Алексей Калугин - Время лживой луны

– Здорово, – немного растерянно улыбнулся Муратов. – Нет, в самом деле здорово! – Он азартно потер ладони. – Прежде я даже и не задумывался об этом.

– Хочешь сказать, что Макарычев превратился в мраморного Давида? – подозрительно посмотрел на Петровича Стецук.

– Что-то вроде того, – кивнул тот. – Мы не видим его, а он не видит нас, потому что мы по-разному стали воспринимать и, что самое главное, иначе оценивать окружающую реальность.

– И виноваты в этом уины?

– А кто же еще?

– Бред, – Стецук хлопнул себя ладонями по вискам и резко раскинул руки в стороны. – Полный идиотизм!.. Нет, я не о твоей теории, – поспешил он успокоить Петровича. – Я о своем… Как-то все это не сразу укладывается в мозгу.

– Понимаю, – кивнул Синеглаз. – Это не просто осознать.

– А смириться – еще труднее, – добавил Игоряша. – Когда я впервые не разумом, а всей своей сутью… всем естеством, что ли, осознал, что Вселенная действительно не имеет границ, у меня голова пошла кругом, так что я едва на ногах устоял.

– Серьезно? – недоверчиво прищурился Герасим.

– Ну да, – кивнул Дергачев.

– Ну, ты даешь, – качнул головой Пущин.

– А что?..

– Эй! У нас сейчас проблемы не с бесконечностью Вселенной. Нам нужно как-то с этого клятого болота выбираться!

– Безнадежно, – покачал головой Петрович. – Мы застряли тут навсегда.

– Ну, это ты так думаешь!

– У кого-то есть другое мнение?

– Если будем сидеть на месте, то точно так здесь и останемся.

Муратов выскреб ножом остатки желе из консервной банки и кинул ее в ближайший бочажок. Банка упала на плотный слой ряски, провалилась до половины, качнулась пару раз и замерла в странном положении, едва не цепляя краем воду.

– Нужно куда-то идти, – закончил свою мысль Равиль. – Идти, а не сидеть на одном месте, рассуждая о слоеном пироге реальности и бесконечности Вселенной.

– А мне идея Петровича понравилась, – пальцем указал на Синеглаза Стецук. – О том, что наше восприятие реальности зависит от того, насколько глубоко мы готовы в нее вгрызться.

– Аналогия красивая, – согласился Дергачев. – Только что нам это дает?

– Пока не знаю, – Стецук сунул в рот новую сигарету. – Но что-то в этом определенно есть, – ефрейтор щелкнул зажигалкой. – Что-то, что поможет нам выбраться из этой передряги.

– Не понимаю, – покачал головой Игоряша.

– Для того чтобы понять, что с нами творится в действительности, мы должны обращать внимание не на внешнюю сторону происходящего, а на его глубинную суть.

– Сильно сказано, – произнес после непродолжительной паузы Герасим. – Теперь растолкуй нам, что это значит.

– Почему я? – удивился Стецук. – Это все Петрович придумал!

– Хорошо, – неожиданно вскинул голову Синеглаз. – Давайте проведем простейший эксперимент, – он сунул руку в карман рюкзака, вытащил оттуда фляжку, свернул с нее крышку и протянул Пущину. – Попробуй.

– Зачем? – насторожился Герасим.

– Попробуй и скажи, что там.

– Я и так знаю, что вода.

– Попробуй!

Пущин недовольно сдвинул брови, но все же взял из руки Петровича флягу и сделал небольшой глоток.

– Вода, – сказал он, возвращая флягу Синеглазу. – Теплая и противная.

– Отлично, – довольно улыбнулся Петрович. – А я считаю, что во фляге налито вино. Хорошее красное вино, – он сделал глоток. Довольно причмокнул губами. Глотнул еще раз. – Киндзмараули! – И протянул фляжку Стецуку.

– Точно, вино, – сказал ефрейтор, попробовав то, что находилось во фляге.

– Да ладно, – недоверчиво усмехнулся Герасим.

– Попробуй! – протянул ему флягу Стецук.

– Я уже пробовал.

– Попробуй, тебе говорю!

Герасим с усмешкой взял флягу и не отпил из нее, а лишь приложился губами к горлышку.

– Вода, – сказал он, возвращая флягу ефрейтору.

Стецук еще раз глотнул из фляги.

– Вино! – ефрейтор вернул фляжку Синеглазу. – И что это должно означать?

– То же самое происходило в доме Антипа, – Петрович еще раз глотнул из фляги и завинтил пробку. – То же самое происходит во всем цивилизованном мире, именуемом Закордоньем. Там в ресторане ты можешь получить любое блюдо, указанное в меню или только что придуманное тобой лично. Причем практически мгновенно. Уины и направляющие их действия башни не утруждают себя готовкой. На стол подается некая биомасса, содержащая необходимые человеку белки, углеводы, минеральные вещества и витамины. А сидящие в голове у людей уины убеждают их в том, что они получили именно то, что хотели. Уины имитируют все – внешний вид, консистенцию, вкус и запах еды. Главное – чтобы клиент остался доволен.

– То есть и сейчас мы можем диктовать уинам свои условия? – осторожно, словно боясь вспугнуть редкую, очень красивую бабочку, спросил Игоряша.

– В какой-то степени, – согласился Петрович.

– В какой именно? – осведомился конкретный, как всегда, Стецук.

– Полагаю, что в весьма незначительной, – невесело улыбнулся Синеглаз.

– Мы можем получить оружие?

– Сейчас проверю, – Петрович сунул руку в рюкзак, достал из него новенькую обойму к «калашникову» и: – Держи! – кинул ее ефрейтору.

– Так у меня автомата нет, – с тоской посмотрел на упакованный патронами магазин Стецук.

– Ну, так найди его, – посоветовал Синеглаз.

– Где? – не понял ефрейтор.

– Да где угодно! – махнул руками в разные стороны более сообразительный Муратов. – Главное – захотеть.

Стецук озадаченно прикусил губу и сунул магазин в карман куртки. Однако искать автомат не пошел. Хотеть-то он, может быть, и хотел. Да вот только не верил в то, что автомат можно найти под кустом, всего лишь подумав об этом. Автомат – это ж тебе не гриб. И даже не репейник. Для того чтобы, как по грибы, отправиться искать автомат, нужно было сначала Антиповых синеньких грибков наесться. А подобной мерзости ефрейтор Стецук себе никогда не позволял.

– А зачем тебе оружие? – неожиданно спросил у Стецука Игоряша.

– Что значит зачем? – непонимающе посмотрел на Дробинина ефрейтор. – Мы на вражеской территории.

– Да нет же никого вокруг, – Игоряша махнул рукой сначала в одну сторону, потом – в другую.

Местность вокруг и в самом деле была почти открытой – тонкие рахитичные деревца с едва проклюнувшимися листочками не в счет – и просматривалась на километры в любую сторону.

– Если противника не видно, это еще не значит, что его нет, – назидательным тоном произнес Стецук. – Если бы ты, Игоряша, регулярно посещал занятия по боевой подготовке и тактике партизанских действий, то наверняка знал бы, что именно сейчас самый подходящий момент для появления агрессивно настроенных рипов.

– Почему? – удивился Дробинин.

– Да именно потому, что их не видно, – Стецук чуть подался вперед и постучал себя костяшками пальцев по лбу. – И тишина, как на кладбище.