Сергей Москвин - Предельная глубина

– По-вашему, это галлюцинация убила моих бойцов?! – сердито спросил Игорь.

Действительно, получалась какая-то чушь. Зоя повернулась к Петровскому. Но он ничуть не смутился.

– Мне однажды довелось наблюдать выступление гипнотизера, – издалека начал профессор, и Зоя поняла, сейчас он не оставит от аргумента Игоря камня на камне. – Загипнотизировав мужчину, не наивного юнца, а вполне взрослого, серьезного человека, гипнотизер коснулся его ладони обыкновенным карандашом, но перед этим сказал испытуемому, что это зажженная сигарета. Так на руке мужчины, вы не поверите, вздулся пузырь, как от самого настоящего ожога! Или другой пример. Вы, конечно, слышали про эффект плацебо. Когда больным, зачастую безнадежно больным, дают бесполезный на первый взгляд препарат, и те выздоравливают только потому, что думали, будто принимали очень эффективное лекарство. Сила самовнушения очень велика. Думаю, что и с вашими товарищами произошло нечто подобное. Они погибли, поскольку были уверены, что им угрожает смертельная опасность.

Игорь резко поднялся со стула.

– Нет, профессор. Мои бойцы не были трусами. Они были готовы к встрече с опасностью, их специально этому учили, и действовали соответствующим образом. Никакая галлюцинация их бы убить не смогла. Это сделал подводный монстр, которого я видел собственными глазами, как сейчас вижу вас. И он существует, независимо от того, верите вы мне или нет.

– Я же не спорю, что вы его видели, – снова начал Петровский.

Но Игорь не стал его слушать.

– Извините. Мне пора на службу, – сказал он и вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Петровский с грустью покачал головой.

– Ну вот, обиделся. Зоя, вы же видели, я не хотел его обидеть.

В другой раз Зоя, наверное, поддержала бы Петровского. Но сейчас она тоже разозлилась на него за то, что он фактически прогнал Игоря, и промолчала. Но Петровский быстро нашел себе оправдание.

– Впрочем, чему удивляться? После всего случившегося мы все здесь на взводе.

Разговор оставил неприятный осадок. Зоя решила разыскать Игоря и извиниться перед ним за Петровского. Но когда она уже собралась отправиться на поиски, прибежал какой-то солдат и, нарушив все ее планы, сообщил, что ее срочно вызывает в штаб прибывший из Москвы следователь.

Со вчерашнего дня военный городок разительно изменился. Исчезли группы солдат, занимавшихся благоустройством территории. Опустел плац, хотя еще вчера там проводились занятия по строевой подготовке. Зато появился натянутый вдоль берега канат, за которым стояли солдаты, неотрывно следившие за озером. Когда Зоя спросила, зачем они это делают, сопровождающий ее посыльный объяснил, что солдаты выполняют приказ московского следователя, который велел круглосуточно наблюдать за озером. Если бы не стоящие цепью наблюдатели, можно было бы подумать, что военный городок вымер. Правда, у штаба Зоя встретила группу офицеров, но они быстро прошли мимо, не взглянув на нее. Даже на расстоянии Зоя почувствовала владеющее ими напряжение.

В штабе Зоя неожиданно встретила Игоря, который, оказывается, в этот день здесь дежурил. Но вокруг были люди, и поговорить с ним так и не удалось. Солдат-посыльный довел ее до двери кабинета, на которой было написано: «Оперуполномоченный майор Трутнев», и сразу ушел. Несколько секунд Зоя постояла в одиночестве, набираясь смелости, затем постучала и открыла дверь.

В кабинете за столом сидел Шелест.

– Входи. Что же ты остановилась? – оторвавшись от бумаг, сказал он.

Стоять в дверях было глупо. Зоя вошла.

– Давно хотел с тобой поговорить. Присаживайся.

Шелест обогнул свой стол и выдвинул предназначенный для посетителей стул. Он был само радушие и вообще вел себя так, словно между ними не было годового разрыва, будто они расстались всего несколько минут назад. Когда Зоя заняла предложенное место, он неожиданно спросил:

– Выпьешь кофе?

– Что? – Зое показалось, что она ослышалась.

– Кофе, – повторил Шелест. – Предпочитаешь что-нибудь покрепче? Извини, у меня только кофе.

Он снял с подоконника поднос, накрытый крахмальной салфеткой, и поставил его на стол. На подносе были: фарфоровый заварочный чайник, сахарница, две чашки и тарелка бутербродов с настоящей сырокопченой колбасой. Кофе Зоя не увидела. Но оказалось, что он уже налит в заварочный чайник. Шелест ловко разлил кофе в чашки и подвинул одну из них к Зое.

– Угощайся. – Он указал взглядом на бутерброды. – В здешней столовой такого не увидишь.

Он был прав. В столовой к жидкому чаю в лучшем случае подавали крупно нарезанный хлеб с кубиком сливочного масла. Что касается копченой колбасы, то последний раз Зоя ела ее еще весной. К Первому мая в университете, на кафедре, распределяли продовольственные заказы. Докторам и кандидатам наук досталось по палке сервелата, прочим научным сотрудникам и аспирантам по триста граммов. Зоя сглотнула. С утра ее немного подташнивало, поэтому она не стала завтракать, но аромат свежезаваренного кофе и запах колбасы внезапно пробудили аппетит. Подавая пример, Шелест взял с тарелки один бутерброд и сразу откусил от него половину. Зоя помедлила, после чего тоже присоединилась к нему. Съела один бутерброд и принялась за другой, запивая его кофе. Кофе успел остыть. Не сильно, а именно так, как Зоя любила, когда наилучшим образом ощущается вкус напитка.

– А ты неважно выглядишь.

Зоя вздрогнула. Шелест уже не ел, а внимательно рассматривал ее. Последний проглоченный кусок застрял у нее в горле. Зоя судорожно сглотнула и положила на край тарелки недоеденный бутерброд.

– Да ты ешь, не стесняйся, – произнес Шелест, продолжая смотреть ей в лицо. Зое стало не по себе от его пристального взгляда. – Похудела, осунулась. И это то, к чему ты стремилась, сбежав от меня.

Она опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Не начинай. Я была вполне счастлива.

– Вот именно, что была, – нехорошо усмехнулся Шелест. – А сейчас посмотри: в какую дрянь ты вляпалась. Помощник твоего профессора свихнулся и чуть не придушил вас всех одного за другим. Подруга покончила с собой. А ведь и ты могла оказаться на ее месте.

– Неправда, – тихо ответила Зоя. – Марина не покончила с собой. Все было совсем не так.

– Да знаю я, как было, – отмахнулся Шелест. – Я уже допросил солдат, на глазах которых она сиганула в воду. И вызвал я тебя не для того, чтобы послушать еще одну трагическую историю, а для того, чтобы решить, как нам с тобой быть дальше. – Он сделал паузу. – В общем, я готов простить тебе все твои прошлые выходки. В чем-то и я был не прав, признаю. Мы оба погорячились. Поэтому давай забудем наши разногласия и начнем все сначала. Ты и я, вместе.