Тимур Туров - Камень судьбы

– «Короткий повод»? – прохрипел Акунд, массируя шею.

– Ты был не самым способным, но явно старательным учеником в этой вашей Обители. – Сатресса тронула водителя за плечо. – Поехали, Агаб.

«БМВ» заурчал двигателем и мягко скользнул в поток автомобилей.

– В вашей? – переспросил Акунд. – Но ты ведь тоже сатра!

– Есть вещи, более важные, чем форма конечностей и цвет волос.

Ответ прозвучал достаточно туманно, но Акунд понял, что ему хотели сказать.

Помолчав, он кашлянул и задал другой вопрос:

– Кто нас сдал? Часовщик?

Сатресса лишь коротко хохотнула в ответ.

– Зачем весь этот балаган? – В голосе Акунда прорезалась злость. – Ты могла бы получить камень без дурацких игрищ в заложников…

– А может, я влюбилась, – повернувшись к нему и глядя прямо в глаза, произнесла она с усмешкой.

Сатра не выдержал, отвел взгляд и проворчал:

– Для влюбленной ты слишком много улыбаешься и смеешься.

– Смотрите-ка, он еще и психолог! – окончательно развеселилась сатресса и тут же сменила тон: – А если я скажу, что ты меня заинтересовал? Ты сильный и смелый мальчик. Редко кому удавалось выскользнуть из моих коготков. Тебе вот удалось. А поскольку контракт аннулирован, мне нет нужды убивать тебя немедленно. Так что некоторое время ты будешь моим домашним питомцем, сатра Акунд.

– Я не буду ничьим питомцем, сатресса Не-знаю-как-тебя-там! – высокомерно гаркнул Акунд и отвернулся к окну.

– Можешь называть меня… Скулария. Да, Скулария. Хорошее элладийское имя. И не кипятись, мальчик. Ты даже не представляешь, от чего отказываешься.

– То есть мне уже было сделано предложение? – немедленно отреагировал Акунд.

Скулария опять рассмеялась, подмигнула невозмутимой верог, сидевшей рядом с сатра:

– Каков, а? Как там говорят местные «коричневые»: «На лету подметки режет»?

– Куда мы едем? – резко спросил Акунд. Ему надоела манера общения, предложенная его пленительницей.

– Это неправильный вопрос, – покачала головой Скулария.

– Ты думаешь, будет правильнее, если я спрошу, кто меня… нас заказал?

– Было бы чудесно, если бы ты прямо сейчас начал обращаться ко мне «госпожа Скулария». Или просто «госпожа». – Сатресса произнесла это тихо, мягко, но Акунд отчетливо услышал в ее голосе лязг стали.

Он решил не злить хозяйку магов-убийц понапрасну и повторил свой вопрос по-новому:

– Позволено ли мне будет узнать, кто предложил вам, госпожа Скулария, контракт на убийство меня и «коричневого» Глеба Погодина?

– Да кому вы нужны, – отмахнулась сатресса.

– То есть предметом контракта было… – начал Акунд. – Постойте… Изумруд? То есть все это из-за какого-то камня?

– А вот теперь ты оказался глупее, чем я думала. Смарагд – куш, ради которого можно рискнуть всем. Неужели ты этого не понимаешь?

– Так тебе нужен камень? Ты хочешь обречь Ксенфов на гибель ради этой вещи…

– Если бы ты знал, что это за вещь. Даже тебе, очень слабому магу, смарагд дал бы огромную власть…

– Он принадлежит клану! – отрезал Акунд.

– Кла-ану? – искренне удивилась Скулария. – Ах вот как? Так ты у нас патриот! Идейный борец за интересы Ксенфов? Однако это новость! Но позволь спросить, что дал тебе клан?

– Все! – задрал подбородок Акунд. – Я – сын клана. Меня воспитывали и учили на деньги Ксенфов.

