Василий Горъ - Понять пророка

Как ни странно, змеи тут были ядовитыми все поголовно. Причем чем крупнее – тем злее и подвижнее. А опасаться кроме клыков приходилось еще и хвоста, увенчанного острым, обламывающимся в ране шипом. Так что, просмотрев информацию об этих милых созданиях природы, мы вдвое снизили темп и до боли в глазах всматривались в хитросплетения местной флоры, выискивая очень неплохо мимикрирующих гадов. И стараясь зарубить их еще до того, как они решат, что мы съедобны. И нам это удалось – если не считать того, что к моменту, когда болото было пройдено, почти все мы оказались заляпаны ядом плюющихся экземпляров. Но на фоне пятен крови остальной сухопутной и летающей живности, живописно украшавшей нашу одежду, капли яда мало что меняли…

Еще через пару часов стало ясно, что корвет логгров уже неподалеку – к безумным крикам умирающей живности добавилась гулкая канонада артустановок корабля.

Посоветовавшись с Риши, я оставил отряд в небольшом овраге метрах в пятистах от места приземления «гостей» и в сопровождении Беаты и Угги отправился на разведку…

Корвет стоял в центре выжженной им поляны диаметром добрых метров двести. Стоя за тлеющим стволом местного баобаба, я ошарашенно смотрел на грозную махину боевого корабля и пытался понять, что с ним, собственно, можно сделать теми зубочистками, которые я держу в руках. А на курящемся дымом пепелище тем временем шел непрекращающийся пир – к расстрелянным тушкам местного зверья слетались и сбегались все новые и новые любители поесть на халяву. И тут же умирали, усеивая своими телами подступы к закопченной, все еще потрескивающей от перепада температур башне.

Вдоволь насмотревшись на хищные обводы корвета и удостоверившись, что нам тут ничего не светит, я повернулся к стоящему рядом Угги и чуть не заржал в голос – на лице парня было написано такое безмерное удивление, что его можно было брать голыми руками – он бы не заметил подхода даже танковой армии. Хвостик, по своему обыкновению, отнеслась ко всему философски – если бы не запрет на разговоры, то я думаю, что услышал бы массу замечаний по поводу неправильной посадки, расточительной стрельбы по местным безобидным зверушкам и тому подобную пургу, которой она обычно скрывала свой страх и растерянность. А так она спокойно стояла за моей спиной, поглядывая но сторонам и не забывая о том, что мы тут, собственно, тоже лакомое блюдо… Жестом показав, что пора отходить, я мечом отмахнулся от спикировавшей на меня «птички» и, удостоверившись, что обе ее половинки уже не нападут, двинулся к месту привала…

Тем временем канонада сзади стихла – видимо, канонирам корабля надоело развлекаться или их заставили наконец заняться делом – логики в этой дурацкой стрельбе я лично не видел никакой: при всем желании самые злобные представители местной фауны вряд ли нанесли бы хоть какой-нибудь ущерб стальной громаде корабля. Коротко обсудив наши перспективы, мы решили ждать начала активных действий логгров и уже всем отрядом вернулись на облюбованное место, где разбились на три группки и замаскировались…

Ожидание оказалось недолгим – минут через двадцать на высоте этажа эдак шестого с визгом откинулась здоровенная аппарель и на нее выскользнула хищная боевая машина размерами с наши Су-27. Постояв неподвижно секунд десять, она внезапно приподнялась над площадкой и тут же рванулась в небо. Вслед за ней появилась вторая и тоже исчезла в безоблачном небе.

Обратно вернулась только одна, причем, как мне показалось, с повреждениями в хвостовой части – видимо, система обороны комплекса была не настолько плоха… После посадки истребитель тут же исчез внутри корвета, но аппарель так и осталась откинутой. А еще через полчаса с правого от нас торца корабля, прямо под посадочными опорами, неприятно скрипя на весь лес, опустился здоровенный пандус, и по нему на поляну выехал планетарный танк. Вернее, вылетел – ни колес, ни гусениц под массивным приземистым корпусом я не разглядел. Потыкавшись в непроходимые заросли, танк рванулся с места, подмял под себя пару не особенно массивных стволов и углубился в лес…

– Если верить тому, что нам рассказали в Академии, то в этой консервной банке одиннадцать человек, – прошептала неугомонная Беата. – Один пилот скорее всего уже скопытился, так что в корабле осталось всего двадцать… в общем, не так много…

– А вот и один из них! – хмыкнула Маша, мотнув головой в сторону корвета. – А как прикинут! Карден, не иначе…

Я отвлекся от созерцания просеки, оставленной планетарным танком, и повернулся в сторону корабля. Недалеко от пандуса стояла облаченная в боевой скафандр фигура и озиралась по сторонам.

– Что-то он мелкий какой-то! – шепнула Хвостик, презрительно сморщив носик. – И, кстати, не особенно быстрый!

Действительно, на атаку птички воин среагировал, как забор на бодливого быка, – ударом кулака отбросив уже врезавшуюся в шлем тварь, он несколько раз выстрелил в мечущуюся по земле тушку, при этом умудрившись один раз промахнуться…

– Хе! Снять бы с него эти железяки – я бы с ним позабавилась! – хихикнула Беата.

– Хорошо, не слышит Вовка! Ух, он бы тебе всыпал! – не преминула подколоть подругу Маша. – А еще строишь из себя примерную жену…

– Ну тут простительно – инопланетник… С валютой… как не сломаться?

– Эх ты… – начала было Маша, но, наткнувшись на мой взгляд, замолкла – солдат, покрутив по сторонам головой, ленивой походкой направился в сторону просеки, убрав «пистолет» и закинув на плечо что-то вроде винтовки, прежде висевшей у него за спиной.

– Угги со мной. Вы – к Нейлону… – приказал я девчонкам и, не дожидаясь их возражений, скользнул в заросли за спиной…

Всю прелесть путешествия без свиты принц ощутил уже с утра. Сначала дал о себе знать жуткий голод. Потом заныли натруженные безумным бегом мышцы. А чуть позже он вдруг понял, что совершенно один! И никто не организует ему ночлег, не заплатит за ужин, не подведет коня и не покажет, куда, собственно, надо двигаться от стога сена, в котором он провел ночь. Грязно выругавшись, но не почувствовав никакого облегчения, он сполз на землю, кое-как отряхнулся, посмотрел на тяжелые тучи, затянувшие небо, и, кляня свою судьбу, побрел к дороге. Первые пару часов хватало силы воли заставлять себя бежать, но когда с небес обрушился ливень, принц сначала перешел на шаг, потом плюнул, сошел с дороги, забился под огромное дерево, кое-как защищающее его от дождя, и заплакал… Хотелось оказаться во дворце, где он не мог оказаться один, в промокшей насквозь одежде; где к его услугам были десятки слуг, бани, женщины… Потом он вспомнил Беату, и злые слезы, душившие его столько времени, мгновенно высохли – мысль о том, что она могла бы увидеть его плачущим и сломившимся, мгновенно подбросила его на ноги и вытолкнула из-под начавшей пропускать первые капли кроны…