Вадим Панов - Другие боги

Фет с интересом глянул на чела, но промолчал. Чуд и люд поморщились: им казалось, что приличный наемник должен в первую очередь думать собственно о контракте, а не о премии. Кувалда засопел.

– Половину получит тот, кто выполнит контракт, вторую половину – поровну остальным. – Быстрый ответ Шизгары показывал, что Виталик давно обдумал этот тонкий вопрос. – Грим, согласись, ты не сможешь самостоятельно накрыть весь город. В любом случае, или тебе повезет, или нет. Если нет – ты не получишь ничего. А если ты согласишься работать в команде, то…

– Если контракт будет исполнен, Темный Двор обязательно постарается наказать счастливчика, – веско произнес Грим. – А мне, как ни странно, очень не хочется в Цитадель.

– Что ты имеешь в виду?

– Если мы объединимся, слишком многие будут знать, кто именно выполнил контракт.

Фет задумчиво кивнул. Кувалда почесал под банданой. Предложение Шизгары было разумным, но и в словах Грима заключалась своя правда.

– Великие Дома не позволят навам наказывать наемника… – начал было Виталик.

– Великие Дома даже не подумают защищать простого чела, – отрезал Грим. – Это первое. Второе: навы будут в своем праве. Кодекс гласит, что, если наемник не сдает заказчика, он принимает всю ответственность на себя. Вам это нравится? Мне – нет.

– За это заказчик и платит такие деньги.

– Правильно! Но я хочу успеть ими попользоваться. А это значит, что не следует кричать на каждом углу, что контракт выполнил именно я.

– Но все будет сделано в тайне… – начал было Виталик.

– Тайну хранят только мертвецы. – Чел развел руками. – Кто наниматель, мы не знаем. Почему он хочет оторвать голову Майле, мы не знаем. А платить Темному Двору по чужим счетам я не намерен.

– То есть ты отказываешься?

– Отказываюсь. – Грим поднялся на ноги. – Всего хорошего.

– И не будешь работать контракт? – подозрительно прищурился Радомир.

– А это тебя не касается, – поморщился чел.

И быстро вышел из комнаты.

– Ублюдок… – процедил люд.

Но Грим сделал вид, что не расслышал оскорбления.

– Печально, – пробормотал Шизгара. – У него пятеро челов в личном подчинении и неплохое количество осведомителей.

– Плюс связи срефи уголовников, – поддакнул Кувалда.

– Или он думает, что сможет выполнить контракт, – пробормотал Фет. – Грим не дурак и вошел бы в пул… Мне кажется, у него есть что-то в рукаве.

– Амбиции, – скривился Луис. – Не могут простить Спящему, что он слепил их кое-как.

– Кто еще предпочтет самостоятельность? – кисло осведомился Виталик.

Было видно, что Шизгара расстроен: если у него не получится объединить наемников, о комиссионных можно забыть.

– Я бы поработал в команде, – после короткой паузы произнес Луис.

И посмотрел на Радомира. Мутно-зеленые глаза люда сверкнули, и он протянул чуду руку.

– Согласен.

Виталик повеселел.

– Фет?

Четырехрукий подумал и кивнул:

– Лучше быть вместе.

– Отлично! Кувалда?

Боевые возможности Красных Шапок не вызывали у профессионалов уважения, но дикарей было много и с их помощью можно было накрыть город действительно плотной сетью. Взгляды устремились на фюрера. Кувалда неуверенно поерзал на стуле, оглядел наемников и почесал нос:

– Если уж какой-то там чел считает, что сможет справиться с контрактом, то и мне фелиться неохота. Найфем февку и замочим. Не та проблема!

Фет фыркнул. Луис поджал губы. Радомир поморщился и небрежно велел:

– Тогда проваливай отсюда.

В стремительно уходящие мгновения слияния света и тьмы, когда солнце еще не ушло и кроваво-красный диск из последних сил продолжает висеть над горизонтом, а луна уже поднялась, дабы потеснить истинное светило. В момент соприкосновения. В момент передачи власти. В момент, когда кажется, что может случиться невероятное и уходящая звезда волевым рывком вернется на небосвод, найдет силы прогнать чарующий Лик Тьмы… В этот момент вокруг засохшего дерева, одиноко стоящего на высоком берегу Москвы-реки, разбушевался ураганный ветер. Невероятный по силе, сбивающий с ног вихрь бешеными порывами налетал на крепкий ствол, рвал мертвые ветви, вгрызался в кору и даже пытался вырвать из земли огромный валун, лежащий рядом с деревом. Ветер бесился. Ветер сходил с ума. Ветер являл всю свою силу, всю мощь, атаковал и атаковал, завывал, понимая, что не может добиться желаемого, и снова атаковал, не собираясь признавать бесплодность попыток.

Ибо что бы ни делал ветер, он не мог причинить вред мертвому, но еще крепкому дереву, не был способен пошевелить массивный камень и пасовал перед крепко стоящим на ногах магом.

Ибо что бы ни думал о себе ветер, он был всего лишь порождением этого самого мага, побочным эффектом сплетенного им заклинания.

– Сирвулак хн'дъяр оер ет! Ямер вотео кат.

Сантьяга стоял точно посередине между деревом и камнем и не обращал внимания на ураган. Он не видел, как покидали небо птицы, издавая громкие недовольные крики, как раскачивались зеленые кроны деревьев, распугивая любителей пикников и прогулок вдоль реки, как со старого сарая сорвалась крыша и с грохотом влетела в окно респектабельного дома. Сантьяга не видел, как развлекался вызванный им ветер: все его внимание было приковано к мертвому дереву, медленно наполняющемуся энергией, и к мертвому камню, служившему надежным якорем для этого чудовищного потока. Менее сильный маг, оказавшийся в этот момент между деревом и камнем, давно бы сгорел, не выдержав колоссального напряжения, близкого к выбросу Источника. Комиссар держался, но даже ему, одному из сильнейших магов Тайного Города, приходилось очень и очень нелегко.

– Ин ераш'нерм! Емл оим алох!

Язык Нави, язык Тьмы, врезался в бушующий поток, направляя его мощь в нужное комиссару русло. Только древний язык, несущий в себе саму суть магии, мог управлять столь невероятными силами. Только на древнем языке можно было сложить аркан, который строил Сантьяга. Аркан странный. Аркан сильный. Аркан очень и очень нужный. Аркан, ради строительства которого князь направлял на одинокое сухое дерево едва ли не всю энергию Источника.

– Анаб имы! Иц'раба иш заб!!

Сантьяга не чувствовал созданный им ураган, зато прекрасно видел, как просыпается Нечто, сокрытое в мертвом дереве и мертвом камне. Как расплываются контуры сухого ствола, а на безжизненных ветвях распускаются листья, которым не суждено увидеть солнце. Призрачные, но такие живые листья. Сантьяга видел, как пробуждается душа в холодном камне. Как наполняется она теплым дыханием Земли, как весело играют в лунном свете крупинки слюды на его крепкой коже. Сантьяга видел подлинную суть мертвой пары, их скрытый образ, глубоко запрятанный образ, появляющийся очень редко и только благодаря энергетическому потоку невиданной мощности.