Тимур Туров - Полукровка

Ник никогда ничего не просил, но стоило только в жизни Игоря появиться какой-то проблеме, тут же предлагал помощь. И не на словах, а на деле подтверждал, что на него всегда можно рассчитывать. А проблем было много – молодая семья переживала переезд на новую квартиру.

Сам же за помощью к Игорю Ник обратился лишь однажды.

На дворе стоял тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Михаил Сергеевич уже руководил страной. В прошлое ушел март, когда глава государства поведал миру о том, что принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Что вопрос это политический, ибо без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении [1]. Канул в Лету июнь с заявлением о том, что без «малой революции» в партии ничего не выйдет, ведь реальная власть – у партийных органов. Народ не будет тянуть на своей шее аппарат, который ничего не делает для перестройки [2]. Загадочно-манящая «перестройка» уже топталась у порога.

Тогда-то в дверь и позвонил Николай. Он принес обычную звездную бутылку коньяка, палку сервелата и банку черной икры. Вот только настроение у него было не радостное. Не на пять звездочек, от силы на две.

– Держи, – протянул Николай бутылку Игорю и расцеловался с выскочившей из кухни Натальей. Отдал ей закуску. – И ты держи.

Игорь посмотрел вслед уходящей на кухню жене и пригласил гостя в комнату.

– По какому поводу? – спросил он, доставая коньячные рюмки.

– Проблема у меня, – Ник ловко открыл бутылку.

– Что-то случилось? – заволновался за друга Игорь.

Николай плеснул в рюмки крепкий напиток, цветом напоминавший темный янтарь. Поднял рюмку.

– Пока ничего, но может. И очень скоро.

Выпили.

– О чем ты? – уточнил Игорь у необычно молчаливого гостя.

– Грядут перемены, – мрачно заметил Ник. – А у меня проблема...

Вошла Наташа с блюдом, заполненным бутербродами, и Ник замолчал. Замолчал, хотя дело его касалось не только Игоря, но и его жены.

К теме он подошел сам. Много позже, когда коньяк закончился, а Наталья, не переваривающая «запах клопов», была накачана советским полусладким шампанским. У Николая была проблема. Проблеме был год от роду, и звали ее Владимир.

Ник попросил «приглядеть за сыном». И Игорь с Наташей согласились. Почему бы не помочь другу? Хоть на вопрос, как долго нужно будет присматривать, Николай так ничего конкретно и не ответил.

Годовалого сына Ник привез на следующий день. Мальчишка был бойким и не капризным. Игорь искренне позавидовал другу. У самого-то детей пока не было. Володя остался. Николай уехал. Позднее заезжал еще два или три раза. Привез какие-то вещи, игрушки. В последний раз в сумке с детским барахлом обнаружилось свидетельство о рождении.

Игорь заглянул в зеленую книжечку и с удивлением обнаружил, что у Владимира Игоревича Карелина не только его отчество, но и его фамилия.

– Это как? – вылупился он на Ника.

Удивление постепенно сменялось непониманием, раздражением и злостью.

– Так будет лучше, – объяснил Ник ничего не объясняющей фразой.

И сказано это было так, что Игорь почему-то сразу согласился. И принял все. Пропали все вопросы, хоть ответов и не было. Как рукой сняло раздражение, непонимание, страх и злость. В голове осталась почему-то лишь одна мысль: надо, значит, надо. И Наталья приняла все так же безропотно. Словно они были обязаны взять чужого ребенка, словно само собой подразумевалось, что в свидетельстве о рождении этого ребенка будут фигурировать их имена. Главное, юридически все оформлено грамотно. Проблем не будет. И вопросов от соседей не будет, ведь только что переехали в Крылатское из старого, расселенного под капремонт дома. А здесь, в районе-новостройке еще никто никого не знает.

Все остальные мысли будто заморозило. Оттаивать мозги новоиспеченных приемных родителей начали недели через две. Оттаивали постепенно, неспешно. Возвращались вопросы, возникало непонимание. В душе поселилась тревога.

Игорь неожиданно для себя осознал, что ничего, то есть вообще ничего не знает о своем друге. Да и с чего вдруг пришло ощущение такой близости с этим человеком? И как он согласился принять его ребенка? Не говоря уже о том, кто и каким образом согласился сляпать этому ребенку липовое свидетельство о рождении...

– Может, стоит обратиться в милицию? – предложила Наташа.

Игорь покачал головой. Хоть и понимал, что у жены нервы сдают не меньше, чем у него, но поход к ментам казался бессмыслицей. Что они там скажут?

Шло время. А Ник больше не появлялся. Игорь с Наташей продолжали жить и растить сына Володю. Других детей у них так и не случилось. Правда, четыре года спустя Наталья обзавелась животом, и Володе пообещали братика, но не сложилось. Мальчик родился мертвым. Пятилетнему мальчишке, разумеется, никто ничего не объяснил. И Володя еще долго дулся на родителей, которые обещали ему братишку и обманули. Обманули первый и последний раз в жизни.

Время шло. Перестройка вломилась в жизнь страны и каждой ячейки ее общества. Нашумела, взбудоражила, перевернула. Пообещала и не выполнила. Развалилось то, что казалось незыблемым. Потом были черные пятна на Белом доме. Речи с брони, как семьдесят лет назад. Рыжая ваучеризация. Нефть, растекающаяся по карманам. Деньги, превращающиеся в бумагу, и бумага, имеющая хождение наравне с деньгами. Заболел, отошел от дел, а затем и в мир иной первый президент новой страны. Бодрым аллюром занял его место второй... Страна менялась, власть менялась, жизнь менялась... Шло время, а Ник так больше и не появился. И Игорь с Наташей решили его забыть. Вычеркнуть из воспоминаний, оставив только сына Володю. Своего уже сына.

У Натальи это вышло само собой. Игорю оказалось много сложнее. Он больше общался с Ником, и воспоминаний было больше. Осколки этих воспоминаний, обмолвки в разговорах, странности в поведении – все это складывалось в причудливую мозаичную картинку, от которой веяло мистикой готических витражей. И чем больше Игорь гнал от себя мысли о Нике, тем крепче вбуравливался в душу червяк непонимания...

Утром Володя проснулся на удивление бодрым. И хотя всю ночь ему снилась какая-то ерунда про отца Ника и папу Игоря, проснулся он с более упорядоченными мыслями, чем засыпал накануне. От вчерашней неуверенности не осталось и следа. Сон принес решение неразрешимой, казалось, задачи. У него есть отец и папа.

Именно к этому подвигли его картинки и знания из прошлого, невесть как пришедшие среди ночи в голову. У него есть папа Игорь. По странному стечению обстоятельств у него появился отец Николай. И хотя выходит, что он плоть от плоти Николая, Ник навсегда останется отцом, а Игорь всегда будет папой. От этой мысли стало светло и уютно.