Алексей Калугин - Время лживой луны

– Те, кого вы называете рипами, тоже божьи твари. А значит, и им ведомо понятие греха.

– Может быть, – не стала спорить Тарья. – Все равно ведь кому-то придется поднести огонь к сараю или толкнуть нас в воду.

– Ну, вот мы и хотим предложить вам самим это сделать.

– Ты что, совсем сдурел? – изумленно уставился на рипа Петрович.

– Между прочим, самоубийство, к которому вы нас подталкиваете, – это смертный грех, – сказала Тарья. – И то, что мы неверующие, дела не меняет.

– Ну, верно, конечно, – кивнул рип. – Поэтому отец Иероним готов у каждого из вас принять исповедь и заодно с прочими отпустить тот последний грех, что вы совершите.

– Авансом то есть? – с серьезным видом уточнил Егоркин.

– Ну, да, – подтвердил рип-Антип.

– А разве так можно? – искренне удивился Портной.

– Можно, – заверил его рип. – Отец Иероним знает, что говорит.

– Да вы точно с ума все тут посходили! – в сердцах хлопнул себя ладонями по коленкам Петрович. – Здесь что, община преподобного Муна? Или фан-клуб Чарльза Мэнсона? Хелтер-скелтер, парни! – Синеглаз разом, будто в экстазе, вскинул руки вверх. – Хелтер-скелтер!

– Успокойся, Петрович, – Макарычев положил руку ему на плечо.

– Да иди ты к черту! – скинул руку сержанта Синеглаз.

Макарычев молча похлопал Петровича по плечу. Тот опустил голову и затих.

– Ты все сказал? – спросил сержант у рипа.

– На исповедь вы будете ходить по одному, – сказал тот. – И прежде чем каждый из вас предстанет пред отцом Иеронимом, его обыщут. На всякий случай.

– Теперь все?

– Все.

– Тогда слушай наши условия, – сержант поднялся на ноги, подбоченился и сверху вниз посмотрел на полинявшую меховую шапку, прикрывавшую макушку рипа. – Ты сейчас выйдешь и приведешь сюда двух моих солдат, которых вы незаконно удерживаете. Мы останемся в этом сарае до рассвета. Если кто, не дай бог, надумает его подпалить – получит пулю в лоб. Мои ребята стрелять умеют.

– Стрелять-то они, может, и умеют, – насмешливо глянул на залегших на сене наблюдателей рип. – Вот только чем?

– Ты за дураков-то нас не держи, – криво усмехнулся в ответ Макарычев. – Мы ведь знали, куда идем. И, уж будь уверен, позаботились о собственной безопасности. А впрочем, если кто хочет попробовать, – сержант сделал приглашающий жест рукой, – как говорится, ласково просим.

Так говорил психолог, занимавшийся с группой сержанта Макарычева: «Если начал врать, так ври напропалую. И даже не пытайся придавать своему вранью видимость достоверности. Чем бредовее ложь, тем скорее в нее поверят».

На деле Макарычев прибегал к этому приему впервые.

Сработало.

Как за карточным столом.

Рип-Антип прикусил губу и на этот раз задумался по-настоящему. Так, что меж бровей глубокая складка пролегла.

Нужно добивать, понял Макарычев.

– Ну, что?

– А? – растерянно глянул на него рип.

– Мы остаемся здесь до рассвета, а, как солнце взойдет, посветлу уходим. А вы тут делайте, что хотите. Расшибите лбы о башни, прося у них защиты, или отращивайте жабры, готовясь к жизни под водой. Врать не стану, в покое вас тут не оставят. Информационные башни на территории нашей страны объявлены вне закона. И для вас же лучше будет, если вы спокойно, без эксцессов, позволите ликвидаторам уничтожить их. Впрочем, это уже вам самим решать… Ну, что скажешь?

– Нет, – медленно покачал головой рип.

– В каком смысле «нет»?

– Я не могу один принять решение.

