Алексей Калугин - Планета смертной тени

– Мы видим не то, что есть на самом деле, а то, что хотим увидеть.

– Справедливо.

– Мы думаем, что знаем все, но на самом деле ничего не знаем.

– Вполне возможно.

– И сами мы на самом деле вовсе не то, чем себя представляем.

– Очень даже может быть.

– Ты должен спорить, а не соглашаться.

– Как можно оспорить столь справедливые высказывания?

Краем уха Александр слушал, о чем говорят рядом, а сам при этом думал совсем о другом. Ну хорошо, допустим, у них все получится, и они смогут захватить корабль. Но что делать потом? Куда лететь? Нечего было и думать о том, чтобы отправиться искать правду на Земле-18 или Новом Рае. Однажды умерших, их формально не существовало. Следовательно, их можно было уничтожить, не задумываясь о последствиях. Тот, кто устроил колонии на планетах Грешного Треугольника, не позволит сказать им и слова правды. Попытаться заключить сделку с властями, пообещав молчание в обмен на право спокойно жить в одном из дальних уголков Союза Шести Планет? Им пообещают все, что угодно. А потом все равно убьют. Или вернут на прежнее место. В самом деле, зачем разбазаривать попусту вторсырье? Экономика, как известно, должна быть экономной. Отправиться в сектор другого государства? Но кто захочет принять у себя беглых каторжников – а именно так их и представят официальные лица Союза Шести Планет. Тут же полетят ноты протеста, требования о выдаче и слегка завуалированные угрозы. Кому охота связываться с этим дипломатическим дерьмом?.. Александру казалось, что он мысленно прокрутил все возможные варианты. И получалось, что им некуда податься. Они были никому не нужны. Никто не станет им помогать. Они – не люди, а вторсырье. А значит, им оставалось лишь скитаться, до тех пор, пока не закончатся имеющиеся на корабле ресурсы. И все же это было лучше, чем продолжать изо дня в день гнить на этой грешной планете. Хотя, конечно, это было только его личное мнение. Ни с кем другим Александр этот вопрос не обсуждал. Да и не собирался. До тех пор, пока они не войдут в командный отсек корабля… Кстати, они даже не знали название корабля, на котором собирались лететь.

– Если ты спишь и тебе приснился сон о том, что ты спишь и видишь сон, это все еще сон или уже нет?

– Это сон, который никому не снится…

Внимание Александра привлекло какое-то движение на самом краю горизонта. А может быть, за краем, но как раз в том направлении, куда был устремлен его взгляд. Это не было похоже на пылевой вихрь, что порой взлетали на два, а то и на три метра вверх, когда внезапный порыв ветра продувал узкую щель между лежащими бок о бок камнями. Александр присмотрелся внимательнее. То, что он разглядел, заставило Судорина вздрогнуть.

– Эй, ты чего?..

Нет, он не ошибся – это было именно то, что он и подумал.

– Смотрите!

На самой кромке горизонта, где земля подпирала небо, возвышался громоздкий и на таком расстоянии кажущийся почему-то нелепым и совершенно неуместным на фоне исполосованного перистыми облаками неба транг.

– Он пришел, – тихо произнес Ут-Ташан.

Голос уурсина был до безумия спокойный. Именно от его слов, от звуков голоса уурсина, а вовсе не от того, что они видели, каждому сделалось не по себе. А Судорин потер согнутым пальцем уголок глаза. Как будто собирался заплакать.

Первым пришел в себя Чики.

– Ну, и что это значит? – Он смотрел на Александра, как будто тот был в ответе за происходящее. – Какого греха он приперся?

– Я не знаю.

– А кто знает?

Чики посмотрел вокруг – ему, похоже, непременно хотелось найти виноватого.

– Он пришел за нами? – тихо спросил Гюнтер.

– Нет. – Голос у Александра – как будто он толченого стекла наглотался. – Для того чтобы покончить с нами.

– Уймарах не идет к нам. Он стоит на месте.

Только после этих слов Ут-Ташана все вдруг будто ожили. Транг и в самом деле неподвижно стоял вдали. К тому же он был один… А сколько трангов нужно для того, чтобы уничтожить колонию?

– Что ему нужно?

Дику никак не удавалось собраться с мыслями.

– Он уходит?..

Корпус стального гиганта медленно сползал за горизонт – как будто врастал в землю.

– Он уходит.

– Зачем он вообще приходил?

– А с чего ты решил, что он приходил к нам? Быть может, он просто шел мимо, по своим делам.

Ну вот, уже и шутить начали…

– Он стоял и смотрел в нашу сторону!

– Ты видел, куда он смотрел?

– Я чувствовал его взгляд!

Александр куснул слишком отросший ноготь на большом пальце.

– Это было предупреждение. По всей видимости, последнее.

Сделав над собой усилие, Чики усмехнулся:

– Это ты сам так решил?

– Ты что, совсем глупый, да? – с тоской посмотрел на него Ут-Ташан. – У нас есть три дня на то, чтобы убраться отсюда. После этого здесь будет Армагеддон.

– Что ты сказал? – удивился Чики.

– Армагеддон, – повторил уурсин. – Иначе говоря – резня.

– Откуда ты знаешь это слово?

– Резня?

– Нет, Армагеддон.

– Я думал, ты тоже его знаешь.

– Я-то знаю, но ты… Ты не можешь его знать.

– Знаю, – только и сказал уурсин.

И начал перебирать стрелы.

Ут-Ташан поправлял на каждой оперенье и пробовал острие наконечника пальцем. Если наконечник казался ему не слишком острым, уурсин доставал нож и начинал плавно водить краем наконечника по его широкому лезвию. В отличие от остальных, Ут-Ташан не испытывал сомнений. Уурсин точно знал, что ему нужно делать. Любой поворот событий не мог застать его врасплох. Он видел то, что под циновкой.

С того самого момента, как над горизонтом так и оставшейся безымянной планеты поднялось Второе Солнце, у Александра стало что-то сжиматься внутри, а временами начинала бить дрожь. Ощущение как при простуде, в самом начале, когда еще сам толком понять не можешь, заболел или нет, но уже чувствуешь что-то неладное. Противно и муторно.

Колонисты толклись возле площадки, на которую должен был опуститься посадочный модуль. Переглядывались, обменивались порой короткими односложными, ничего не значащими замечаниями. И ждали. Еще никогда не ждали они с таким нетерпением появления тюремщиков.

О плане бегства был осведомлен каждый – без этого трудно было рассчитывать на успех. Из всей группы лишь четверо высказали сомнения в целесообразности задуманного. Остальные готовы были идти до конца. С обреченной уверенностью в том, что другого пути у них нет и, скорее всего, уже никогда не будет. За каждым из сомневающихся должны были присматривать трое добровольцев. На тот случай, ежели доброхоты попытаются предупредить тюремщиков о мятеже. В случае необходимости предателей следовало нейтрализовать. Каким образом, объяснил добровольцам Кефчиян. Александр предпочел ничего об этом не знать. У него и своих забот хватало.