Александр Маслов. Земля без Пощады.

Повесть: Приключения, Фантастика

Вторая книга цикла "Звезды Без Пощады". События происходят на Земле после Девятого августа (дата падения астероида Голова Горгоны). В Сибири сохранился небольшой островок жизни: несколько поселений, ведущих отчаянную борьбу за существование. –Голод правит миром. Голод и холод. Если так пойдет дальше, то через год два все вокруг превратиться в ледяную пустыню, мертвую от края до края. Не останется ни волков, ни собак. Вместо них ветер завоет между сосен. И людей не останется: запасы жратвы скудеют, и остывает слабенький огонек жизни-.

– Нам до темноты к Восточной берлоге, – напомнил Ургин, прижимая к груди винтовку и глядя вдаль с невозмутимостью деревянного идола. Ургин, он всегда такой: ни кровинки в лице, глаза щелочками, под ними крутыми холмиками выступают скулы. Нервы его словно вымерзли в бесконечных стужах. И никто не знает, настоящее это его имечко или прилипшее с прошлой жизни прозвище.

– Траву не хочешь потрогать? – усмехнулся Асхат Сейфулин. Широкие ноздри татарина дернулись, вспомнив давно забытые запахи. Вроде пахло болотом, еще чем-то прелым, а все равно трогательно, приятно. Даже вонь падали, появившаяся с оттепелью недалеко от гейзера, казалась не так отвратительна, как серный дух южных вулканов. Чего-чего, а этот вездесущий смрад пропитал все в округе: он исходил от снега, от скал, от людских тел, одежды и от мочи, когда отливаешь дымящую струйку на снег или в промерзшем сортире.

– Нет, – отрезал Ургин. – Нечего трогать.

Он поднял рюкзак, сшитый из кусков брезента, и двинул в обход каменой горки. Спорить с ним не будешь: упрям, черт, и почти всегда прав. Кучевой двинулся за ним, соблюдая дистанцию. Сейфулин, все еще скаля грязно-желтые зубы, глянул на Гусарова. Тот стоял, расставив ноги будто при корабельной качке. Из-под толстой вязаной шапочки хвост черных волос, ухваченный лентой. Одна длинная прядь лежит на небритой щеке, загибаясь к выпуклым губам, другая прикрывает шрам пониже виска. Глаза карие с огоньком, так и не угасшим в вечной зиме, внимательно смотрят на запад. Что там? Да хрен в этой мути разберешь: вроде мелькнуло нечто у подножья скал. Лишь бы не зимаки или не мерхуши. Не может здесь быть мерхуш – откуда им?

– Засек чего, Олеж? – поинтересовался Асхат, отирая ботинки о мокрый снег и подумав: правильно сделали, что в этот раз двинули без лыж, иначе измаялись на крутом подъеме. Это тот нечастый случай, когда с лыжами время не выиграешь и сил растратишь больше, чем на своих двоих. Все-таки хитер их старшой. В голове у него дух провиденья засел и нашептывает разумные вещи. Хотя осечки случаются и у него.

– Бинокль бы, – Олег приспустил правую бровь, покосившись на татарина. Бинокля не имелось, как не осталось и отличной оптики "Pentax" с винтовки Ургина. В один несчастный месяц, когда тропы завалило непролазным снегом, все ушло в обмен на жратву. Если хиреешь с голодухи, и дни твои по самым милосердным прогнозам сочтены, не такое отдашь. Идет в торг все: патроны, оружие, спирт, которым можно согреть потроха. И добротная одежонка туда же, хотя без нее тоже смерть. Ведь менял когда-то Гусаров свой бесценный пуховик на куцую курточку и тушенку с пакетом сухарей в придачу. Менял. Потому что Иришка, доченька, с голоду умирала. Вернулся к ней, накормил, а она все равно умерла. Угасла на его руках: побледнела и больше ни вздоха, к утру превратилась в ледышку с седым инеем на золотых волосиках. Эх!.. Лучше не вспоминать об этом, иначе в горле ком, и ноги подкашиваются.

– Ладно, топаем, – Гусаров помог взгромоздить татарину на спину станковый рюкзак, и добавил. – Померещилось, наверное. На зимаков непохоже. Люди, разве что.

– Ну успокоил, брат, – Сейфулин обернулся к нему. Люди в здешних местах встречались злее гиблого ветра. Унесут твою душу, даже не охнешь, не успеешь затаиться между камней и снежных наносов. Хоть Ургин выбрал не главную тропу от Оплота к самовольцам, но и на ней лиху тоже бывает. Тем более оттепель, и повылазила с ледяных укрытий всякая сволота.

– Померещилось… Померещилось или нет, а надо передним сказать, – Асхат поспешил, нагоняя Кучевого и забирая по освободившейся от снега осыпи вправо. Голые камни цокали под ним, скатывались вниз. В уме лишний раз мелькнуло: хорошо, что без лыж и без саней!

Ургин выслушал его, почти не сбавляя шага. До скал хода минут пятнадцать: время осмыслить и предпринять что-то есть. Если засекли их – кто бы там ни был, люди или чужое зверье – то уже засекли, и суетиться, выдавая трусость, бесполезно. Выгоднее делать вид, что нет тревоги. Туда ближе к скалам еще появится возможность вильнуть резко с тропы и прокрасться между низких останцев и глыб льда или подняться наверх скалы.