– А, ну конечно, – согласился Макарычев. – Иди, передай наше предложение своим хозяевам.

– У меня нет хозяев.

– Да какая разница, – махнул рукой Макарычев. – В общем, давай, иди советуйся. Только зря время не тяни. Понял?

Рип-Антип подобрал вытянутую ногу, перенес точку опоры на ту, что была поджата и одним кажущимся неестественно легким движением не поднялся даже, а будто перетек в стоячее положение.

– Слушай, тебе художественной гимнастикой заниматься надо, – изрек изумленный Портной. – Все олимпийские медали твои будут.

– Я занимаюсь своим делом, – кротко улыбнулся рип.

– Ну, тоже хорошо, – почему-то отвел взгляд в сторону Портной.

Пущин, уже освоившийся с ролью привратника, убрал слегу, выпустил рипа за дверь и снова подпер ее жердью.

– Как там? – спросил Макарычев у засевших наверху наблюдателей.

– Да никак, – отозвался Дергачев. – К рипу подошли несколько человек… Семеро… Повели куда-то… А, к Антипу на двор.

– А остальные?

– Остальные стоят кольцом вокруг сарая и пялятся на него, как чумовые… Будто в темноте видеть умеют.

– Может, и умеют, – мрачно изрек Петрович. – Сержант! – с обидой в голосе обратился он к Макарычеву. – Меня не устраивает то, что предлагает этот рип!

– Меня тоже, – кивнул Макарычев. И снова наблюдателям: – Стецука с Муратовым не видно?

– Нет.

– А с тобой, Сережа, в карты играть не садись, – игриво подмигнула сержанту Тарья. – Ловко ты ему про секретное оружие прогнал.

– Если б оно у нас еще было, – с досадой цокнул языком Егоркин.

– Игоряша! – взмахом руки подозвал к себе специалиста Макарычев. – Здесь же вокруг полным-полно уинов.

– Ну да, – не понимая, куда клонит сержант, растерянно кивнул Дробинин.

– И внутри у нас их, должно быть, тоже прорва.

– Конечно. Когда вернемся на базу, всем придется гемофильтрацию сделать.

– Если вернемся… – сардонически усмехнулся Петрович.

– А мне – не надо! – весело махнула рукой Тарья.

– Но ведь если так, – продолжил Макарычев, – то мы можем сами себя боеприпасами обеспечить.

– Как? – не понял Игоряша.

– Как это делают закордонники.

Дробинин сдвинул кепи на затылок и озадаченно почесал лоб. Это был хороший знак. Если Игоряша не отмел с ходу идею, а счел нужным обдумать ее, это означало, что в ней могло крыться рациональное зерно. Все притихли в ожидании того, что скажет Игоряша.

– В принципе, конечно, возможно…

Все разом с облегчением выдохнули. А Петрович еще и заулыбался во весь рот, так, будто джекпот в лотерее сорвал. Казалось, вот-вот, еще немного, совсем чуть-чуть, и заплачет от счастья Синеглаз.

– Я сказал «в принципе»! – повторил Игоряша. – Но! – он поднял указательный палец. – Есть два сложных момента.

– Насколько сложных? – спросил Макарычев.

– Очень сложных, – Игоряша прикусил губу.

– Говори! – нервно дернулся в его сторону Петрович.

– Во-первых, для того чтобы создать требуемый продукт, уины должны иметь полное и законченное представление о том, что он собой представляет. До мельчайших подробностей. То есть если я, скажем, хочу получить патрон для автомата Калашникова, я должен не просто представлять себе, как он выглядит и как устроен внутри. Я должен с точностью до долей миллиметра знать все его размеры. Должен знать состав металлов, из которых выполнены его комплектующие. Должен знать химический состав пороха и зажигательной смеси в капсюле. Только тогда у меня, возможно, что-то и получится. У закордонников нет такой проблемы, поскольку они находятся в едином информационном пространстве. Башни, управляющие их уинами, знают все про все. А может быть, и еще кое-что такое, о чем людям пока неведомо.