Игорь Огай - Прорыв осады

– Да, – согласился Федор. – И аккуратно тоже. Знаешь, что это значит?

Павел кивнул.

– Очень сильный жар. Но недолго. Когда стены осели – жар кончился, остались только ящики гореть. Пожарные приехали и потушили обычный пожар, если он к тому времени сам не прогорел.

Федор каким-то нервным жестом почесал подбородок.

– Ящер?

– Во всяком случае, ему это под силу, – отозвался Павел. – Я видел, как их троица однажды разделалась с ходячим танком инков. А потом один из них едва не сбил корабль краснокожих. Так что… – он помедлил еще секунду, но все-таки решительно завершил: – У меня других вариантов нет.

Федор шагнул поближе к пепелищу. Развалины пахли свежей мокрой золой вперемешку с чем-то химическим и дышали теплом. Отдельные самые остывшие фрагменты и значительная часть местности вокруг были покрыты разводами осевшей и высохшей пожарной пены – горюче-смазочные в бочках, видимо, все-таки были. Состояние поверженных металлоконструкций подталкивало к аналогии с шоколадным домиком, помещенным в духовку. Не прогоревшие, не изломанные взрывом – разогретые до полужидкого состояния и промявшиеся под собственным весом. Искать там, собственно, было нечего.

– Ну, вот и осмотрели трупы, – заключил Павел. – Поехали, что ли?

– Куда поехали? – удивился Федор. – А свидетелей опросить? А образцы собрать на экспертизу?

– Свидетелей? – переспросил Павел. Ну да правильно. Не могло же не быть свидетелей. Почему только сам не сообразил? Вот ведь выучка ментовская!..

– Сначала ближайшие, – скомандовал Сергеев. – Кого-нибудь живого да найдем. Если что, на вон тот терминал заглянем.

Павел скептически осмотрел вроде бы наглухо запертые ближайшие ангары, потом перевел взгляд вдоль по улице, где метрах в трехстах ворочался и гудел оживленный производственно-складской процесс. Не дай бог, дойдет до него очередь – там ведь опрашивать человек сто придется…

Федор уже колотил в железную дверь ближайшего ангара. Получалось внушительно и гулко, но совершенно безрезультатно. Выждав полминуты, он повторил серию. Потом потер кулак и заключил:

– Дрыхнут еще. Пойдем напротив посмотрим.

У ангара по другую сторону от пепелища процедура повторилась. Разница оказалась лишь в звуке ударов – владельцы или арендаторы этой стальной коробки, видимо, озаботились зимней теплоизоляцией. Дверь не громыхала, подобно железной бочке, отзывалась глухим, почти деревянным стуком.

– Тоже дрыхнут? – осведомился Павел.

– Могут, – авторитетно согласился Федор. – Петли смазанные, мусора у ворот нету. Складом пользуются, но не обязательно прямо сейчас.

– А если так? – Павел шагнул немного в сторону и, отогнув прикрученный к железной стене саморезами резиновый козырек из обрезка автомобильной камеры, утопил обветренную кнопку звонка. Где-то в недрах сооружения отчетливо задребезжал зуммер.

– Так громче, – признал Федор. – Чего ж они не у двери звонок повесили?

– Потому что они повесили его у ворот, – пояснил очевидную вещь Павел, не отрывая пальца от кнопки. – Склад же все-таки.

В этот момент за дверью лязгнуло. Было похоже, что там снимают с засова пудовый амбарный замок, отпирая его дюймовым ключом, а затем двигают и сам засов, с усилием, в два приема.

Потом наконец смазанные, видать, только снаружи петли протяжно скрипнули, и на пороге показался… Ну, наверное, сторож. Кого еще, если уж честно, можно было рассчитывать застать здесь, вдали от всякой активной коммерческой деятельности?

Красными не иначе как от неутомимого ночного бдения глазами сторож судорожно осмотрел пустые руки пришедших, а также их неоттопыренные карманы и наконец горестно поинтересовался:

– Чё шумишь, босота?

В свой вопрос он вкладывал совершенно очевидный смысл. Всякому ведь ясно, что необходимо нормальному человеку после ночного. Принесли? Нет? Ну и правда, чё тогда шумите?

Потом на лице его отразился оттенок мысли, и, догадавшись о чем-то своем, субъект обрадовано уточнил:

– А Равшан опять не позвонил, что ль? Вот раздолбай! Профиля на шисят тока в понедельник будут. В понедельник возвращайтесь. После звонка.

И нимало не заботясь возможным ответом, сторож, а по совместительству, похоже, и кладовщик сделал вялое поползновение захлопнуть дверь.

– Стоять! – отреагировал наконец-то Федор. И рука его нырнула в карман – не иначе за удостоверением. – Вы здесь один, что ли?

– Ну? – хмуро не то согласился, не то спросил что-то сторож.

– А хозяин где? Предупреждали же!

– Равшан-то? – уточнил сторож. И наконец догадался насторожиться: – Нет, а ты кто такой? Откуда Равшана знаешь?

– От верблюда, – буркнул Сергеев, тыкая в красные глаза кладовщика раскрытой корочкой. Однако представился совсем не так, как ожидал Павел: – Пожарная инспекция! Всех арендаторов проверяем. Видал вчера Кракатау по соседству?

– Ну… – сторож помялся и вдруг продемонстрировал зачатки знаний в области вулканографии. – Видал. А мы тут?..

– А вы тут в договоре что у себя прописали?! – внезапно сорвался на крик Сергеев. – Какие еще, к черту, ГСМ? Где условия хранения? Где средства тушения? Полыхнешь, как сосед, – протрезветь не успеешь! Там, между прочим, восемь человек заживо!..

– Во те раз… – пораженно ахнул кладовщик-сторож, но тут же спохватился: – Погоди, откуда у меня ГСМ? У меня профиля здесь! Кровля! И еще сайдинг! Даже краску не держу!

Федор не поверил и со словами: «Ну-ка давай показывай» перешагнул через порог. Абориген даже не подумал протестовать. Он семенил впереди, отчаянно пытаясь припомнить, где у него пожарный щит, где огнетушители и когда они в последний раз проходили освидетельствование. Павел молча двигался следом, удивляясь, к чему весь этот спектакль. Ясно ведь, что никакого отношения к соседним складам ящер не имеет.

Однако осмотр внутри железной коробки, почти такой же, как и сгоревшая по соседству, много времени у Федора не отнял. Минут десять опер бродил между коробками с сайдингом и штабелями пресловутых профилей, временами пугая кладовщика фразами: «Упаковка картонная? Воспламенится… Что за тряпье? Брезент? Почему промасленный? Полыхнет…» Завидев в ближнем к воротам углу небольшой погрузчик, пожарный инспектор особенно оживился, но тут же увял, когда выяснилось, что машина электрическая.

– Ладно, вроде терпимо, – подытожил Федор, вновь оказавшись около входной двери. – Равшану передай, пусть со мной свяжется. Не то протокол напишу.

– Какой протокол? – окончательно осип вдруг сторож.

– На семнадцать нарушений, – не моргнув глазом, пояснил опер. – Лопата на щите у тебя не красного цвета. Черенок короткий. Ведро не конусовидное. Продолжать?

– Ладно, хозяину скажу, пусть сам решает, – сдался сторож.