Тимур Туров - Полукровка

– Нет, но я не хочу, чтобы ты спятил, когда увидишь мир таким, какой он есть. И я хочу быть уверенным, что ты готов его увидеть.

Володя кивнул.

– Я готов.

Взгляды их сцепились. Ник долго всматривался в глаза сына, наконец протянул руку.

– Правую руку вперед. Держи ее ладонью вниз, над моей ладонью.

Володя вытянул кисть и задержал ее над столешницей и ладонью Николая. Он не касался отца, но чувствовал тепло. И какую-то неведомую щекочущую силу. Ощущение было похоже на то, какое возникает, когда друг к другу подносят два магнита. Причем удерживают их на месте. В зависимости от того, какой стороной повернуть магниты, они взаимно притягиваются или отталкиваются. И не давая магнитам сдвинуться с места, сдерживая эту силу, невольно ощущаешь ее присутствие.

– Что чувствуешь?

– Тепло, – сказал Володя и тут же понял, что этого слова недостаточно.

Но объяснить в двух словах чувство магнетической силы он бы не смог.

Ник, однако, все понял без лишних слов. Он едва заметно шевельнул пальцами, пуская волну. Володя почувствовал ее намного ярче, чем прикосновение, невольно вздрогнул, когда закололо под ложечкой.

– Эта сила есть в тебе. Просто она спит. Она закрыта твоим незнанием, как реальность скрыта от тебя Пеленой, – голос отца зазвучал глухо, словно через слой ваты. – Дай этому выход.

Звук плыл, словно на жеваной магнитофонной пленке. Володя почувствовал, что весь мир ограничился точкой, в которой замерли друг против друга две ладони. Уже в следующий миг понял, что не видит и этой точки. Вообще ничего не видит. В глазах потемнело... Но чувства, доселе незнакомые, каким-то невероятным образом заполняли сознание, подсовывая невидимую глазу картинку и разгоняя страх.

– Откройся, – голос Ника гудел в голове так, словно попадал туда помимо ушей. – В тебе есть сила, чтобы не подчиняться власти Пелены. Ты родился с ней. Вспомни ее и дай ей выход.

Ник словно перебирал ассоциации, нащупывал нужные слова, как домушник, подбирающий отмычку. Будто не понимал еще толком, что говорить, но знал направление и тыкался методично, перебором.

– Ты можешь. Это живет в тебе. Жило всегда. Родилось вместе с тобой.

В голове продолжало гудеть. Володя ничего не видел и не слышал. Не было привычных пяти чувств, но появилось новое, шестое. И именно через него открывался заново мир.

К горлу подкатила тошнота. В голове что-то закружилось, словно сместили центр тяжести. Он вздрогнул, кажется, закричал, но крика не услышал. А потом понемногу стали возвращаться ощущения.

Что-то шлепнулось, закапало. Володя услышал, потом почувствовал, как обжигает колено. А через мгновение темнота начала отступать.

Он сидел все так же за столиком на диванчике. Только рука оказалась отдернута к груди. А стаканчик с недопитым кофе лежал теперь на боку, и горячая жидкость растекалась по столешнице, капала на колено.

Володя дернулся, поднял упавший стакан, убрал ногу из-под струйки. Кофейный аромат, витающий в воздухе, подействовал отрезвляюще. Последним вернулось ощущение времени.

Он поглядел на намокшие джинсы, на разлитый кофе, прикинул и понял, что времени прошло всего ничего. К столику подбежал официант с тряпкой, принялся поспешно убирать лужу.

Володя откинулся на спинку дивана и вздрогнул. Официант не был человеком. Походил на человека, но... кудлатая голова, борода кучерявыми клочьями и глаза без белков – первое, что привлекло внимание. Радужка, яркая, насыщенная, заполняла весь глаз от века до века. Как у лошади. Возможно, где-то там, за этими веками, белки и наличествовали, но видно их не было.

Официант лихо промокнул лужу и пошел обратно к барной стойке, звонко цокая. Володя глянул вниз и... заморгал, пытаясь понять, не пригрезилось ли, но картинка не изменилась. Удивительно широкоплечий и лохматый для такой профессии официант шел, клацая копытами по кафельному полу. И коленки у него смотрели назад, как задние ноги у козла или той же лошади.

– Что это? – едва-едва прошептал Володя и посмотрел на Ника.

Тот сидел напротив как ни в чем не бывало. На губах играла самодовольная ухмылка.

– Это сатра, мой мальчик.

– Сатир? – шепотом уточнил Володя.

Ник напрягся и поспешно полоснул взглядом по спине официанта. Но тот отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их разговора.

– Никогда не называй их так. Смертельная обида для сатра. Если б он тебя услышал, была бы драка. Сатра – представители одного из народов, что много тысячелетий живет рядом с нами, с людьми.

– Он тоже маг? – спросил Володя.

– Не все нелюди, кого ты увидишь, маги. Хотя среди представителей гостевых сфер колдунов куда больше.

– Гостевых сфер? Это еще что? Расскажешь про них?

– Не сегодня, – покачал головой Николай. – Сегодня с тебя достаточно. Тебе еще предстоит увидеть Москву, твой родной город, без Пелены. А это серьезное потрясение. Идем.

Ник поднялся, так и не сделав и глотка из картонного стакана.

Изменения Володя заметил не сразу. Боясь обещанного потрясения, остановился у двери и посмотрел на мир через тонированное стекло. Возможно, тонировка, размывающая очертания, и само расположение кофейни в месте, где не было никаких панорам, сглаживали обещанные трансформации, но ничего необычного Володя не обнаружил.

Он толкнул дверь, шагнул на улицу и... замешкался на пороге в дверях. Принялся озираться, словно видел уходящую в стороны улицу впервые в жизни. Хотя, по сути, так все и обстояло.

Обещанного шока не случилось, но знакомый, как казалось, центр города удивил. Большинство домов остались прежними. Некоторые превратились в совершенно иные постройки, сохранив разве что габариты и этажность. Третьи... Голова снова закружилась, но не так, как в кафе.

– Пошли, – толкнул в плечо идущий сзади отец. – Чего встал? Насмотришься еще.

Он буквально выпихнул Володю на улицу. Повернулся лицом к Кремлю и зашагал, как ни в чем не бывало. Володя поплелся следом, озираясь, словно всю жизнь прожил в глухой деревне и вдруг оказался в большом городе.

– Как себя чувствуешь? – без толики волнения поинтересовался Ник.

Отец спрашивал так, словно речь шла не о сыне, а о каком-то экспериментальном техническом образце, за который отвечал Николай. Образец должен быть смазан, заправлен, налажен и готов к работе.

Но настройщику на саму технику, в общем-то, плевать. Работа такая.

Володя, однако, был настолько увлечен, что не обратил на это внимания.

– Нормально, – отозвался он, прислушиваясь к ощущениям. – Тошнит немного. Это у всех так? Что это было? Заклинание?

– Слишком много вопросов, – покачал головой Ник. – Нет, это не у всех так. Снятие Пелены вообще у каждого проходит индивидуально. Нет, это не заклинание. Скорее уничтожение заклинания.