиональный салат.

– Дед хотел, чтобы фамилия громко звучала, чтобы во всех областях мы первыми стали. А я, видишь, в сержантах застрял.

– Он тобой непременно гордился бы, – уверенно произнес Галимов. – Я уверен. Ты половине генералов сто очков вперед дашь. А в Зоне так и вообще…

– Ну, за это спасибо, – сержант усмехнулся. – Да только чего уж там…

– Не скромничай.

– Была нужда, болело пузо – скромничать! Сам знаю, чего стою, да! Только речь не об этом… А-а, ладно, замяли тему для ясности. Вон там развилка, куда пойдем?

– Направо, – уверенно ответил Галимов. – Там Ржавый желоб начинается. По нему нам надо спускаться, сто процентов.

– Опасно, – Гелашвили покачал головой. – Может не выдержать, там прогнило все в труху.

– Другого прохода к Черной воде я не знаю.

– Тогда по Ржавому желобу, – сержант кивнул. – Идем? Чего сисечки мять?

– Идем, только теперь я направляющим, – капитан поудобнее перехватил здоровой рукой ИПП и пошагал вперед.

Начавшийся за поворотом Ржавый желоб больше походил на трубу двухметрового диаметра, которая уходила вниз под углом градусов в сорок. Для любого, самого простенького, импланта не составляло труда рассчитать, где желоб пересечет заветную отметку минус триста метров. Именно на этой глубине, по слухам, плескалось подземное озеро, именуемое Черной водой. Начинался желоб в районе станции метро «Щукинская», а заканчивался предположительно под Курчатником. Плюс-минус двести метров вправо или влево. Где реально заканчивается желоб и не имеет ли он дополнительных изгибов, никто толком не знал. После того как в ржавой трубе сгинули несколько ходоков, у сталкеров пропала всякая охота соваться в опасное местечко. Полезные вещицы на такой глубине не встречались, а риск ради риска опытных сталкеров не интересовал. Хватало сомнительных развлечений и на поверхности, какой смысл искать их еще и в подземных лабиринтах?

Но два-три энтузиаста все-таки спускались по Ржавому желобу до упора, и в общих чертах народ представлял, чем заканчивается наклонная труба. Черной водой. Не в смысле, что окрашенной в черный цвет из-за нефтяных примесей, а просто темной из-за недостатка света и немалой глубины подземного водоема. Ходоки утверждали, что вода стоит не в трубе, а чуть ниже, желоб заканчивался якобы в трех метрах от ее поверхности, открываясь в просторный грот. Насколько велик этот грот и какие в нем водятся твари, народная молва умалчивала.

– Главное, чтоб потолок в пещере оказался чистым, – возвращаясь к разговору, который состоялся у разведчиков перед самым выходом, сказал Гелашвили. – Если скоргами залеплен, придется плыть, а это все равно что крокодилу в пасть мочиться. Мало ли какая зверюга в темной воде обитает? Цапнет – и амба.