– Ксенфы сделали тебя сиротой. Кто ты на самом деле? Брегн? Псари? Акалон? Твои родители были убиты. А ты сейчас расписываешься в верности их убийцам.

– Что было – то прошло. – Акунд скрипнул зубами. – У меня нет счетов к Ксенфам. А вот к тебе есть. Ты убила моего учителя, и за это я тебе еще отомщу…

– Госпожа! – вдруг зашипела сидевшая рядом верог и подкрепила слова коротким взмахом руки. – Надо говорить: «Ты убила моего учителя, госпожа»!

Акундин дернулся, словно его ударили наотмашь. Он попытался ответить, но не смог даже пошевелить пальцем – верог с помощью магии спеленала его, как младенца.

– Не дергайся зря, – пояснила наблюдавшая за экзекуцией Скулария. – Она сильнее тебя и не отсечена от источника. Так что ты там говорил про учителя?

– Ты убила его! – упрямо выкрикнул Акунд. – За что? Это тоже часть контракта? Я…

Верог снова ударила сатра «длинной рукой», уже сильнее.

– Госпожа! Говори: «госпожа»!

– Подожди, Светлана, – жестом остановила верог Скулария. – Ты потом поучишь этого гордеца хорошим манерам.

Некоторое время в салоне «БМВ» стояла тишина, нарушаемая лишь приглушенным уличным шумом, долетавшим сквозь тонированные стекла. За окнами мелькали дома, перекрестки, пролетела и осталась позади красная глыба Театра на Таганке.

– Я все еще не решила, что с тобой делать, Акунд Ксенф… – наконец произнесла сатресса. – Акунд… Переводится как «Копье». Интересно, это имя тебе дали родители или усыновители из Ксенфов? Ты и вправду прям, как копье. Ты силен. Слабые способности к магии ты компенсируешь отличной физической подготовкой. Сколько раз ты дрался насмерть? Семь? Восемь? Да, восемь. Пять побед. Два примирения, один раз твой противник не явился. Как видишь, я знаю о тебе все. И поэтому говорю – ты не продержишься против меня и пяти секунд.

– Без колдовства? – с иронией спросил Акунд.

– Увы, мальчик, – покачала головой Скулария. – Я не могу драться без магии. В мое тело вживлен двадцать один боевой амулет. И некоторые из них срабатывают помимо моей воли, на рефлексах. Ты выбрал не того соперника, дурачок.

– И все равно я тебе еще врежу! – набычился сатра. – Смерть Крицы должна быть отомщена.

– О, мужчины! – простонала сатресса, закатывая глаза. – Как легко вами можно управлять… Все вы – акунды, копья. Никакой гибкости. Ладно, если тебе будет угодно, мы встретимся один на один. Но не сейчас, позже. После того, как «коричневый» принесет камень.

– А если не принесет? – буркнул Акунд.

– Принесет, принесет, – уверенно сказала Скулария. – Он же тоже мужчина. Копьеносная сущность не позволит ему поступить по-другому.

– Ты убьешь его?

– А как ты думаешь? Сам посуди – зачем мне живые свидетели?

– Но он же ничего не знает! – взвился Акунд. – Когда охотятся на вепря, не убивают оленя, случайно оказавшегося на пути охотников!

– На вепря? – сузила глаза Скулария. – Почему ты упомянул именно это животное?

Сатра не заметил ее тревоги, ответил просто:

– Это старинная поговорка Ксенфов. Так почему нужно убивать Глеба? Лиши его возможности видеть через Пелену…

– С чего это мне этим заниматься?

– Если ты дашь мне слово, что Глеб Погодин останется жив и здоров, я соглашусь служить тебе, – глядя в окно, через силу сказал Акунд.

Сатресса расхохоталась.

– Мальчик, во-первых, я никому и никогда ничего не даю. Я только беру. Беру то, что мне необходимо. А во-вторых, разве кто-то сказал, что нуждается в твоей службе?